– Кенан, – поправил он ее. – Я пролил за вас кровь. По крайней мере, могу рассчитывать услышать свое имя из ваших уст.
Она ответила на его улыбку своей, чуть заметной.
– Кенан, зачем вы здесь?
Глаза у него прямо-таки зажглись.
– А разве не ясно? Вы не ответили на письмо, велели слугам вышвырнуть посыльного на улицу. Неужели вы не подумали, что я явлюсь узнать, в чем дело?
Огонь камина отражался в его темно-голубых глазах, но это был холодный огонь. Красивые сильные черты, которые подчеркивала игра теней и света, создавали странное чувство, что она разговаривает с ночным созданием из преисподней, а не с живым человеком. Человек или дьявол, Уинни была настороже. С ничего не выражающим взглядом она уселась в кресло напротив.
– Мистер Милрой, меня не было дома весь день. Экономка отпустила посыльного, потому что не знала, когда я вернусь. Она сразу же вручила мне ваше дерзкое письмо.
– Я был дерзок? Вы должны простить меня. Такому человеку, как я, столькому надо научиться, – насмешливо признался Милрой.
Уинни поерзала в кресле. От напряжения руки сжались в кулаки.
– Хорошо, я готова сделать вам поблажку, – съязвила она. – Если кто-то упорно старается демонстрировать всем и каждому, что он незаконнорожденный, ему, конечно, трудно отказаться от этой привычки!
На миг затаившись, как змея, мужчина вскочил, схватил ее за руку и поднял из кресла.
Стоя на цыпочках, Уинни почувствовала, что ее охватил ужас, стало тяжело дышать.
– Маленькая обманщица.
Такое обвинение окончательно вывело ее из равновесия.
– Что?
Его хватка ослабла, и она опустилась на всю ступню. От вынужденной близости к нему у нее так забилось сердце, что Уинни испугалась: вдруг Милрой услышит, как оно стучит.
– Вы… – прошептал он. И она подняла глаза. – Я слышал, как о вас говорили. Мужчины мечтают о вас… представляют себя на месте того, кто может дотронуться до вас, поцеловать вас.
Его губы были совсем близко к ее губам. Интуитивно девушка приподняла подбородок для поцелуя и замерла в предвкушении, хотя с желанием неотступно боролся страх.
Он не мог оторвать глаз от ее рта, но все же не касался его.
– И все задаются вопросом: почему никто не может добиться Уинни Бедгрейн? Многие предлагали ей руку и сердце, клали к ее ногам свое состояние, а она всем отказывала. Почему?
Он тряхнул ее, заставляя посмотреть на него. Но ей хотелось смотреть куда угодно, но только не на него. Она отлично знала, что о ней говорят. Кто-то считал, что она слишком разборчива. Другим думалось, что все дело в гордости, так как она, без сомнения, была унижена тем, что первой замуж вышла ее младшая сестра. Но никто даже в ее любимой семье не догадывался об ужасной правде.
Уже два сезона Уинни не знала, куда деться от лорда Мидлфела, мистера Диго, мистера Тери и мистера Эстхилла. Эти искушенные, пресытившиеся джентльмены из высшего общества ради развлечения держали пари на ее добродетель.
Уинни не хотела никому об этом рассказывать, – во-первых, из-за недоверия, во-вторых, от стыда. Ловеласы были хитрыми, иначе Типтон вместе с ее отцом давно стрелялись бы с ними. Доказательств их вины не было, да и публичное обвинение ей ничего не дало бы. Игра настолько затянулась, что Уинни уже не отличала искреннего чувства от искусно завуалированного вероломства, поэтому девушка и старалась держаться подальше от всех мужчин.
– Вы знаете ответ. – Она слегка прикусила нижнюю губку. – Я слышала все эти сплетни, сэр. Говорят, что мужчина, который ляжет со мной в постель, проснется замороженным. – На глаза ее набежали слезы. – Удивляюсь, что вы решились дотронуться до меня. Не боитесь обжечься о лед? – И попыталась выскользнуть у него из рук, но напрасно. От беспомощности и отчаяния она ударила молодого человека.
– Спокойно, дикарка.
Кенан крепко обнял ее, прижав руки, так что Уинни не могла двинуться, и приподнял так, что ноги ее не касались пола.
– Опустите меня!
– Да, ваше величество. Все, что пожелаете. – Он рухнул в кресло, увлекая женщину за собой. Едва Уинни открыла рот, чтобы закричать, как он пресек ее намерение поцелуем. Когда Милрой откинулся, в его темно-голубых глазах горело нечто иное, чем отражающееся пламя камина. – Не имею ничего против того, чтобы девушка кричала в свое удовольствие, – сообщил он, посмеиваясь над ее тщетной попыткой расцарапать ему лицо, и добавил, увернувшись: – Если вы закричите, то все ваши домашние увидят, как вы предаетесь наслаждению на коленях у мужчины. Что на это скажет ваш многоуважаемый отец?
– Исчадие ада, – прошипела она сквозь зубы.
– Согласен, моя сливочка. Уинни ударила его головой в грудь.
– Было безумием послать вам письмо, в котором я соглашалась встретиться с вами у парка. Я хотела предотвратить дуэль между вами и лордом Невином. Вместо этого я… наглец!
Удивленный, он взглянул ей в глаза.
– Вы хотели завтра встретиться со мной?
– Я ведь объяснила, меня не было дома. Я послала к вам лакея с ответом. Вы не получили письмо?
– Нет. – Он прильнул к ее волосам и вздохнул. – У меня были дела.
– В таком случае… – раздраженно заметила Уинни, не смягченная его нежностью (она сидела у него на коленях, как какая-нибудь распутная женщина, впрочем, с ним такое, видимо, далеко не в первый раз). – В таком случае вы сделали бы мне большое одолжение, если бы сожгли мое письмо! Вы с лордом Невином можете изрешетить друг друга. Мне больше не жаль ни одного из вас.
Милрой усмехнулся и прижался щетинистым подбородком к ее виску.
– Вы спрашивали, обожгусь ли я, если дотронусь до вас. Да, обожгусь, но не так, как вы думаете. Я назвал вас обманщицей. Так оно и есть: вы прячетесь за своими принципами, притворяетесь, что можете управлять своими чувствами, как марионетками. – Он провел рукой по ее волосам, взял за косу и слегка оттянул голову, чтобы видеть ее лицо. – Ваши глаза выдают вас.
– Выдают что?
Кенан пристально смотрел на девушку, словно хотел проникнуть в самое ее сердце.
– В вас горит неугасимый огонь. Его не затушить водой и не унять пренебрежением. – Он пальцами гладил и ласкал ее напряженную шею. – Такому огню нужен мужчина.
Несмотря на то, что Уинни была сердита, разобижена, напряжена, ее тело просто таяло в его руках. Теряя рассудок, сама не зная для чего, она выгнула спину. Кенан понял. Прикрыв глаза и приоткрыв в предвкушении рот, он прильнул к ее губам.
Сама невинность, она считала, что в нежном поцелуе вершится союз души и тела. Но Кенан был человек искушенный и мало заинтересованный в ее душе.
Его страстный поцелуй поджег фитиль, ведущий к тайнику не виданных ею ощущений. Взрыв не заставил себя долго ждать. Чувства Уинни выплеснулись наружу, словно внутри разорвался снаряд. Все на свете исчезло для нее, кроме него, его губ, целовавших ее, его рук, ласкавших ее тело. Она, как и он, томно шевелила губами, усиливая наслаждение обоих. Она водила пальцами по его волосам в напрасных поисках якоря: дикий шторм, что он возбудил, охватил ее до кончиков пальцев.