Читать интересную книгу От чего нас хотят «спасти» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги - Игумен N

Да, действительно русский поэт В. Брюсов (символист, а потом — коммунист), страдавший гипербулией в форме эротомании, очень ясно ощущал контакт с СПМ. Как бы “по наитию стихий”, а скорее под их диктовку, он написал:

Сейчас, вот в этот миг не в высь лиТвои возносятся мечты?То мы подсказываем мыслиТебе — из тайной темноты;То наши помыслы навислиНад сном твоим: им внемлешь ты!

Как мы уже отмечали, поэты, имевшие творческие контакты с представителями параллельного мира, погибали обычно не своей смертью, хотя и были, конечно, исключения. Но даже в этих случаях такие контакты всегда имели зримые, а иногда невидимые, но каким-то особым образом проявлявшие себя последствия. С этой точки зрения интересны для нас сведения о смерти В. Брюсова (1873–1924), которые в своих воспоминаниях приводит, опираясь на рассказ очевидцев, писатель и поэт А.А. Добровольский (1886–1964; с 1948 по 1954 г. провел в Потьминских лагерях). Вот что он писал: “Все сидели за столом. Или начинали, или кончали обед. Квартира Полиевктовых была на первом этаже. Окна выходили в переулок. Вокруг сидящих вертелась девочка, Машутка или Марфутка, только накануне приехавшая из деревни, очень непосредственная, чистая душа.

В это время внимание всех привлекло какое-то оживление и движение за окнами. “Машутка или Марфутка, —сказал кто-то из сидевших женщин, — сбегай скорей, посмотри, что там на улице”. Через минуту влетела испуганная девочка: “Ой, тетеньки, — закричала она, — там гроб несут. А покойник не в гробу лежит, а идет перед гробом. Руки прижатые, а лицо черное, черное…”

В это же время вошел еще кто-то из своих. “Николай Александрович, Коля, голубчик, — раздались взволнованные голоса, —объясни, пожалуйста, что там на улице?” Вошедший ответил: “Там по нашему переулку сейчас проходит похоронная процессия. Хоронят Валерия Брюсова”” (Приложение к “Московскому Журналу”, вып. 1, М., 1991, с. 206).

Видение девочки, безусловно, проще было бы назвать галлюцинацией, но, как мы видим из рассказа, никакого намека на острое психотическое расстройство в данном случае не наблюдалось. Видение духовных реалий параллельного мира, к которому стремятся многие оккультисты, совершая всевозможные магические действия, было дано чистому, неиспорченному ребенку по воле Творца. Девочка увидела истинное посмертное состояние души поэта-сатаниста, который еще при жизни совершал “черные мессы” — религиозное служение Люциферу.

Контактером и откровенным сатанистом был также Федор Сологуб (псевдоним Ф.К. Тетерникова). Для примера редактор, Илья Сергеевич, рассказ которого мы привели из книги “Отец Арсений”, процитировал два отрывка (начало и конец) одного из стихотворений Ф. Сологуба:

Когда я в бурном море плавалИ мой корабль пошел ко дну,Я так воззвал: “Отец мой, диавол,Спаси, помилуй — я тону!”. . . . . .Тебя, отец мой, я прославлюВ укор неправедному дню,Хулу над миром я восставлюИ соблазняя, соблазню.

(см. книгу “Отец Арсений”, стр. 660).

Известный бард советского времени В. Высоцкий также не был исключением из среды дехристианизированной пишущей братии. О его контактах с существами параллельного мира рассказывают многие хорошо его знавшие люди. Несколько подобных воспоминаний приводит в своей книге “Правда смертного часа” Валерий Перевозчиков. Так, например, В. Янклович рассказывает: “С полной ответственностью за свои слова утверждаю, что Володя мог общаться с какими-то потусторонними силами, о которых знал только он” (В. Перевозчиков. “Правда смертного часа”. М., “Политбюро”, 2000, с. 122). Еще одно важное свидетельство, вполне конкретно касающееся творческого процесса у Высоцкого, звучит из уст одной из последних женщин барда, той, которая ухаживала за ним в предсмертные часы:

“Он часто не мог заснуть и говорил мне:

— Я закрываю глаза и вижу белый лист бумаги. И слова, слова, — как “бегущая строка”…

Он их видел физически и мог считывать”

(там же, с. 392).

Однако предоставим слово самому поэту, который безуспешно пытался перехитрить живущего в нем “мохнатого злобного жлоба”.

Меня опять ударило в озноб,Грохочет сердце, словно в бочке камень.Во мне живет мохнатый злобный жлобС мозолистыми цепкими руками.Когда мою заметив маету,Друзья бормочут: “Снова загуляет”, —Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу!Он кислород вместо меня хватает.. . . . . . . . .Он ждет, когда закончу свой виток,Моей рукою выведет он строчку, —И стану я расчетлив и жестокИ всех продам — гуртом и в одиночку.. . . . . . . . .Но я собрал еще остаток сил,Теперь его не вывезет кривая:Я в глотку, в вены яд себе вгоняю —Пусть жрет, пусть сдохнет — я перехитрил.

Существа параллельного мира охотно сотрудничали и с достаточно крупными литераторами, и с менее известными. Так, например, один из столпов немецкой литературы Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832) по поводу своего романа “Страдания юного Вертера” (1774) вполне откровенно говорил: “Так как я написал эту книжку почти бессознательно, точно лунатик, то я сам удивился, прочтя ее” (Проф. Г. Гефдинг. “Очерки психологии”, СПб, 1898, с. 151). Последователь и ученик Эдгара По — писатель-фантаст Говард Лавкрафт сознательно телепатически контактировал с существами из “космоса”. Его произведения были написаны в состоянии транса (т. е. контакта), причем СПМ использовали писателя как аппарат для записи (воспроизведения) текста, что проявлялось в форме автописьма (Roberts A., Gilbertson G. “The Dark Gods”. L., 1980, p. 48). Данное явление, как об этом уже говорилось, хорошо известно в психопатологии под названием психического автоматизма, когда пишущая рука действует независимо от сознания человека (так называемый письменный автоматизм).

Литераторами-контактерами были и русский писатель-поэт Даниил Андреев (1906–1959), который, сидя в тюрьме (во “Владимирском Централе”), благодаря медиумическому контакту с параллельным миром написал вызвавшую восторг оккультистов “Розу мира”, и современный американский писатель Ричард Бах, ученик крупнейшего черного мага ХХ века Алистера Кроули. Этот дальний потомок гениального немецкого композитора, по его собственному признанию, под диктовку “голоса” писал роман, ставший у нас очень популярным в 1970-е годы — “Чайка по имени Джонатан Ливингстон” (явление, известное в психиатрии как вербальный псевдогаллюциноз). Можно было бы привести еще немало подобных и очень интересных фактов, но, чтобы не утомлять читателя, ограничимся сказанным и перейдем к рассмотрению другой формы творческого самовыражения СПМ через людей.

Поскольку контакт с разумными существами параллельного мира (СПМ), как показывают наши исследования, непременно влечет за собой появление у контактеров психической патологии в той или иной форме, нет ничего удивительного в том, что “среди гениальных безумцев так много музыкальных знаменитостей, каковы, например… Шуман, Бетховен, Доницетти, Перголези, Гендель, Гофман, Глюк и др.” (Ц. Ломброзо. “Гениальность и помешательство”, СПб, 1892, с. 115).

Двигательный автоматизм

В указанной работе знаменитого психиатра мы находим некоторые данные, говорящие о получении известными композиторами музыкальной информации извне, т. е. о контакте с СПМ. Так, например: “Гофман (Эрнст Теодор Амадей, 1776–1822, нем. композитор, дирижер и писатель, известный у нас больше как сказочник. — Иг. N)часто говорил своим друзьям: ”Я работаю сидя за фортепиано с закрытыми глазами и воспроизвожу то, что подсказывает мне кто-то со стороны”” (с. 17). “Мендельсон (Якоб Людвиг Феликс, нем. композитор, дирижер, органист, 1809–1847. — Иг. N) страдал меланхолией (обычно этот термин применяется при значительной выраженности депрессивного состояния. — Иг N) <…> Уже в наше время сошли с ума Гуно (Шарль, франц. композитор, 1818–1893. — Иг. N) и Перголези (Ломброзо ошибся во времени, т. к. итал. композитор Джованни Баттиста Перголези жил в XVIII веке: 1710–1736. — Иг. N) <…> Шуман (Роберт Александер, нем. композитор, 1810–1856, умер в психиатрической больнице. — Иг. N) уже на 24-м году сделался жертвою липемании (мрачное помешательство), а 46-ти лет совсем почти лишился рассудка: то его преследовали говорящие столы, обладающие всеведением, то он слышал не дававшие ему покоя звуки, которые сначала складывались в аккорды, а затем в целые музыкальные фразы. Бетховен и Мендельсон, как казалось, из своих могил диктовали ему различные мелодии. В 1854 году Шуман бросился в реку, но его спасли, и он умер в Бонне” (там же, с. 60–61).