— Оно-то и погубило моего отца? — Морриган сама удивилась, что ее голос звучит как обычно, ведь на самом деле в душе у нее все переворачивалось, ей хотелось вскочить, закрыть уши руками и выбежать из комнаты.
— Нет, — ответила бабушка. — Твой отец принес себя в жертву, чтобы остановить Рианнон. С помощью магии и своей крови он заточил ее в могилу и вернул Шаннон в Партолону, чтобы она воссоединилась с его двойником, отцом ее нерожденного ребенка.
— А Рианнон была беременна мной?
— Да.
— Моя мать — она, а не Шаннон.
Морриган произнесла эти слова утвердительным тоном, но дед все равно ответил ей как на вопрос:
— Да, Рианнон — твоя мать.
— А вы родители Шаннон.
Вместо ответа дед сказал:
— Ты должна знать, что при твоем рождении присутствовал шаман. Он привез тебя к нам и рассказал, что перед смертью Рианнон отреклась от темного бога и помирилась с Эпоной.
В голове у Морриган стоял такой гул, что она едва слышала слова Ричарда.
— Вот почему я всю жизнь чувствовала себя чужой. Так оно и есть. — Она отчеканила каждое слово, подавив тошноту, подступившую к горлу. — Я не принадлежу этому миру и вам.
— Но, милая, ты ведь нам родная! Ты наш ребенок.
— Нет, — невольно покачала головой Морриган. — Меня родила Рианнон Маккаллан. Она не ваша дочь. Моей матерью была не Шаннон, фотографии которой вы мне показывали всю мою жизнь и не уставали рассказывать о ней. Я дочь Рианнон.
Голос девушки звучал очень странно — громко, злобно, обвиняюще. Она видела, что ее слова больно ранили бабушку, готовую расплакаться, но не могла остановиться.
— Я рождена женщиной, настолько порочной, что отец ее ребенка убил себя, лишь бы спасти мир. — Морриган умолкла, задохнувшись.
Через секунду глаза девушки округлились. Ей пришла в голову другая, еще более ужасная мысль.
— Он сделал так, чтобы спасти мир не только от нее, но и от меня тоже. Ведь я ее ребенок. Если я рождена ею, значит, могу оказаться такой же, как она.
— Нет, Морриган. Ты другая, — твердо заявила бабушка.
— Как она освободилась от колдовства? Как я родились? — Сердце в груди девушки билось так сильно, что ей было даже больно.
Ответ она прочла на морщинистом лице деда, и внутри у нее все сжалось.
Прежде чем он успел что-то придумать, Морри все сказала за него:
— Мою мать выпустил Прайдери.
— Да, темный бог ее освободил, а Эпона простила.
— Вот почему вы предостерегали меня, говорили, что некоторые голоса, приносимые ветром, могут нести зло. Это потому, что моя мама воплощала зло и слушала того ужасного бога. Вполне логично, что я могла оказаться такой же.
— Милая, мы хотели, чтобы ты была начеку и не соблазнилась тем, что погубило Рианнон, — сказала Пэт.
— Морриган, послушай нас. Ты не порочна. Мы предостерегали тебя вовсе не поэтому. Ты похожа на Шаннон, а не на Рианнон.
— Но я не дочь Шаннон. Вы говорили, что она вынашивала ребенка одновременно с Рианнон. В Партолоне сейчас живет ее дочь? — Ни дедушка, ни бабушка не ответили, тогда Морриган поднялась, опрокинув табуретку, и громко переспросила: — Да или нет?
— Да. У Шаннон в Партолоне родилась дочь, — наконец признался дед.
— Выходит, нас двое, совсем как Шаннон и Рианнон. Какая ирония, правда? Мое место там, а ей следовало бы родиться здесь. Или нет. У нее есть мамочка. Они принадлежат друг другу. Это я никому не нужна, как неприкаянная.
«У тебя есть пещера, твое наследие», — уловила Морриган тихие слова, прозвучавшие где-то совсем рядом.
— Я не ваша внучка, не та, кем себя считала всю свою жизнь.
Морриган попятилась из комнаты. Ей казалось, что если она здесь задержится, то задохнется от страха и печали, навалившихся тяжелым грузом.
— Разумеется, ты наша внучка. Это ничего не меняет. Мы рассказали тебе обо всем только потому, что ты явно проявляешь способности жрицы. Тебя, видимо, коснулась рука Эпоны, даже здесь, в Оклахоме, — сказал дедушка с осторожностью, словно обращался к пугливой молодой кобылке.
— Хорошо, что тебя отметила Богиня, — улыбнулась сквозь слезы бабушка. — Уверена, у нее на твой счет есть какой-то план.
— А вдруг меня коснулась вовсе не рука Эпоны? — онемевшими губами поинтересовалась Морриган, сердце которой помертвело. — Что, если Прайдери пометил меня своим клеймом, поэтому я слышу голоса, умею создавать огонь и зажигаю кристаллы, когда с ними говорю?
— Злой бог не прикасался к тебе. Ты не порочна, Морри, девочка, — ласково произнес дед.
— Ты так только говоришь, а сам не уверен. — Глаза Морриган наполнились слезами. — Я должна знать наверняка. Что бы там ни было, мне пора принять свое наследие. — Она резко повернулась и выбежала из дома.
Старики бросились к двери, но увидели только, как со двора на полной скорости выезжает ее старенький автомобиль.
— С ней все будет в порядке. — Мама Паркер вытерла слезы со щек. — Она остынет и вернется домой. Все будет хорошо, не правда ли, дорогой?
— Надеюсь, что так. — Ричард обнял жену за плечи. — Морри — хорошая девочка. Она просто напугана и немного сердится на нас.
Они вернулись на свои места. Ричард передвигался медленно, больше чем обычно чувствуя свой возраст. Он попытался вернуться к чтению, но никак не мог сосредочиться и украдкой посмотрел на маму Паркер. Она не мигая уставилась в окно.
— Морри — хорошая девочка, — повторил муж.
— Знаю, — кивнула жена. — Я просто… На нее слишком много навалилось, а она такая молодая.
— Да… да… да… — со вздохом забормотал Ричард. Потом он резко выпрямился в кресле. — Проклятье!
— Что такое, милый?
— Морриган сказала, что ей пора «принять свое наследие». Ты слышала, чтобы она говорила что-то подобное за все восемнадцать лет и четыре месяца своей жизни? — Вместо ответа мама Паркер молча покачала головой, и муж добавил: — Зато это очень похоже на то, что могла нашептать ей Рианнон.
— Или Прайдери.
— Что бы там ни говорил старый индеец, я все же сомневаюсь, что между ними большая разница. — Ричард Паркер поднялся и начал натягивать ботинки.
— Мы поедем за Морриган?
— Да, черт возьми.
— Как хорошо, милый. У меня словно камень свалился с души. — Мама Паркер поспешила схватить ключи от «доджа». — А ты знаешь, куда она поехала?
Ричард Паркер мрачно кивнул и заявил:
— Кажется, моя догадка верна. Морри прислушалась к нашептываниям проклятых голосов, которые никак не оставят ее в покое, и хочет вернуться в пещеру.
— Туда, где ее могущество усиливается во много раз, — сказала мама Паркер.