Сразу видно, эту душу
Неотступно гложет страх.
Ужас просится наружу,
Так и плещется в очах.
Сказание о мытарствах
одинокой души
Глава восьмая
В тот вечер Конан выказал себя не самым приятным сотрапезником. Хотя он мысленно повторял, что заранее предвидел исход поисков и ни на что не надеялся, это была неправда. Как и всякий человек, он ждал чуда вопреки доводам рассудка и теперь чувствовал обиду и разочарование, а потому молча поглощал все, что ставили перед ним, не разбирая вкуса и не испытывая удовольствия от еды.
Симплициус не спрашивал гостя ни о чем и говорил, как всегда, за двоих. Киммериец почти не слушал, погруженный в свои мысли, пока внимание его не зацепило, слово «корабль».
— Что ты сказал? — бесцеремонно перебил он хозяина. — Я, кажется, задумался.
— Через пару дней, в полнолуние, сюда прибудет судно из Куша, и ты сможешь уплыть на нем, если пожелаешь.
Конан чуть не подавился. «Если пожелаешь»… Да он готов из шкуры выпрыгнуть, чтобы убраться отсюда поскорее. Теперь его здесь ничто не удерживает. Киммерийцу стало неловко, что он до сих пор держал себя неучтиво, вымещая на хозяине дурное настроение.
— Зачем пожалуют кушиты? — спросил он.
— Я веду с ними обмен. Они привозят сюда железную руду, золотой песок, слоновую кость, рог, кое-какие снадобья и получают за это оружие, украшения, благовонные масла, вино и соль.
— Оружие?
— Да, у меня тут устроена мастерская.
— Удивительно. Дело ведь не в барыше, верно?
— Конечно, не в нем, хотя внакладе я не остаюсь. Мои клинки стоят дороже сотни ремесленных поделок.
— Заговоренная сталь?
— Может быть… А может, секрет в том, что я чувствую металл. Меня манит его холодный блеск, его тяжесть и мощь. Разве тебя он не околдовывает? Что ты ощущаешь, сжимая рукоятку меча?
— Что кому-то не сносить головы, — отшутился Конан, который избегал выспренных, туманных речей. Втайне он был согласен с гандером, потому что испытал на себе магическую власть металла и к любимому оружию относился как к живому существу, холил его и лелеял.
— Да, — усмехнулся Симплициус, — не хотел бы я сойтись с тобой в поединке.
— Почему же? Ты сухощав, но мускулист. Быстро двигаешься. Глаз у тебя зоркий, как я заметил. Добавь хладнокровие. Вчера ты метался, как зверь по клетке. Но привели пикта, и тебя словно подменили.
— Сдаюсь! — рассмеялся хозяин, — От тебя ничего не укроется. Когда-то я брал уроки фехтования и даже преуспел в нем, но то было давно.
— Разомнемся?
— Тягаться с тобой? О нет, уволь, я не настолько тщеславен.
— Можно ведь не выпускать кишки друг другу, правда? — не отставал Конан.
Он не без задней мысли подстрекал гандера. В пылу схватки человек, даже самый скрытный, невольно обнаруживает свою суть. А киммериец до сих пор еще не разобрался в том, что представляет собой его благожелательный, но уклончивый собеседник. Это беспокоило Конана и раньше, а после встречи с чудовищем он решил во что бы то ни стало разведать, о чем умалчивает Симплициус, чего боится.
— Что ж, я готов, — согласился гандер, — если ты дашь мне поблажку. Ты согласен сразиться на зингарских клинках? Они легче и тоньше — это уравновесит наши возможности. Меч для меня тяжеловат, признаться.
— Пусть будут зингарские, — уступил варвар, который предпочитал оружие повесомее — меч, секиру или боевой топор, но не менее ловко орудовал и любым другим. — Только скинем эти балахоны. В них легко запутаться.
Хозяин согласно кивнул.
Местом поединка был выбран сад, точнее, небольшая лужайка возле дома. Луна уже взошла, залив все вокруг белым мертвенным светом, но Симплициусу этого показалось недостаточно, и он призвал слуг с факелами.
Противники, облаченные в одни лишь набедренные повязки, встали друг против друга. Могучий варвар походил на бронзовую статую грозного божества. Его соперник не мог бы послужить моделью для ваятеля. Он слегка сутулился, и от этого казалось, что непропорционально длинные руки свисают чуть не до колен. Однако в них заключалась немалая сила, в чем киммериец немедленно убедился, как только скрестил клинок с Симплициусом.
Оба соперника недооценивали друг друга. Конан не сомневался, что сумеет после нескольких выпадов мощным ударом выбить меч из рук гандера, и думал только о том, как оттянуть этот миг, чтобы не ранить слишком скорой победой самолюбие противника. А Симплициус видел в киммерийце не слишком далекого силача, привыкшего полагаться главным образом на литые мускулы и потому предпочитающего идти напролом. И тот, и другой обманывались.
С первых мгновений схватки выяснилось, что оба одинаково искусно фехтуют и обладают завидной выдержкой. Расчетливой отваге противостояли изящество приемов и скупость жестов.
— Ты дурачил меня, — проговорил Конан, маленькими, но твердыми шагами наступая на противника.
— Дурачил? — Светлые брови насмешливо поползли вверх.
— Прикидывался овечкой, — бросил киммериец и после обманного движения стремительно послал клинок вперед, но соперник ушел от удара.
Симплициус искусно и просто вел оборонительную игру, и Конан понял, что исход поединка решит не хитрость и не сила, а выносливость. Нужно измотать противника, удвоив быстроту движений.
Тактика киммерийца оказалась верной. Симплициус не смог выдерживать темп, навязанный ему варваром. Возможно, сказалась наконец разница в возрасте. Чувствуя, что время работает против него, гандер разгорячился и начал допускать ошибку за ошибкой. Клинок Конана описывал сверкающие круги перед самой грудью соперника, нащупывая слабые стороны в защите. Симплициус сделал резкий выпад, но варвар проворнее змеи ускользнул из-под его руки и нанес легкий укол в грудь. Поскольку решено было драться до первой царапины. Конан опустил руку с клинком. И тут произошло нечто странное. Зрачки колдуна сошлись в точку и приковали к себе взгляд киммерийца. Между соперниками словно бы протянулась невидимая ниточка. Правая кисть Конана мгновенно оледенела, пальцы разжались помимо воли и выпустили рукоятку. В следующее мгновение лицо чародея передернулось, и варвар почувствовал, что снова владеет своим телом, как и прежде.
— Сердишься? — В голосе Конана прозвучали издевка и вызов.
— Ничуть, — возразил Симплициус с холодной улыбкой, но правая щека его чуть заметно дергалась, выдавая скрытое напряжение.
— А это? — Киммериец кивком указал на клинок, который валялся на земле.
Гандер смутился, как пойманный за руку воришка.