В том, что, с арабом повстречавшись, Зоя
Наслушалась певучих небылиц?
Царь
С арабом?
Феодора
Да, и он ей пел так сладко
О чудищах морских и о верблюдах
И о своих любовных приключеньях
И, кажется, хотел поцеловать.
Но Зоя не позволила, конечно.
Царь
С арабом! Так она мне солгала!
Феодора
Как ты ревнив! Подумай, это странник,
Несчастный нищий, ты же царь, хоть, правда,
Красив он и красивее тебя.
Он может сердце девичье встревожить
Речами хитрыми, присниться ночью
Сияющим, как ангел золотой,
Заставить плакать и бледнеть от страсти,
Но девушка разумная не станет
Любить неведомого пришлеца.
Царь
Оставь меня теперь, ты слишком больно
Мне сделала, и всё ж я верю в Зою.
Я умер бы, когда б не верил ей.
Но тот араб мое узнает мщенье,
Ему бы лучше было не родиться...
Феодора
Смотри, он входит. Сделай, что сказал!
Входит Имр.
Сцена четвертая
Те же и Имр.
Имр
Ага, ты здесь, я требую, ответь!
Ты отправляешься вождем к отряду?
Мне Евнух всё открыл. Ты мог посметь!
Украл мою последнюю отраду!
Царь
Ты с Зоей говорил наедине,
А мне сказал, что ты ее не видел!
Я думал, что ты тигр, а ты гиена,
Прикрытая тигриной пестрой шкурой.
Имр
Ты низкий вор, а упрекаешь сам!
У нищего ты отнял корку хлеба.
Ты думаешь, что так я и отдам
То мщенье, что я выпросил у неба?
Царь
Нечистыми губами ты шептал
Слова нечистые царевне Зое,
И эти наглые глаза смотрели
В безгрешные, как рай, ее глаза!
Имр
Несчастная Аравия моя,
Ужель я сделался твоей бедою?
Бальзам для язв твоих готовил я,
А он, чужой, что сделает с тобою?
Царь
Я разорю дотла твою страну,
Колодцы все засыплю, срою стены,
Я вырублю оазисы, и люди
Названье самое ее забудут!
А ты, ты будешь гнить в цепях, в тюрьме...
Ты даже старцем из нее не выйдешь,
За корку черствую, что раз в неделю
Тебе дадут, меня благословишь.
Имр выхватывает нож и бросается на него. Борются.
Царь одолевает и овладевает ножом.
Имр
Убей меня скорей!
Царь
Убить тебя?
Я низкой кровью рук не запятнаю,
Я убиваю только благородных.
Феодора
Нам дан закон не отомщать обиды,
Припомни, царь, что ты — христианин.
Царь
Да, как сказал я, так и будет! Стража
Его сегодня ж вечером возьмет.
Таким, как он, не место на свободе,
Где солнце светит, где дела свершают
Великие и девушки проходят,
Подобные моей невесте Зое.
Действие третье
Сцена первая
Юстиниан и Феодора.
Феодора
Возлюбленный мой Кесарь, значит, завтра
Царь Трапезондский и царевна Зоя
Венчаются, а мстительный араб
Не войско получает, а оковы?
Я рада, только мне порою больно,
Что узнаю я о твоих решеньях
Не из твоих спокойных, строгих губ,
В глухих ночах целованных так много,
А лишь от Евнуха, от приближенных
Да от болтливых, ветреных служанок.
Юстиниан
Ты знаешь, как стремился я найти
В тебе помощницу делам правленья,
Как верил я в тебя и как любил
И как потом жестоко обманулся.
Ты не жена, ты женщина — и только!
Пускай другие могут забывать,
Но я, я ничего не забываю.
Феодора
Ну вот, опять ты повторяешь басни,
В которые уже никто не верит.
Отец мой был сенатором — бумаги
(Возьми их у хранителя печати,
В них нет подделки, что б ни говорили)
Доказывают это слишком явно.
Юстиниан
Мне всё равно, кто был твоим отцом,
Ведь я твой муж, и этого довольно!
О чем я говорю, ты догадалась?
Феодора
Все женщины такие ж.
Юстиниан
Нет, не все!
Мать Зои, словно лилия Господня,
Небесною сияла чистотой,
И Зоя ей подобна.
Феодора
Так араба
Под стражу?
Юстиниан
Да.
Феодора
Прости меня, прости.
Я десять лет была твоей женою,
И ты за эти десять лет не можешь
Меня, жестокий, упрекнуть ни в чем.
Юстиниан
Нечистой ты взошла ко мне на ложе.
Феодора
Нечистой, да! Но знаешь, почему?
Лишь потому, что я любила много
Тебя, мой Кесарь, мой орел державный.
Я девочкой мечтала о тебе
И прятала твое изображенье.
Когда к ристалищу шел царский поезд,
Кто оторвал бы от окна меня?
Я подкупила твоего раба,
И он мне раз принес песку из сада,
Где вечерами ты бродил один,
О благе Византии размышляя.
Но годы шли, и закипала кровь
Во мне, и наконец я повстречала
Того, кто был и взглядом, и осанкой,
И даже голосом во всем подобен
Тебе, тебе... В народе говорили,
Что мать его покойный твой отец
Однажды ночью взял к себе на ложе.
Ты был далеким, чуждым, недоступным,
А он бледнел и таял от любви.
Я отдалась, но только раз, не больше,
Клянусь! И