Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Снегопад прекратился. Кто, по-вашему, подойдет лучше: Сол, Фред, Орри или Билл?
– Сядь! – рыкнул Вульф. – Ты разбираешься в женщинах. Что скажешь?
– Только не в таких. Я пасую. И ломаного гроша на нее не поставлю. А вы?
– Я тоже. По всей вероятности, она врет. Я допускаю также, что она убийца. Сядь. Я хочу знать все, что случилось там сегодня после моего ухода. Во всех подробностях.
Я сел и отчитался. Вместе с ответами на вопросы это заняло у меня один час тридцать пять минут. Стрелки часов показывали уже начало второго, когда Вульф наконец отодвинул кресло, с усилием встал, пожелал мне спокойной ночи и отправился спать.
Глава шестая
На следующий день, в субботу, в половине третьего, я сидел в здании прокуратуры на Леонард-стрит, в том самом кабинете, где мне как-то раз удалось успешно конфисковать завтрак помощника окружного прокурора. Впрочем, никакой нужды повторять этот подвиг у меня не было, поскольку я только что отобедал в ресторане «Ост», где уплел вкуснейшие поросячьи ножки с тушеной капустой.
Насколько я знаю, никаких попыток навесить убийство Боттвайля на Марго пока не предпринималось. Не делалось вообще никаких попыток. Поскольку по утрам с девяти до одиннадцати Вульф неизменно торчит наверху в оранжерее, а завтракает у себя в комнате, я, памятуя о том, что должен к десяти явиться в прокуратуру, позвонил Вульфу по внутреннему телефону незадолго до девяти и спросил, нет ли у него каких-нибудь поручений. Вульф ответил, что нет.
Помощник окружного прокурора Фаррелл, продержав меня целый час в приемной, затем провел со мной два часа в обществе стенографистки и сыщика, который в пятницу днем приезжал на место преступления. Меня без конца гоняли взад-вперед по моим собственным показаниям, выспрашивая заодно подробности моих взаимоотношений со всеми людьми Боттвайля. Правда, о том, известно ли мне что-нибудь про Санта-Клауса, Фаррелл спросил лишь однажды, поэтому и соврать мне пришлось только раз, если не считать того, что я умолчал о разрешении вступить в законный брак.
Когда уставший от неравной борьбы помощник прокурора объявил перерыв и велел мне снова явиться к половине третьего, я отправился в «Ост» отведать поросячьих ножек и по дороге позвонил Вульфу. Я предупредил, что сам не знаю, когда вернусь домой, а Вульф сказал, что поручений для меня у него по-прежнему нет. Я сказал, что, по моему мнению, Черри Квон не будет ждать его звонка до Нового года и проболтается полиции. Вульф ответил, что полностью со мной согласен, и бросил трубку.
Вновь оказавшись в кабинете помощника прокурора, ни стенографистки, ни сыщика я уже не увидел. Фаррелл поинтересовался, сытно ли я отобедал, дождался – меня это тронуло до глубины души, – пока я отвечу, придвинул ко мне листы бумаги с отпечатанными показаниями и откинулся на спинку стула.
– Перечитайте внимательно, – попросил он, – и решите, желаете ли это подписать.
Поскольку подразумевалось, что я могу и не захотеть, я прочитал текст не торопясь и внимательно, все пять страниц. Не найдя повода ни для цензуры, ни для споров, я придвинул стул поближе к краю стола Фаррелла, положил протокол на стол и достал из кармана ручку.
– Одну минуту, – произнес Фаррелл. – Вы неплохой парень, несмотря на строптивый нрав, так что я хотел бы вам помочь. Здесь подчеркивается, что вы рассказали нам все, ничего не утаив, обо всех своих действиях вчера днем.
– Да, я это прочитал. Ну и что?
– Тогда кто нанес отпечатки ваших пальцев на некоторые обрывки бумаг в корзинке для мусора?
– Черт побери! – с чувством выругался я. – Забыл надеть перчатки.
– Прошу вас отнестись к моим словам посерьезнее, – попросил Фаррелл, не спуская с меня глаз. – Вчера, отправившись на поиски Санта-Клауса, вы поднялись в кабинет Боттвайля и самым тщательным образом перерыли всю корзинку для мусора. И вы вовсе не случайно забыли об этом. Вы, насколько нам известно, вообще ничего не забываете. Следовательно, преднамеренно умолчали об этом факте. Я хочу знать почему. И еще: что именно вы взяли из корзинки и что с этим сделали?
Я ухмыльнулся.
– Я зол сам на себя, – пояснил я, – поскольку недооценил скрупулезность полицейских. Мне и в голову не пришло, что они способны искать отпечатки пальцев на ничего не значащих обрывках бумаги, но я просчитался. Терпеть не могу садиться в калошу. – Я пожал плечами. – Ладно, ничего не попишешь. Век живи – век учись.
Я придвинул к себе протокол, подписал последнюю страницу, протянул подписанный протокол Фарреллу, а второй экземпляр сложил вчетверо и упрятал в карман.
– Если вы настаиваете, то могу объяснить в письменном виде, – добавил я. – Но сомневаюсь, стоит ли. Санта-Клаус дал деру. Кирнан вызвал полицию, а я, признаться, немного подрастерялся. Я осматривался по сторонам, пытаясь найти хоть какую-нибудь улику, которая подсказала бы мне, где искать Санта-Клауса. Мой взгляд случайно наткнулся на корзинку для бумаг. Вот я и решил в ней порыться. А не упомянул я об этом, конечно, не из-за того, что забыл, а исключительно из чувства стыда. Я привык считаться умным и смекалистым, а тот мой поступок был на редкость глупым. Вот ответ на ваш первый вопрос. На второй ответ еще короче: ничего. Я перевернул корзинку, высыпал содержимое на пол, потом побросал все обратно, но ничего не взял. Хотите, чтобы я это написал?
– Нет. Хочу только немного поговорить об этом. Я и сам знаю, что вы умны и смекалисты. И вы, безусловно, не подрастерялись. Я хочу узнать истинную причину, которая побудила вас копаться в корзинке. Я хочу знать, что именно вы искали, удалось ли вам это найти и что вы с этим сделали.
Я выкручивался и извивался, как уж, больше часа, причем минут через двадцать к Фарреллу присоединился второй помощник окружного прокурора и допрашивали меня уже на пару.
В какой-то момент мне даже показалось, что меня собираются задержать, как важного свидетеля. Но обстоятельства сыграли мне на руку: для ареста нужен ордер, к тому же началась Рождественская неделя, а прямых доказательств, что я и в самом деле пытался утаить какие-то улики, не было. Поэтому в конце концов меня отпустили восвояси, заставив, правда, приписать дополнение к уже подписанному протоколу.
Нехорошо, конечно, было заставлять столь важных служителей правосудия сидеть и ждать, пока я добросовестно переписывал это дополнение на оставшийся у меня экземпляр протокола, но я предпочитаю делать все как следует.
К тому времени, как я добрался до дому, было уже десять минут пятого, и Вульфа в кабинете не оказалось, поскольку каждый день с четырех до шести он пребывает наверху в оранжерее.
Записки на своем столе я тоже не увидел. Стало быть, поручений для меня у Вульфа по-прежнему не имелось. Но кое-какое послание я все-таки обнаружил.
На моем столе уже давно красуется изящная нефритовая пепельница – подарок бывшего клиента. Она почти всегда пуста, поскольку курю я крайне редко, но сейчас в ней покоились три окурка сигарет «Фараон».
Эту египетскую марку курит Сол Пензер. Думаю, помимо Сола могут найтись и другие ее любители, но я не допускал даже мысли, что постороннему человеку позволили сидеть за моим столом в мое отсутствие.
Более того, Вульф намеренно давал мне знать, что в кабинете побывал Сол, поскольку в число восьми миллионов вещей, которые Вульф абсолютно не переносит, входят и пепельницы с окурками. Случись кому-нибудь при нем оставить в кабинете подобную мерзость, он лично дотопал бы до ванной, чтобы вытряхнуть пепельницу.
Значит, какие-то действия Вульф все-таки предпринял. Но какие?
Сол, лучший во всей Америке сыщик, ни у кого не состоящий на службе, запрашивает шестьдесят долларов за день работы и получает их, хотя стоит вдвое дороже. Вульф старается никогда не нанимать его по пустячным делам, и нелепая идея о том, что Вульф попытается выдать Сола за человека, который изображал Санта-Клауса, даже не приходила мне в голову. Да и не в привычках Вульфа фабриковать ложные обвинения в убийстве.
Я позвонил в оранжерею по внутреннему телефону, и минуту спустя Вульф рыкнул мне в ухо:
– Да, Фриц?
– Не Фриц. Это я. Я дома. Никаких срочных новостей у меня нет. Полицейские нашли отпечатки моих пальцев на содержимом корзинки для бумаг, но мне удалось выкрутиться без серьезных потерь. Вы не обидитесь, если я вымою пепельницу?
– Нет. Пожалуйста.
– А что потом?
– Я тебе скажу в шесть часов. Возможно, раньше.
Он положил трубку. Я открыл сейф и заглянул в отделение, где мы храним наличность, чтобы выяснить, не выплачен ли Солу щедрый гонорар. Однако все деньги оказались на месте, да и в бухгалтерской книге новых записей не появилось.
Я выкинул окурки и вымыл пепельницу. Потом заскочил на кухню, где Фриц колдовал над поросячьей вырезкой, и невинно поинтересовался, понравился ли Солу обед. Фриц ответил, что Сол ушел раньше, не задержавшись на обед. Что ж, значит, Вульф начал действовать сразу после моего ухода.
- Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник) - Рекс Стаут - Классический детектив
- Слишком много клиентов - Рекс Тодхантер Стаут - Классический детектив
- Семейное дело - Рекс Тодхантер Стаут - Детектив / Классический детектив