в шахты.
– В шахты?
Он долго смотрит на меня, и мне интересно, читает ли он все мои мысли, видит ли всю мою душевную боль за эти разделенные семьи.
– Я говорил тебе, что можно найти в недрах Гоблинских гор.
– Камни огня, – шепчу я.
Миша раскачивается на пятках, скрестив руки на груди.
– Она двадцать лет отправляла детей Неблагих в эти шахты. Если бы она не пополняла свой запас камней, цена ее проклятия убила бы ее задолго до того, как ты его сняла. Она утверждала, что захватывала Неблагих в плен в качестве предупреждения – что она пыталась удержать их подальше от ее земель, защитить свой народ… но правда заключается в том, что эти дети были нужны ей, чтобы добывать камни огня – чтобы она могла пережить проклятие.
– Но почему дети Неблагих? – спрашиваю я. – Потому что они маленькие? Разве они не беззащитны?
– Дело не только в том, что дети маленькие, хотя это помогает. А в том, что у молодых фейри есть врожденная способность ощущать в породе камни огня. Это чувство с годами исчезает. А почему Неблагие? Возможно, из-за их дара тьмы, или, возможно, потому, что ее сердце наполнено мерзкой ненавистью. Некоторые так и не вернулись, а те, кто вернулся… – Он качает головой и произносит остальное прямо в моем сознании.
«Большинство взрослых погибло бы, столкнувшись с ужасами недр этих гор».
Я почти боюсь спрашивать, но остатки детского страха все еще цепляются за меня.
– И что же там? Что живет в той темноте?
– Чудовища, обитающие в недрах Гоблинских гор… нельзя получить доступ к великой силе, не преодолев великие ужасы.
– Но она не преодолевала их. Она заставила детей делать это за нее, – мрачно говорю я, и ярость закипает в моей крови. В королевстве смертных детей обманом заставляют заключать контракты, которые обрекают их на рабскую жизнь, а здесь детей отправляют под землю, чтобы они столкнулись с непостижимыми монстрами. Неужели так неразумно полагать, что сильные мира сего должны защищать тех, кто наиболее уязвим?
Может быть, Миша манипулирует мной в своих собственных политических интригах. Может быть, я действительно никому не могу доверять в этом мире. Но страх этого ребенка был реальным, и я сделаю все, чтобы помешать золотой королеве получить больше власти и эксплуатировать больше детей. В человеческом мире я всегда хотела иметь хоть какую-то возможность защищать слабых и уязвимых – я все еще думаю о той стопке контрактов в хранилище Крейтона Горста. Здесь я действительно могу это сделать – и я отказываюсь упускать эту возможность только из-за того, что у меня разбито сердце.
– Она отправляла туда детей, – снова говорю я. – Приносила в жертву детей.
– Да, – серьезно говорит Миша.
– Смерть для нее – слишком хороший исход, – выдыхаю я, даже не подумав.
Но Миша улыбается:
– Конечно, это так.
Выдыхая, он качает головой, как будто прогоняя какой-то навязчивый образ.
А что она может сделать, если ей удастся расширить свою территорию на земли Неблагих? Что может случиться с детьми на этих землях, если ее жадность не сдержать?
Я хмурюсь.
– Похоже, все подозревают, что королева убила своих родителей. Я никогда этого не понимала.
Миша мычит, его глаза расширяются, он почти заинтригован. Но отвечает он очень уклончиво.
– Это ведь неправда, да? – спрашиваю я. – Мне сказали, что корона не может перейти наследнику, если наследник совершил ради нее убийство. Итак, если это правда, то как Арья получила корону?
– Вот в чем вопрос, – говорит Миша. – И многие верят, что если бы мы нашли ответ, мы бы узнали, какое у Арьи слабое место, – он пожимает плечами. – Я почему-то сомневаюсь, что ей просто повезло.
Я с трудом сглатываю.
– Надо было убить ее, когда была возможность.
Он качает головой:
– У тебя ее никогда не было, Абриелла. Не позволяй кратковременной близости одурачить тебя. Она никуда не выходит без дюжины самых сильных и яростно преданных стражников. Если бы ты попыталась сделать это, особенно будучи человеком, ты бы потерпела неудачу.
Я вздыхаю. Может быть, мне не следует находить это утешительным, но я нахожу.
– Пойдем со мной.
Он ведет меня через несколько дверей к школе, на которую указывал ранее. Ее двери распахнуты настежь, и на маленькой клумбе перед входом играет кучка детей.
Внутри дюжина стульев обращена к большой классной доске, а в углу за большим письменным столом, обращенным к комнате, сидит седовласая женщина.
Она встает, когда видит Мишу, и он машет ей рукой.
– Привет, Делла. Мы пришли посмотреть на детские рисунки.
– Конечно, приходите в любое время.
Ее щеки ярко-розовые, как будто одно его присутствие вызывает одновременно и радостный подъем, и смущение. Кажется, она не может смотреть мне в глаза, но я не думаю, что это потому, что ей не разрешают. Я думаю, она просто благоговеет перед королем Диких фейри.
Он кивает на стену за столами, где висят картины всех форм и размеров. Я подхожу ближе, очарованная тем, что вижу. Рисунки семей, звездного ночного неба, гор, рек и цветов. Но на тех, от которых я не могу отвести глаз, изображены чудовища – безглазые и острозубые звери, которые кажутся примитивными, но в то же время выглядят так, как будто могут выйти из рисунка в реальный мир.
– Это Абриелла, – говорит Миша, и я заставляю себя отвести взгляд от рисунка и повернуться к ней, чтобы поздороваться.
Женщина делает шаг вперед и протягивает руку:
– Всегда рада познакомиться с другом Миши.
– Это не просто друг, – говорит Миша. – Это она убила Мордеуса.
Глаза учительницы расширяются.
– О господи! Я и не думала… – Она опускается на одно колено, все еще цепляясь за мою руку, и подносит костяшки моих пальцев к своему лбу. – Это такая честь. Спасибо вам, спасибо. Вы даже не представляете, что сделали для моего народа. Мы перед вами в неоплатном долгу. Пожалуйста, скажите, как я могу почитать вас сегодня и каждый следующий день.
– Я… – Я смотрю на Мишу, не зная, что сказать. Я думала, что приветствие Леты было неудобным, но это…
Миша пожимает плечами, как будто не несет ответственности за то, что поставил меня в это неловкое положение.
– Пожалуйста, встаньте, – говорю я. – Вы ничего мне не должны.
– Я обязана вам всем. Мордеус убил моих родителей, моих братьев, моего суженого и моего… – Тут у нее перехватывает дыхание, но я понимаю ее без слов. Мордеус – не просто причина, по которой ей пришлось оставить свой дом.
Он убил ее ребенка.
Стала бы она преклонять