Читать интересную книгу Советские танковые армии в бою - Владимир Дайнес

Пятая танковая армия

Пятая танковая армия была сформирована в Московском военном округе второй по счету после 3-й танковой армии.

В директиве Ставки ВГК № 994021, подписанной 25 мая 1942 г. И.В. Сталиным и генералом А.М. Василевским, говорилось:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Сформировать 5-ю танковую армию в составе: 2-го и 11-го танковых корпусов, одной отдельной танковой бригады, 340-й стр. дивизии, одного лап РГК пушек УСВ, одного гвардейского минометного полка смешанного типа в составе двух дивизионов М-8 и одного дивизиона М-13, одного зенитного дивизиона.

Дислокация управления 5-й танковой армии г. Елец»[143].

Командующим 5-й танковой армией был назначен генерал-майор А.И. Лизюков, освобожденный от должности командира 2-го танкового корпуса, начальником штаба армии полковник П.И. Другов.

Генерал А.И. Лизюков был единственным из командующих танковыми армиями смешанного состава, кто имел специальное образование и, наряду с генералом П.Л. Романенко, опыт командования танковыми подразделениями, частями и соединениями (см. приложение № 3). «Говоря здесь о 5-й танковой армии, – писал Маршал Советского Союза А.М. Василевский, – я не могу не сказать несколько теплых слов об ее доблестном командарме генерал-майоре А.И. Лизюкове. Моя личная встреча с ним 4 июля 1942 года была первой, но он был хорошо известен руководству Вооруженными Силами как энергичный, волевой, быстро растущий военачальник. Это и позволило Ставке уже в июне 1942 года поставить его во главе одной из первых формируемых танковых армий, возложив к тому же на него выполнение ответственных заданий. А.И. Лизюков – один из первых Героев Советского Союза, получивших это звание в начальный период войны. К великому сожалению, описываемое сражение на воронежской земле было последним в его славной полководческой деятельности»[144].

26 мая издается еще одна директива Ставки ВГК за № 994023 о формировании в Ельце к 5 июня управления 5-й танковой армии за счет выделения начсостава распоряжением начальников соответствующих главных и центральных управлений наркомата обороны СССР. Состав управления 5-й танковой армии был идентичен составу управления 3-й танковой армии[145]. Из 58-й армии согласно директиве № 170411 Ставки ВГК от 26 мая в распоряжение командующего 5-й танковой армией передавалась 340-я стрелковая дивизия[146]. Все части и соединения, включенные в состав армии, приказывалось сосредоточить: 340-ю стрелковую дивизию – в районе Телегино, Тросна; 2-й танковый корпус, один легкий артиллерийский полк РГК пушек УСВ и один гвардейский минометный полк – в Ельце; 11-й танковый корпус и одну мотострелковую бригаду из состава 2-го танкового корпуса – в районе станции Долгоруково. Одну танковую бригаду 2-го танкового корпуса требовалось оставить в Ельце. 15 июня Ставка ВГК своей директивой № 170451 приказала направить 5-ю танковую армию в распоряжение командующего войсками Брянского фронта и сосредоточить ее в районе северо-западнее Ефремова[147]. Соединениям армии предстояло принять участие в Воронежско-Ворошиловградской стратегической оборонительной операции.

Воронежско-Ворошиловградская стратегическая оборонительная операция

(28 июня – 24 июля 1942 г.)

В конце марта 1942 г. на совместном совещании ГКО и Ставки ВГК после долгих споров было решено провести в мае крупную наступательную операцию на юго-западном направлении силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. На остальных направлениях намечалось перейти к стратегической обороне и одновременно осуществить ряд частных наступательных операций с ограниченными целями. В дальнейшем предполагалось развернуть общее наступление по всему фронту от Балтики до Черного моря.

На это решение повлияло заявление главнокомандующего войсками Юго-Западного стратегического направления маршала С.К. Тимошенко о том, что его войска сейчас в состоянии и, безусловно, должны нанести упреждающий удар с целью расстроить наступательные планы противника против Южного и Юго-Западного фронтов. В итоге И.В. Сталин приказал предложенную маршалом Тимошенко стратегическую операцию перепланировать в частную. Однако содержание доклада главкома Юго-Западного направления заставляет усомниться в ее частном характере[148]. «Основная задача Юго-Западного фронта в весенне-летней кампании, по мнению Военного совета, должна состоять в овладении на левом крыле районами Харьков и Красноград, а на правом крыле и в центре – Курском и Белгородом, – отмечал Тимошенко. – В дальнейшем, наступая в общем направлении на Киев, предусматривалась задача выйти на Днепр». Войска Южного фронта должны были «до наступления весенней распутицы и до вступления в операцию крупных резервов занять Краматорск, Славянск, овладеть таганрогским плацдармом, а в ходе весенне-летней кампании – окружить и уничтожить Донбасскую и Таганрогскую группировки противника, выйти на Днепр».

Наиболее детально стратегический план был разработан на первый этап операции – апрель – июнь. Вторая часть плана, связанная с переходом в общее наступление, намечалась лишь в общих чертах. Ее предусматривалось уточнить по конкретным результатам военных действий весной. Тем не менее сохранилась карта Генерального штаба с наметками наступательных операций до конца года. В соответствии с ней предполагалось нанести главные удары сначала на юго-западном, а затем на западном направлениях и далее выйти на Государственную границу СССР[149]. Следовательно, в силе оставалась прежняя идея Сталина: 1942 год должен стать годом полного разгрома врага и окончательного освобождения советской земли от немецкой оккупации.

В Ставке противника практически в это же время шла разработка плана весенне-летней кампании. И здесь не обошлось без борьбы мнений: А. Гитлер и начальник штаба Верховного Главнокомандования генерал-фельдмаршал В. Кейтель настаивали на проведении наступательной операции на юге; начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер добивался нанесения удара на Москву. Но в конечном итоге он вынужден был уступить. 5 апреля Гитлер подписал директиву № 41, в которой ставилась задача «захватить инициативу в свои руки и навязать противнику свою волю». Цель предстоящего наступления заключалась в том, чтобы «уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы и лишить их по мере возможности важнейших военно-экономических центров». Главная задача состояла в том, чтобы, сохраняя положение на центральном участке, на севере взять Ленинград и установить связь на суше с финнами, а на южном фланге осуществить прорыв на Кавказ. При этом намечалось все имеющиеся в распоряжении силы сосредоточить для проведения основной операции на южном участке с целью уничтожения противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет[150].

Для того чтобы скрыть направление главного удара в летней кампании, штаб группы армий «Центр» по указанию руководства вермахта разработал дезинформационную операцию под кодовым наименованием «Кремль». С этой целью был подготовлен, а 29 мая подписан приказ о наступлении на Москву[151]. Он имел гриф «Совершенно секретно» и был размножен в 22 экземплярах, в то время как другие приказы составлялись в 10–16 экземплярах. Естественно, что его содержание стало известно советскому командованию – об этом позаботились. В соответствии с планом операции «Кремль» проводились мероприятия, имитирующие подготовку наступления группы армий «Центр»: аэрофотосъемка московских оборонительных позиций, радиодезинформация, перегруппировки войск, размножались планы столицы и крупных городов.

Анализ планов двух Ставок показывает, что они ставили перед собой решительные цели, но для их осуществления были избраны различные способы.

План германского командования строился на нанесении упреждающего удара с последовательным разгромом противостоящих советских войск и сосредоточением всех усилий на одном решающем стратегическом направлении.

План Ставки ВГК основывался на принципе одновременно и обороняться, и наступать. Такое решение усугублялось и рядом других просчетов. Во-первых, неверно оценивался возможный план действий противника, прежде всего направление его главного удара. Исходя из того, что германские войска будут вновь наступать на Москву, осуществлялась группировка сил, в том числе стратегических резервов. Во-вторых, игнорировались дезинформационные действия противника. В результате его ложный план «Кремль», призванный прикрыть главную операцию, достиг своей цели. Генеральный штаб Красной Армии считал, что основные события летом развернутся на московском направлении. В-третьих, ошибочно оценивалось состояние своих войск и реально складывавшееся соотношение сил, так как считалось, что уже достигнуто существенное превосходство (выделено нами. – Прим. авт.) над врагом. Действительно, к 1 мая 1942 г. общая численность Советских Вооруженных Сил по сравнению с декабрем 1941 г. увеличилась на 2 млн человек и составляла уже 11 млн. На их вооружении имелось 83 тыс. орудий и минометов, более 10 тыс. танков и 11,3 тыс. боевых самолетов. Однако в составе действующих фронтов к весне находилось только 5,6 млн человек, 41 тыс. орудий и минометов, около 5 тыс. танков, 4,2 тыс. боевых самолетов[152].