Читать интересную книгу Здесь обитают призраки - Джон Бойн

— Миссис Ливермор.

Женщина в страхе подскочила, выругалась и в удивлении развернулась ко мне, прижимая руку к груди.

— Это что ж ты такое творишь? — осведомилась она — первые ее слова, обращенные ко мне, хотя мы вместе обитали в этом доме и окрестностях уже которую неделю. — Это ж надо, так подкрадываться к человеку? Чуть родимчик не приключился.

— А как еще мне вас застать? — не церемонясь спросила я. — С вами нелегко познакомиться.

— Да уж, — отвечала она, кивнув и смерив меня презрительным взглядом, а затем отвернулась к печи, где закипала вода в кастрюле. — Кто все утро по постелям валяется, тот меня не застанет. Пораньше вставать надо, мадама, коли поболтать охота.

— А с вами можно поболтать? — спросила я. — Нечто подсказывает мне, что вы совершенно откажете мне в диалоге.

Она вздохнула и устало воззрилась на меня. Была она коренастая, ближе к пятидесяти, чем к сорока, и седеющие волосы уминала в тугой пучок на затылке. Глаза у нее, однако, были ясные, и я заподозрила, что дураков она недолюбливает.

— Со мной можно по-простому, — тихо сказала она. — Я у нас неученая.

Я кивнула, слегка смутившись. Разве слово «диалог» имеет хождение только в образованных слоях?

— Может статься, ты и права, — прибавила она, чуточку смягчившись, и вновь отвернулась к печи. Затем прибавила: — Я чай делаю.

— Позволите присоединиться?

— Ты ж небось покоя мне не дашь, коли не позволю? Сядь там, я все принесу, и ты скажешь, чего надобно сказать, а то у меня еще дел по горло. Добро?

Я кивнула и направилась в гостиную, где прежде бывала лишь изредка. Выходя из кухни, однако, я заметила серый след на ладони — вероятно, испачкалась пылью с перил, когда сходила вниз, — и свернула к раковине. Едва на ладони мои полилась вода, я ахнула, и миссис Ливермор снова уставилась на меня:

— Ну что еще такое, девонька?

— Вода, — отвечала я, слегка покраснев. — Очень холодная.

— Ну еще б не холодная, — отвечала она. — Небось не в Букингемском дворце живешь.

Я отодвинулась, растирая ладони, пытаясь их согреть. Разумеется, вода всегда была обжигающе холодна; в Годлин-холле, если нужна горячая вода, изволь согреть на печи.

— Чай, — спустя несколько минут возвестила миссис Ливермор, входя в гостиную с подносом; на подносе стояли две чашки, чайник, молочник и сахарница. — Вкусненького нету, даже и не проси. Завтрак сама себе потом сготовишь.

— Совершенно ничего страшного, — отвечала я уже не так воинственно. — И пожалуйста, простите, что напугала вас. Я ничуть этого не хотела.

— Да уж, — сказала она, отведя взгляд. — Впредь головой думай, мадама. А то можно и черпаком по лбу получить. — Я ответила улыбкой и потянулась к чайнику, но она отбросила мою руку. — Ему завариться надобно, — сказала она. — Пущай сок даст.

Она сунула руку в карман передника, извлекла самокрутку и закурила. Я уставилась на нее в испуге. Прежде я не видела, чтобы женщины курили, тем более такие аккуратные самокрутки. Конечно, я слыхала, что курение — последняя мода среди лондонских дам. Таковы их привилегии. Но чтобы прислуга курила в доме — удивительное дело.

— Другой нету, — сказала она, заметив мой интерес. — Даже и не проси.

— Я и не собиралась, — отвечала я; эта зловонная штука мне вовсе ни к чему. Я снова глянула на чайник, и миссис Ливермор кивнула — дескать, можно и разлить. Чай был густой и горячий; я добавила молока, сахара и глотнула, согреваясь.

— Ну что, валяй, — сказала миссис Ливермор. — Изливай. — Я глядела на нее, не вполне понимая, о чем она ведет речь. Может, она подложила в чай яду? — Да не чай, глупая ты лошадь, — сказала она, почти улыбнувшись. — Ты сказать чего-то хотела, мадама, — так ты выкладывай, покудова не лопнула.

— Я вчера виделась с мистером Рейзеном, — сухо сообщила я; я этой женщины не боюсь. — Деревенским стряпчим.

— Знаю я мистера Рейзена, — ухмыльнулась она. — У кого, по-твоему, я жалованье получаю кажную неделю? Чай, не у призовой козы на ферме Хэддока.

— Так вот, — продолжала я, — я записалась к нему на прием, и мы побеседовали. Мне хотелось выяснить некоторые обстоятельства, и он меня любезно просветил.

— Чем это он тебя любезно просветил? — поинтересовалась она, сощурившись, и склонилась над чашкой.

— Он сказал, что мистер Уэстерли по-прежнему здесь. В Годлин-холле. Живет в этом самом доме.

Она фыркнула и затрясла головой, глубоко затянулась самокруткой, а потом от души запила ее чаем.

— Ты ж тут вроде давненько, мадама? — спросила она.

— Три недели.

— Девица до тебя, мисс Беннет называлась, додумалась вдвое скорее. А бедняжка мисс Харкнесс, храни Господь ее грешную душу, — тут она дважды перекрестилась, — за два дня раскумекала. Правда, она-то дотошливая была, да к тому ж истеричка. Плохо о мертвых дурное говорить, но я токмо правду рассказываю, мисс?.. — Она уставилась на меня в некотором испуге. — Я ведь не знаю, как тебя кличут?

— Элайза Кейн.

Она еще покурила, разглядывая меня.

— Элайзой мамку мою звали, — наконец поведала она. — Мне это имя по сердцу. Генри своему говорила: будет девка — окрестим Элайзой. А народились одни мальчонки, прямо стая целая. Здоровущие, все как на подбор. И один другого охальнее. А ты из Лондона будешь? (Я кивнула.) Я разок туда скаталась. Молодая была, вот, считай, как ты. Думала, помру. Шумно-то как! Уж и не знаю, как там люди живут. Я б рехнулась. Не понимаю, как там все не свихиваются. Ты что скажешь, мадама, небось в Лондоне все чуток тронутые?

— Не особенно, — отвечала я. — Хотя я знаю, что это распространенное обобщение. Все равно что утверждать, будто в деревнях все необразованны и даже глуповаты.

Она выдула дымное колечко — гадость какая; судя по ее лицу, замечанием моим она была довольна, едва ли не восхищена.

— Так я, собственно, вот о чем. — Она склонилась ко мне и заговорила благопристойнее, дабы я наверняка постигла ее мысль. — Я вот о чем: ты здесь уж три недели, а токмо сейчас смекнула. Я гляжу, ты у нас голова. Может, и у тебя в роду деревенские повалялись?

— На самом деле я бы вовсе об этом не узнала, не расскажи мне мистер Рейзен, — отвечала я. — Мне представляется, что было бы нелишне поставить меня в известность. Мой наниматель проживает в доме, и, однако, мы ни разу не встречались. Я не видела его с детьми. Он не спускается к трапезам. Когда он приходит, когда уходит? Когда питается? Он что, призрак? Или у него имеется человеческое обличье?

— Да нет, он по правде есть, — сказала миссис Ливермор. — Не призрак никакой. В доме вот прямо сейчас. Но коли мистер Рейзен тебе столько всего порассказал, что ж ты его больше ни о чем не спросила? Не моего это ума дело — все тебе подчистую выкладывать.

— Время вышло, — объяснила я. — Было назначено у других клиентов. И он сильно расчувствовался, когда рассказывал мне об этом эпизоде в Годлин-холле.

— Эпизоде? — насупилась она.

— Когда миссис Уэстерли… — Я замялась; негоже поминать столь ужасные вещи с утра пораньше. — Когда она атаковала своего супруга и первую гувернантку, мисс Томлин.

— Вы послушайте ее! — горько усмехнулась миссис Ливермор. — Такое дело страховидное, а какие красивые словечки. Атаковала, говоришь? Это, что ль, когда она ее в сыру землю заколотила и его чуть следом не отправила?

— Да, — кивнула я. — Я именно об этом.

— В гробу я видала такие эпизоды.

— Мистер Рейзен сказал, что мне следует познакомиться с мистером Уэстерли.

— Да неужто?

— Совершенно верно, — подтвердила я, не отводя взгляда. — Он сказал, вы нас друг другу представите.

Она отвернулась, морща лоб.

— Мне он ни о чем таком не говорил.

— Уверяю вас, это чистая правда.

— К мистеру Уэстерли никто не ходит, окромя меня.

— И детей, разумеется, — прибавила я.

— Детей он в глаза не видал с самого, как ты говоришь, эпизода.

Я недоверчиво уставилась на нее:

— Быть такого не может. Это почему еще?

— Ты б не спрашивала, кабы с ним повидалась. Но мне сдается, незачем тебе к нему ходить.

— Да что ж это за поразительная такая история! — сердито вскричала я, всплеснув руками. — Хозяин поместья, отец детей, ото всех прячется, и единственное общество его — уж простите меня — вы, миссис Ливермор…

— Бывает доля и похужее.

— Не ехидничайте, умоляю вас. Я просто хочу понять. Мы обе здесь наемная прислуга, разве нельзя нам делиться секретами? Я гувернантка, а вы кухарка мистера Уэстерли, или горничная, или кто вы ни есть.