о произведённом взрыве перед началом крестного хода. Сам Василий с похвалой отозвался о торжественном пении правого клироса во главе с Романом Додоновым. Только малыши Володька и Васька, слушая старших, молча ухобачивали за обе щеки вкусные пасхальные яства, громко стуча новыми, обновляемыми за этим праздничным обедом, ложками.
Между тем, на улице только что начинался рассвет. По традиции пасхальная обедня всегда отходит затемно, с улицы слышится «Христос воскресе из мертвых». Это нищие под окном просят праздничную милостыню. Открывается окно, и им подаются пироги и крашеные яйца. С колокольни слышатся торжественно-ликующего пасхального трезвона, это неугомонный и всем угождающий Трынок искусно вызванивает вперебор во все семь колоколов. Он до того наблошинился в этом деле, что мастерски научился колоколами вызванивать «Благовествуй земле радость великую, хвалите небеса божию славу!»
После обеда, как правило, старшие ложатся отдыхать, а парни в первую очередь слазить на колокольню. Оттуда особенно хорошо наблюдать за восходящим солнцем, которое переливаясь, «радостно играет». Умеющие трезвонить, назвонившись досыта, удовлетворённо слезают с колокольни, после них остаются «неумелы», которые, позвонив вразнобой, начинают дурачиться и балабанить во все колокола кто во что горазд.
Нарядно разодетая публика с чувством ликования и торжества непринуждённо разгуливается по улицам села, христосуются меж собою, взаимно вперекрест целуются и одаряют друг друга традиционным окрашенным яйцом. Неугомонные ребятишки, разуряженные в обновки, торопливо бегают по селу, они обходят дома своих родни. Запыхавшись от беготни, провозглашают «Христос воскрес!» и, получив яйцо, топотно выбегают из дома. Радости, торжества и ликования у народа, особенно у детворы, нет предела! Дети, встречаясь на улицах, всю Пасху хвалятся друг перед дружкой. Кто сколько набрал яиц, у кого какие обновки. Колокольный трезвон не прекращается всю Пасху, а она длится всю неделю. За это время редко кто не побывает на колокольне.
Каждый день села в Пасху посещается священством, служится пасхальный молебен в сопровождении скороговорной службы ирмосов, богоносцами. Для забавы молодежи, парней и девок, на улицах села устраивается рели, качели для увеселительного катания, во время которого боязливо и пронзительно визжат пугливые девки. Парни, которые повзрослее, затевают игру в лапту, умелым ударом палкой некоторые далеко забивают резиновый мяч. Некоторым малышам знатоки «показывают Москву», ухватив паренька за уши, приподнимают его, обращая в ту сторону, где, по их мнению, находится столица. Мальчонка от боли ревёт, но зато наглядится на Москву. Там, в стороне, неугомонная ребячья «сойма-гавша» с криком и воем свалившись в груду, играют в «кучу-малу», а там затеяли играть в прятки. Васька Демьянов полез прятаться за бревна и вскоре он поспешно выскочил оттуда, словно там увидел он буку, весь испачкавшись. Какой-то дурак верзила навалил за бревнами кучу, Васька, растревожив ее, обмазался и вприпрыжку побежал на озеро отмываться.
В Пасху, в этот весенний самый радостный праздник блаженного отдохновения, который продолжается восемь дней, больше всего привлекает к себе церковь. Сама по себе, по своей архитектуре, величественности и красоте, она красавицей высится над селом – высотность колокольни и широченный купол летнего храма каждого привлекают к себе.
В субботу, перед радоницей, Ванька залез на колокольню, от колокольного гуда звенит в ушах, кажется, голова наполнена каким-то тяжёлым, вязким грузом. Ванька мечтательно подошёл к восточному окну и стал осматривать причудливую красоту летнего храма. Он заметил на карнизе, притулившись к стене, растёт маленькая берёзка, видимо, ветром занесло сюда зрелое семечко, попало оно во влажное место щели полуразрушенного кирпича, произросло, пустило корни и растёт себе, никому не мешая. Ванька с высоты так же увидал, как сильный ветер, нахлынувший на стоявшую у подножия колокольни ветлу, с остервенением обрушился на нее и сшиб с ветвей старое грачиное гнездо. Гнездо стариковской лохматой шапкой покатилось с дерева, упало на землю. Всполошённые грачи с гвалтом вспорхнули из своих гнёзд и долго беспокойно летали вокруг церкви. Среди отдалённых деревьев и крыш построек Ванька с довольной улыбкой отыскал свой двухэтажный родной дом. Потом он взор свой перевел на озеро. Под действием тепловатой воды, прибывшей из поля от «Рыбакова», лёд на озере кругом пообтаял, образовались большие и широкие закраины. Теперь вся масса иссиня-белого ноздреватого льда, гоняемая ветрами, свободно плавает по озеру из стороны в сторону, обречённо ожидая своего рокового дня, когда он под действием солнца совсем дотает.
Ванька перешёл к северному окну колокольни. Его взору представился вдали лес и приближенное поле, колоритно отличающиеся друг от друга. Перед глазами раскинулся широкий кругозор окрестности: кругом поля, кругом леса, кругом приближенные и отдалённые села. Горизонт за дальними, в просини, лесами и эта вся величественная картина покрыта нежно-голубым куполом неба. Вон в поле табун скота пасется, вон толпы парней и девок, разодетые в разноцветье рубах и сарафанов, идут в лес гулять, а парни помоложе жениховой поры идут в лес не только погулять, а попутно там набрать в кувшин берёзового сока из подсеченной берёзы, а девки лакомятся весенним даром природы, щавелем.
Ванька снова перешёл к восточному окну и устремился взором вдаль. В конце улицы Курмыш он увидел небольшую толпу богоносцев с хоругвью, заканчивающую обход села с пасхальным молебном. Вдали ему представилась пологая брюховина горы с пуповиной-колодцем, а ближе на подбрюшьи, как лонова прорезь, исток «Рыбаков», поросший орешником, ясенем, кленом, а еще ближе, как пояс, полоса «Большой дороги». На взгорье, на обочине большой дороги, одиноко стоит помилованная топором одинокая берёза-старуха. Она стоит в Екатерининских времен, исковерканная молнией и бурей, омытая буйными дождем и градом, придавленная морозами, облупленная и обскоблённая колёсами и осями проезжающих вблизи телег, потяпанная топором немилосердной рукой пахаря, с выжженным дуплом из озорства пастухами, а она устойчиво стоит и караулит поле горделиво. За свои дести лет она много чего перевидала на своем веку. Сколько птиц усаживалось на ее могучих кустах и сколько мелких пташек угнезживалось в ее раскидистой кроне, сколько проезжих людей она перевидела, сколько путников она укрывала своею сенью от проливного дождя и от жгучих солнечных лучей во время дневного зноя. В летнюю пору сколько землепашцев, косцов и жнецов обедало под ее шелестящей листвой, кроной и блаженно отдыхало в ее благодатной тени в час послеобеденного отдохновенья. Вдали за Рыбаковым Ванька заметил толпу мужиков, ходивших по полю и деливших землю по вытям. Еще вчерашним днем пахнул ветерок с южной стороны, прошёл теплый весенний дождичек, прогремел первый гром, разбудивший лягушек и показавший мужикам, что пора делить землю, и пора выезжать в поле, пахать и сеять ранние яровые культуры: овес, вику и горох.
Наступила Радоница, последний день