— Мне пришлось стать… кем-то вроде искателя приключений. Авантюриста, если угодно, — продолжил Лоусон. — Я отправляюсь туда, куда меня просят приехать, и выполняю задания, за которые мне платят. Я могу выбирать, на кого работать и зачем. Как вы понимаете, работа ночная. Я обезвредил банду убийц, растерзавших судью в Техасе, поймал стрелка в Вайоминге, который терроризировал городок, вымогая деньги. Однажды мне даже доводилось выслеживать трех беглых каторжников, взявших людей в заложники. Я искал их в снегах Северной Дакоты. Одного хитрого лиса, промышляющего шантажом, я привел прямо в здание суда в Сан-Франциско, а в Чикаго разделался с маньяком, который насиловал юных девушек, а после перерезал им горло опасной бритвой.
Энн Кингсли не говорила ни слова, и взгляд ее не двигался. Лоусон не знал, как воспринимать это молчание, но выносить его сейчас не было сил, поэтому он продолжил свой рассказ:
— И каждый раз, в каждом штате, на каждом задании я искал следы присутствия Темного Общества. Я искал в новостях упоминания об обескровленных жертвах, которые эти твари всегда оставляют после себя, я обыскивал те места, где они могли бы осесть. Несколько раз мне удавалось выйти на их след, и у нас даже случались стычки. Я уже сбился со счета, скольких вампиров Темного Общества отправил на встречу с праотцами, и потерял счет тому, сколько раз они чуть не убили меня. К моменту, когда у нас начались открытые бои, эти твари уже знали, чего я хотел, — Лоусон печально усмехнулся. — Однажды, в марте прошлого года, в Канзас-Сити, я даже нашел Ла-Руж. Она сильно отличалась от того образа, который я запомнил в фермерском доме. Я помнил пусть красивую, но грязную женщину с постоянными следами земли и крови под ногтями, с кровавой коркой на губах… но на этот раз она была чистой и ухоженной… и все такой же красивой. Я подобрался к ней в салуне достаточно близко, чтобы коснуться ее, и она взглянула мне в лицо со страхом. На меня бросились ее охранники и попытались разорвать меня на куски. Мне пришлось забыть о цели, чтобы остаться в живых… ну, то есть, хотя бы остаться в том состоянии, в котором я нахожусь сейчас. С той встречи я уяснил для себя лишь одно: Ла-Руж боится меня, потому что знает, чего я хочу, и знает, что я не сдамся. В этом она совершенно права.
Лоусон помедлил, выпустив облачко сигарного дыма, и немного хищная улыбка блеснула на его губах.
— Могу заверить, что этот Кристиан Мельхиор похитил вашу сестру по команде Ла-Руж, — сказал он. — Чтобы заставить меня явиться на их территорию, заставить играть по их правилам. Они знали, что я приду. И не только потому, что не могу позволить им творить еще с кем-то те ужасы, которые они творили со мной, но и потому, что она может быть там, в Ноктюрне, — он постучал по одной из своих седельных сумок носком ботинка. Энн Кингсли рассеянно посмотрела на выкуп, который этот странный человек (а человек ли?) вез в Ноктюрн от ее отца.
— Число Зверя из Книги Откровений, — с усмешкой кивнул Лоусон, указывая на сумку. — Я полагаю, по их мнению, я — Зверь. Предатель, который желает уничтожить их… поэтому логично, что они потребовали от меня именно такой суммы. Они некоторым образом нуждаются в золоте… а еще им нужен я, мой ихор, моя плоть, мои кости… они собираются разорвать мое тело на тысячи мелких кусочков, а то, что останется, сожгут на утреннем солнце, — он вновь затянулся сигарой и распрямился, глядя на застывшее выражение лица Энн. Кажется, для нее это было слишком.
— Мисс Кингсли, вы еще со мной? — хмыкнул он. — Уверен, у вас есть вопросы, если так.
Энн Кингсли подняла пистолет, взвела курок и прицелилась прямо Лоусону в голову. Ее глаза вдруг стали очень широкими.
Лоусон продолжил курить свою сигару, лишний раз радуясь, что его легкие все еще могут сокращаться, и спокойно наблюдал за реакцией девушки.
— Вы знаете, — озорная улыбка мелькнула в самом уголке его губ. — Зачем я ношу с собой два пистолета?
Она не ответила, но едва заметно качнула головой.
— Кольт на моем правом боку, с палисандровой рукоятью предназначен для самозащиты от людей. В нем обыкновенные пули. Но кольт на левом боку, с рукоятью из слоновой кости… он нужен, чтобы защищаться от существ моей собственной породы. В нем пули из чистого серебра, освященные святой водой. Это сделал один мой близкий друг, он священник. Если такая пуля угодит вампиру в череп, эффектом станет то, что его тело превратится в пепел и развеется по ветру. Почему это так работает, я не знаю, но мой друг посоветовал мне использовать именно эти патроны, опираясь на опыт, который имелся у него самого, — Лоусон пожал плечами. — Могу сказать, что рекомендации были очень дельными: эти патроны работают прекрасно. Перед тем, как покинуть Сан-Бенедикта, я зарядил оба оружия серебряными пулями. У меня также с собой дерринджер с серебряными освященными патронами. С их помощью я смогу одолеть тварей, и мне неважно, почему так — важен сам факт. Без этих пуль я был бы уже мертв.
Он стряхнул пепел в болотную воду, в слабом течении которой дрейфовали их с Энн лодки.
— Полностью мертв, я хотел сказать. А это в мои планы не входит.
Энн Кингсли, наконец, обрела дар речи. Ее голос звучал слабо и надтреснуто.
— Ты безумец.
Лоусон смиренно опустил голову.
— Ваши патроны 44-го калибра их не убьют, но им тоже не нравится получать ранения или ломать кости. На короткое время это выводит их из равновесия и это больно. Человеческая кровь помогает им восстанавливаться очень быстро. Быстрее меня, потому что я, как уже сказал, от человеческой крови себя… ограничиваю. Правда, если вампиры Темного Общества лишатся руки или ноги, отрастить ее заново уже не могут, — добавил он, подумав о Ниббетте. Хотя, если бы он достаточно долго досыта напивался человеческой кровью, у него могло бы из этих обрубков вырасти что-то, вроде ног, правда совершенно уродливой и нечеловеческой формы. — У меня есть дополнительные серебряные патроны в моих седельных сумках. Я могу поделиться с вами, если хотите.
— Безумие, — прошептала Энн.
Он не винил ее: непросто принять такое на веру. Многие люди полагают вампиров страшной сказкой, которой пугают маленьких детей…
… Лоусон почувствовал это до того, как все произошло. Что-то было там, над каналом, чуть выше водной глади. Примерно на высоте человеческого плеча. Он потянулся и прикоснулся к проржавевшей цепи, протянутой над водой от дерева к дереву. Послышался звон небольших колокольчиков — на цепи их висело около шести, и эхо их звона разнеслось над болотом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});