Для Каролайн, в отличие от мистера Рэйвиншоу, проблемы, конечно, на этом не кончились бы. Ей еще предстояло с ними разбираться самой. Но, не желая отягощать этим его мысли, она только спросила:
– А это не наведет на след вашего родственника? Я знаю, он заслуживает наказания, но вам, естественно, совсем не хочется скандала?
– Именно так, сударыня. Хотя я готов признать факт, что даже подобный скандал явился бы лишь малой частью той цены, которую я готов заплатить, лишь бы избавиться от молодого негодяя раз и навсегда. Я слишком долго терпел его, но теперь он зашел слишком далеко.
Каролайн поставила локти на стол и уперлась подбородком в сцепленные руки. Она не спускала открытого вдумчивого взгляда со своего собеседника.
– Вы были его опекуном, сэр?
Гай кивнул:
– Не знаю, за какие грехи мне выпала эта незавидная доля на целых шесть лет, но, когда Пелем достиг совершеннолетия, я возблагодарил Всевышнего, что, наконец, наше общение завершилось. – Он криво усмехнулся. – Но я слишком рано обрадовался и понял это очень скоро. Пока Пелем оставался под моей опекой, мне удавалось использовать во благо определенную власть, которую я имел над ним, но как только он получил самостоятельность, все резко изменилось. Единственным сдерживающим рычагом для этого юноши являлась нехватка денег, хотя он и тогда бывал до нелепого расточителен. Пока я оплачивал его долги, до некоторой степени мог заставить этого негодяя повиноваться мне.
– Насколько я могу предположить, – задумчиво перебила его Каролайн, – вы отказались служить ему кошельком?
– Вы угадали, и вам теперь дано наблюдать последствия этого решительного шага. – Гай отодвинул стул от стола и поднялся. – Итак, мисс Крессуэлл, полагаю, мы ничего не выгадаем, если задержимся здесь. Нам лучше воспользоваться случаем, который нам предоставила сегодняшняя восхитительная погода, так как боюсь, что она слишком хороша, чтобы сохраниться надолго.
– Какие грустные вещи вы говорите, – заметила Каролайн, поднимаясь вслед за ним. – Тем не менее у меня нет никакого желания оставаться здесь дольше, поэтому я сейчас же схожу за плащом.
Когда Каролайн вернулась, мистер Рэйвиншоу уже ждал ее у открытой двери. Каролайн остановилась в нерешительности на пороге, с некоторой тревогой глядя на разверзшуюся топь прямо перед собой. Но, ничего не сказав, она, тщательно выбирая дорогу между рытвинами и подхватив юбку рукой, преодолела эту преграду. Но не прошли они еще и сотни ярдов по проселку, как, несмотря на всю ее предосторожность, ее обувь, чулки и весь подол насквозь пропитались грязью. Впрочем, грязью была живописно забрызгана и вся ее юбка. Мистер Рэйвиншоу, прекрасно чувствовавший себя в своих высоких сапогах для верховой езды, ждал от нее жалоб.
Но таковых не последовало. Мисс Крессуэлл, стойко прыгая из одной лужи в другую, делилась с ним впечатлением, которое на нее произвели небольшая роща из лиственниц, ясное небо и яркая зелень весенней травы.
Примерно через три четверти мили они оказались в том месте, тде дорога огибала холм. Прямо перед ними виднелась узкая тропинка, петлявшая по начинавшему зеленеть склону и терявшаяся из виду где-то на самом гребне.
Гай остановился, вспоминая, как они двигались с Пелемом накануне.
– Кажется, эта тропинка значительно бы сократила наш путь, – заметил он. – Если я не ошибаюсь, она упирается в ту же самую дорогу, только с другой стороны холма.
– Тогда давайте пойдем по ней, – не раздумывая, предложила Каролайн. – В любом случае, похоже, она намного суше и не так грязна, как эта дорога.
В этом она оказалась права. Хотя сама тропинка все равно была влажной и скользкой и трава с обеих сторон насквозь пропитана дождем, идти по ней было гораздо легче. Преодолев крутой подъем, они достигли вершины холма, и внизу перед ними, открылась чудная панорама местности. Вдали высился шпиль церкви, обсаженной деревьями. Гай выпустил руку Каролайн, которую взял, помогая ей на последних ярдах подъема, и указал на шпиль.
– Слава богу, мы дошли до ближайшей деревни. Мы проезжали через нее вчера. Надеюсь, там есть сносная гостиница.
Каролайн молча выслушала своего спутника и воздержалась от замечания, что без гроша в кармане вряд ли стоит рассуждать, сносная гостиница или нет. Мистер Рэйвиншоу слишком привык командовать и совершенно не учитывал нынешних обстоятельств. Здесь никто не знал Гая Рэйвиншоу в лицо, да и имени-то его не знал, не говоря уж о его титуле.
Она еще раз взглянула на шпиль церкви и подавила вздох. Похоже, им предстоял еще очень долгий путь. Хорошее настроение, с которым она встретила новый день, стремительно испарилось. Ее одежда плохо подходила для прогулок. Поднимаясь на холм, она немного согрелась, но здесь, наверху, легкий плащ уже не спасал от пронизывающего ветра, мокрый подол юбки прилипал к ногам, тонкая кожа обуви, казалось, уже насквозь пропиталась мокрой глиной, ноги цепенели от холода. Девушка дрожала всем телом.
– Может, тогда лучше продолжить наш путь. Нам ведь потребуется еще некоторое время, чтобы добраться до той деревни, – ответила она, пытаясь не выдать свое подавленное настроение. И, не дожидаясь его ответа, начала спускаться с холма.
Гай молча последовал за ней. Дорожка вела их теперь прямо в заросли высокого кустарника. Солнечные лучи, проникая сквозь ветки, освещали маленькие мшистые пригорки, густо поросшие первоцветами и фиалками, но мисс Крессуэлл больше не хотелось восторгаться красотами природы. Когда мистер Рэйвиншоу, с безошибочно угадываемой насмешкой в голосе, показал ей на них, она, не обращая на него внимания, продолжила путь с высоко поднятой головой и неестественно прямой спиной. Она так высоко задрала нос, что не заметила торчавший из земли корень и споткнулась. Не удержавшись, Каролайн вскрикнула от боли.
– Не могу понять, почему женщины надевают такую нелепую обувь, даже если это и модно, – заметил мистер Рэйвиншоу с раздражающим превосходством. – Это же абсурд! Поражаюсь, неужели эти туфли можно носить где-нибудь, кроме танцзала или светской гостиной с натертыми до блеска полами.
Это было уже слишком. Каролайн остановилась как вкопанная и повернулась к нему. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали.
– Ваше наблюдение, сэр, столь же справедливо, сколь и неуместно сейчас! – гневно заметила девушка. – Если бы, отправляясь в дорогу из Лондона, я знала, что мне придется брести по полям и бездорожью, я бы и оделась соответственно. Но поскольку я тогда еще не познакомилась со специфичными нормами поведения в вашем семействе, я не предвидела необходимости экипироваться с учетом этого.