Читать интересную книгу Голод - Сергей Москвин

Она толкнула в бок спящую рядом девушку и, когда та открыла глаза, восхищенно прошептала:

— Смотри, как красиво!

Но Юлька не оценила красоту удивительного явления. Сначала она также изумленно уставилась на переливающийся разноцветными огнями светящийся купол, который, как теперь уже точно определила Катерина, постепенно смещался в сторону лодки, но вместо понятного и ожидаемого восхищения и восторга вдруг пронзительно и с ужасом закричала.

Сразу все изменилось. Светящаяся сфера, точнее, ее возвышающаяся над водой видимая часть, покрылась яркими красными и темными фиолетовыми пятнами. Купол как будто распался на множество частей-осколков, зато из воды вынырнул такой же переливающийся светящийся луч, да не один, а два, три, четыре… Они изогнулись и закачались из стороны в сторону, как полощется на ветру, вывешенное для просушки белье.

Или извивается ползущая среди камней змея!

Что произошло потом, Катерина не успела толком разглядеть, потому что Юлька вцепилась в нее двумя руками и с криком: «Осторожно!» — столкнула со скамьи на дно лодки.

Кажется, один из лучей пронесся над водой, со свистом рассекая воздух, и задел вскочившего на ноги Саньку. Фигуру парня на мгновение осветила яркая вспышка, при этом его лицо странным образом исказилось, а кожа на нем мгновенно сморщилась. Гребец обхватил лицо руками и страшно закричал, да так, что Катерина похолодела от ужаса, а потом рухнул на дно лодки и забился в судорогах. В его крике она разобрала только одно слово: «Глаза!» Но напугал ее не крик и даже не наполненный невыносимой болью Санькин голос, а другой, напоминающий шипение звук, доносящийся из-под его скрюченных ладоней. Шипение и слабый, но отчетливый запах паленого мяса.

— Макс, что это?! — завопила Юлька, переводя взгляд с корчащегося в судорогах гребца на ощетинившийся, извивающимися лучами светящийся купол.

— Щупальце! — немедленно отозвался он и тут же громовым голосом скомандовал: — Пригнитесь! Прячьтесь за бортами! Берегите головы!

Гребцы сейчас же попадали на дно лодки. При этом Лёнька крепко обнял стонущего брата, а Борис облапил и прижал к груди свой вещевой мешок. Макс тоже нагнулся, но лишь для того, чтобы подхватить захваченный в плавание гарпун. В следующий миг зверобой распрямился и, широко размахнувшись, метнул его в распустивший щупальца светящийся пузырь.

Гарпун без труда пробил сверкающую оболочку купола и, вонзившись глубже, чем наполовину, застрял в ней, но это не принесло куполу-монстру видимого вреда. Его выпуклая поверхность задрожала, словно выложенный на тарелку студень, и втянулась внутрь. Вокруг торчащего гарпуна образовалась сначала небольшая выемка, потом впадина, и вот уже он выскользнул из купола и исчез в волнах, а образовавшаяся впадина сейчас же заполнилась переливающейся студенистой массой.

Пристально наблюдавший за всеми метаморфозами морского чудовища Макс выругался сквозь зубы и, повернувшись к Юльке, скомандовал:

— Дай мне лук!

Девушка схватила лук и сдернула с плеча колчан со стрелами, но не спешила отдавать их Максу.

— Я помогу! Что делать?

Макс молча бросился к ней, перепрыгнув через забившегося под скамью Бориса. Купол-монстр сейчас же среагировал на его движение и выбросил целых два луча-щупальца, но Максим успел пригнуться, и хлестнувшие по борту щупальца неведомой твари так и не дотянулись до него. Дальше зверобой повел себя странно. Он не стал отнимать лук у своей подруги, а вытащил из-под передней скамьи большую жестяную банку, доверху наполненную прядями высушенного мха. Этим мхом он обернул несколько Юлькиных стрел. Зачем это ему понадобилось, Катерина поняла после того, как Макс, несмотря на протесты Юльки, все-таки забрал у нее лук, ловко поджег огнивом обмотанные мхом стрелы и одну за другой выпустил их в жуткий купол. Первый раз он все-таки промазал: стрела огненной искрой унеслась в темноту и исчезла среди гребней далеких волн, но остальные вонзились в студенистое тело неведомого морского чудовища. Огонь явно пришелся ему не по вкусу. Чудовище замолотило щупальцами по воде, подняв такие волны, что они едва не перевернули лодку, а его куполообразное студенистое тело вновь покрылось светящимися пятнами и замигало, словно разноцветный фонарь.

— Что, не нравится?! — радостно закричала Юлька, подавая Максу новые горящие стрелы.

Однако, судя по угрюмому лицу и плотно сжатым губам зверобоя, он не разделял ее восторга. Действительно, атаковавший лодку монстр оказался таким огромным, что его просто невозможно было убить десятком горящих стрел. Разве что отпугнуть.

Когда в колчане у Юльки почти закончились стрелы, туша монстра внезапно сжалась, превратившись из раздувшегося купола в плотный морщинистый комок, и, подняв тучу брызг, скрылась под водой. Катерина облегченно выдохнула, но, как оказалось, преждевременно. Не прошло и нескольких секунд, как вода за кормой забурлила, и монстр вновь появился на поверхности. Теперь он вынырнул гораздо ближе к лодке, и от этого казался еще больше и страшнее! Следом за переливающимся разноцветными огнями куполообразным телом из воды взметнулись сразу шесть или восемь щупальцев. Катерина в ужасе подалась назад, но отступать было некуда, за бортом были только ледяная вода, холод и смерть. Юлька смертельно побледнела и непроизвольно схватила Максима за руку.

«Хоть бы все закончилось быстро, чтобы не мучиться, как Санька», — успела подумать Катерина. А дальше произошло невероятное. Сидящий на корме Седой развернулся лицом к чудовищу и с поразительной для его возраста быстротой, какой, наверное, позавидовал бы даже непревзойденный Макс-Зверобой, метнул что-то в гущу тянущихся к лодке щупалец. И монстр исчез.

Позже Катерина поняла, что пропал не сам монстр, а испускаемый им свет. Но в первый миг ей показалось, что чудовища просто не стало. Через несколько мгновений оно засияло снова, но его свет был уже гораздо слабее, как и яркость расцвечивающих тушу переливающихся пятен. Монстр судорожно дернул щупальцами, которые отчего-то утратили гибкость, словно застыли, и исчез в пучине. Не нырнул, а камнем ушел на дно, как уходит под воду тонущий корабль.

Юлька первая пришла в себя после увиденного: все-таки молодость имеет свои неоспоримые преимущества.

— Что это было? — спросила она у Макса, по-прежнему крепко сжимая его руку.

Максим ответил далеко не сразу. Сначала вытер ладонью забрызганный лоб и покачал головой:

— Не знаю. Я такого никогда не встречал. Может, спрут? — неуверенно предположил он. — Я видел в какой-то книжке похожий рисунок.

— Скорее медуза, — поправила зверобоя Катерина. — Гигантская светящаяся медуза.

— Да какая разница, что это за тварь?! — воскликнул Лёнька. — Посмотрите, что она сделала с моим братом!

Он был абсолютно прав. Опомнившись, Катерина отодвинула Макса и Юльку в сторону и опустилась на корточки возле раненого. Санька уже не кричал и не катался по дну лодки, а тихо стонал сквозь стиснутые зубы. Он так и не убрал ладоней от лица, и это больше всего тревожило Катерину.

— Дайте огня! — потребовала она.

Макс несколько раз чиркнул огнивом и после третьей попытки, наконец, зажег поданный Лёнькой факел.

— Держите вот так.

Парни послушно выполнили ее распоряжение. Все находящиеся в лодке смотрели на своего врача с надеждой, но что делать дальше, Катерина совершенно не представляла. Лечением тяжелораненых на Заставе занимался Сергеич, ей же в основном приходилось делать лишь перевязки.

— Саша, как ты себя чувствуешь? — обратилась Катя к раненому парню. Дурацкий вопрос, но что еще она могла спросить.

— Вс-йо го-ит, — еле слышно пробормотал он. Значит, в сознании. Уже хорошо.

— Мне нужно осмотреть твое лицо, — продолжала Катерина, подстраиваясь под манеру Сергеича. Как ни странно, голос почти не дрожал. — Сейчас ты уберешь руки. На счет «три». Я помогу тебе.

Она взяла парня за запястья и слегка потянула их на себя.

— Давай. Раз, два, три…

И Сашка отдернул руки.

Юлька, следившая за всеми действиями Катерины, испуганно вскрикнула и зажала ладошкой рот. Борис закашлялся и поспешно отвернулся. Даже Лёнька в первый миг в ужасе отшатнулся от брата, едва не выронив из рук горящий факел, а Макс с Седым, наоборот, застыли на месте, словно оцепенев. Но самое жуткое потрясение испытала склонившаяся над раненым Катерина, увидевшая открывшуюся ей картину во всех отвратительно-безобразных подробностях.

За свою жизнь на Заставе она повидала всякого — и оторванные конечности, и растерзанные хищниками человеческие тела. Некоторые из этих ужасных видений прошлого до сих пор снились Катерине в ночных кошмарах. Но ни одно из них не вызывало такого леденящего душу ужаса, как исполосованная глубокими рубцами багровая маска с обвисшими лохмотьями кожи и заполненными черной жижей пустыми глазницами, в которую превратилось Санькино лицо.