длинные серебристые волосы, распущенные на ночь. Шоли исчезла в соседней комнате, но очень скоро вернулась с тремя чашами и глиняным кувшином на подносе, который поставила на маленький столик. Затем она сбросила плащ, и масса длинных светлых локонов рассыпалась по ее плечам. Она была в толстом халате, из-под которого выглядывал подол ночной рубашки.
– Как вы, наверное, заметили, – сказала Она, – когда на Маяке появляется Заячья Луна, она больше похожа на Волчью Луну. Мой муж выбрал это место из-за уединенности, а вовсе не потому, что здесь хорошо жить.
– Холод меня не беспокоит, – сказал я – вторая ложь за один час.
На самом деле я отчаянно дрожал во время разговора с лордом Инелуки, впрочем, не только от холода.
Леди Она разлила вино и передала первую чашу мне, а следующую – молодой служанке. Теперь у меня появилась возможность лучше ее рассмотреть, и, хотя я постарался сделать это незаметно, от Шоли было трудно отвести взгляд. Природа наградила леди Ону правильными чертами лица, изящно очерченным носом и безупречными линиями челюсти и подбородка, что делало ее похожей на зида'я. Шоли выглядела иначе – круглые щеки, покрасневшие после первых глотков вина (или из-за того, что мы теперь находились в более теплом помещении), и немного вздернутый нос, который придавал ей озорной вид. Одновременно что-то в широко расставленных глазах и бледной золотистой коже давало мне уверенность, что Шоли – тинукеда'я, как и леди Она. И я.
– Вы правы, – сказала леди Она, словно услышала мои невысказанные мысли. – Моя придворная дама принадлежит к Детям Океана, как и мы с вами. Она из клана Тур.
– Ну, не совсем как вы, – спокойно уточнила Шоли. Она была заметно моложе леди Оны, я это понял по ее коже и речи, но у меня возникло ощущение, что она относилась к Оне как к равной. – Моя семья – Ша-Вао.
Я не знал этого слова. Леди Она увидела вопрос в моих глазах и улыбнулась.
– Наш новый друг Кес не говорит на старом языке, Шоли.
– Неужели? – Ее удивленный взгляд вновь заставил меня испытать стыд. – Прошу меня простить. Мои родичи из Смотрящих на Море.
– Ниски? – Я удивился ее словам гораздо сильнее, чем собственному невежеству.
У Шоли я не заметил никаких признаков, которые видел у Смотрящих на Море, которых встречал: руки у нее были не длиннее, чем у меня или леди Оны, и я не заметил характерной огрубелости кожи.
– Значит, вы с юга?
Шоли рассмеялась.
– Нет, и я рада. Наш народ, который поселился вдоль южного побережья, довольно странный и непохож на нас. Моя семья одна из последних, живущих на севере. Я родилась в городе Да-Йошога – Скала Гоблинов.
Я слышал о довольно большом поселении на западном побережье, неподалеку от гор Солнечные ступени, которое называлось Скала Гоблинов. В последние годы на смену зида'я и тинукеда'я пришли смертные эрны, а Да-Йошога превратился в процветающий портовый город. Смертные называли его Краннир, значения имени я не знал, но город неизменно оставался странным местом, где встречались разные народы и заключалось множество сделок – некоторые из них не вполне легальные.
Сначала я испытывал смущение, сидя рядом с двумя представительницами моей расы. Конечно, я хорошо знал великий двор Асу'а и посчитал, что именно в этом качестве представляю для них интерес.
Однако обеих женщин занимал именно я.
– Оруженосец Памон спас меня из неприятного положения, – сказала Шоли. – Он заговорил с одним из своих господ, который оказывал мне избыточное внимание, и я смогла сбежать. – Она повернулась ко мне. – Но это было совсем не то, чем казалось. Лорд Инелуки задавал мне вопросы о муже моей госпожи, лорде Ксанико, а я считала, что мне не следует на них отвечать. Так что вы очень вовремя появились.
– Инелуки не является моим господином. Он брат моего господина, – сказал я. – В любом случае вы оказываете мне слишком много чести, миледи. – Я повернулся к леди Оне. – Я лишь передал лорду Инелуки сообщение от лорда Хакатри.
– Да, кажется, я слышала, как они об этом говорили, когда проходила мимо покоев вашего господина, – с улыбкой сказала леди Она. – Хакатри утверждал, что передал вам совсем другое послание для Инелуки и не собирался беседовать с братом ночью.
– Вот! – воскликнула Шоли. – Я права! Памон – истинный герой, помогающий слабым.
Я слишком сильно переживал из-за того, что обманул брата Хакатри, поэтому мне не особенно нравилась их болтовня.
– Лорд Инелуки может быть невнимательным и склонным к противоречиям, но я уверен, что он не имел в виду ничего дурного, леди Шоли.
Госпожа Вороньего Гнезда повернулась ко мне.
– Значит, вы из тех, кто видит в других только хорошее, Кес? Такая слепота может стать для вас опасной, если вы будете постоянно всех защищать.
– Я думаю, вы видите гораздо больше, чем во мне есть и чем делает меня жизнь – к добру или к худу.
– И вы не пытались помочь Шоли?
Я почувствовал смущение.
– Вы хотите, чтобы я сказал что-то плохое о брате моего господина, миледи?
Леди Она некоторое время на меня смотрела, и даже в свете свечи я увидел, как сверкнули ее желтые глаза. Затем она протянула руку и похлопала меня по плечу.
– Конечно, нет. Но от имени Шоли я вас благодарю.
Слегка опьяненный таким вниманием, я позволил госпоже Вороньего Гнезда перевести разговор на менее сложные вещи – и она принялась меня расспрашивать про Асу'а и правящую там семью.
– Я всегда хотела увидеть Са'онсеру, леди Амерасу, – сказала Она. – Я слышала, что даже те, кто не принадлежат к клану Ежегодного Танца, называют ее Первой Бабушкой.
– Она действительно родилась на одном из Великих кораблей? – спросила Шоли.
– Так говорят, и я им верю, – ответил я.
– Она и правда так мудра, как о ней рассказывают многочисленные истории?
Я улыбнулся.
– Здесь я могу говорить совершенно спокойно. Мне не доводилось встречать никого, подобного ей. Терпение и мудрость Амерасу, ее любовь к собственному народу – ко всем, даже к хикеда'я королевы Утук'ку – производят огромное впечатление. Для меня она подобна рассвету. Если вы его никогда не видели, то будете думать, что рассказы о его великолепии сильно преувеличены. Но когда в первый раз смотрите, как ночь отступает и встает солнце, вы начинаете понимать, что не ведали правды до этого мгновения.
Шоли рассмеялась и захлопала в ладоши.
– Милорд слуга еще и поэт!
Она снова бросила на меня внимательный взгляд.
– И леди Амерасу так же добра к тинукеда'я, живущим в Асу'а, как к своему народу?
– Она всегда относилась ко мне с добротой и уважением, – быстро ответил я.
– А к другим тинукеда'я? Как она относится к ним? – спросила Она.
Я колебался, ведь мой первый ответ получился несколько более теплым, чем мне хотелось. Я тщательно обдумал все, что