отправились домой.
А ранней весной Аннушка порадовала меня известием, что она беременна. Конечно этой радостью мы поделились с родными. Они порадовались вместе с нами.
Я был очень рад.
И даже горд.
Конечно я был бы очень рад наследнику, но, знаете, мне все равно кем будет ребенок мальчиком или девочкой. Я наверное не нормальный мужчина. Обычно мужчины желают, чтобы родился наследник.
А вот мне все равно.
Правда.
Я буду рад рождению этого ребенка.
Я уже рад этому ребенку.
Аннушка чувствовала себя хорошо. У нее почти не было утренней тошноты, ее не тянуло на соленое. Она прекрасно выглядела. И у нее уже начинал сформировываться животик.
Это было так необычно.
Конечно я видел беременных женщин, но тут все совсем по другому. Это была моя жена и она была беременна.
А потом ребенок начал шевелиться. И даже я уже несколько раз поймал его толчки.
Было это ночью. В первый раз я проснулся оттого, что меня в бок толкнул живот Аннушки. Так ощутимо толкнул! Я после этого даже заснуть долго не мог.
А Аннушка еще и посмеялась надо мной
— Ну что отец, получил!
— А тебе не больно? — ошарашено спросил я
— Ощутимо… — улыбнулась она
Вот так моя семейная жизнь набирала обороты.
Скоро в семье Медведевых будет еще на одного члена больше.
На день родов я заготовил жене подарок — серьги и подвеску из лазурита.
Очень красивые украшения.
Думаю на Аннушке они будут потрясающе смотреться.
Пока что они делали в шелковом мешочке и ждали своего часа.
А еще на семейном совете было решено, что рожать я повезу Аннушку домой в Зауральск. Вот весна наступит, весенняя слякоть пройдет и можно будет отправляться.
Так и текло время к весне.
Из моей головы уже совсем выветрился тот вечер, когда мы с Аннушкой обручились, а потом у меня было это жутко реальное ведение Агаты.
Кстати, семья Агаты тоже уехала из северной столицы уже в конце осени.
По слухам они переехали куда-то на юг, где зимы короче и теплее, а травяные пастбища бескрайние. Там лошадям привольнее…
О самой Агате я уже тоже думать забыл.
В моей жизни сейчас все просто замечательно. И это главное.
Весна оказалась затяжная в этом году. Снег то таял, то опять выпадал. Причем за одну ночь он снова выпал по колено. А до этого практически все растаяло.
И уже так хорошо становилось, поти все подсохло и вот опять!
Так с переменным успехом время двигалось вперед и мы уже стали потихоньку готовиться с Аннушкой в путь. Еще месяц и можно будет ехать.
Аннушка тоже волнуется, но молодец не мотает никому нервы. Хотя, говорят в ее положении женщины бывают излишне нервны.
Удивительно или нет, но мне с Аннушкой комфортно.
И вот в это благополучие ворвалась беда.
В один солнечный день Аннушка со служанкой пошла прогуляться.
Основной снег уже растаял, но на улице было слякотно.
Аннушка то ли оступилась, толи поскользнулась, но она упала. И не просто упала, а еще и прокатилась кулем прямо в канаву. Служанка ей на помощь кинулась. Из канавы они еле выбрались. Прохожие помогли.
Скользкие склоны никак не давали им выбраться. Прохожие помогли добраться Аннушке и служанке до дома.
Мать встретила их, уложила Аннушку в постель.
Помыли и переодели ее, напоили чаем, согрели.
Я пришел домой вечером и мне рассказали, что случилось.
Аннушка спала, когда я заглянул в опочивальню. Не стал ее беспокоить. Служанка была постоянно при ней. Потом я отправился спать и отпустил служанку.
Аннушка просыпалась, немного перекусила, выпила чая и уснула, а я лег рядом и обнял ее.
Ночью у нее открылся жар.
Она металась и жаловалась, что болит живот. Я тут же послал за лекарем. Он пришел незамедлительно и прихватил с собой повитуху. Все таки беременные женщины — это по части повитухи.
Ночь была жуткой!
Аннушка потеряла ребеночка.
Должен был родиться мальчик…
Аннушка очень ослабла и при этом у нее не прекращалось кровотечение.
Она опять горела.
Мы все не спали в эту ночь. Мы делали все, чтобы помочь Аннушке.
Ей было плохо. Она отключалась, приходила в себя. Мы обтирали ее прохладными полотенцами с уксусом, поили ее травками, поддерживали как могли.
Под утро ей, вроде, стало легче.
Она посмотрела на меня печально и сказала
— Прости меня, Алексей, что не смогла уберечь наше дитя!
— Мы с тобой только жить начали. У нас еще все впереди. А сейчас поспи. Тебе надо восстанавливаться. Думай о том, что у нас еще будут дети.
Она закрыла глаза и затихла.
Я посидел рядом с ней, прислушиваясь к ее тихому дыханию.
Уснула.
Пусть спит. Сон для ее сейчас самый лучший целитель.
Так и сам лекарь и повитуха сказали.
Спи, моя Аннушка!
Я оставил ее одну.
А наверное не должен был…
К полудню я уже был вдовцом.
Аннушка умерла тихо во сне.
Я сам послал служанку посмотреть, как там Аннушка, проснулась ли, не хочет чего. Служанка вернулась вся в слезах и не могла ничего сказать, только рукой показывала в сторону наших комнат.
Я сорвался с места и кинулся в опочивальню. Аннушка лежала в той же позе, в которой я ее оставил, только она больше не дышала и ее тело уже остывало… Вот так я и стал впервые вдовцом.
Я не любил Аннушку, но я очень хорошо к ней относился.
Она стала частью моей семьи, а семья — это святое. И я тяжело переносил потерю.
Двойную потерю. Вначале ребенка, а потом и жену.
Мой траур длился больше года.
И в конце моего траура опять в городе появилась Агата. Сам ее видел, но даже подходить к ней не хотелось. Хотя она видела, что я ее заметил и улыбалась самой приветливой улыбкой.
В день смерти Аннушки в моей голове опять всплыла сцена из вечера нашего обручения.
Агата.
Страшная в своем безумии и слова ее страшные. Верить во все это по прежнему не хотелось. НО!..
Аннушки нет.
Ребенка нет.
Глава 14
Я женился повторно спустя почти два года.
Новая моя жена была из хорошей семьи, род свой брала из семьи воинов. Ее отец и сейчас служил при царском дворе.
Она была стройной темноволосой девушкой с серыми глазками и пухленькими губками.
Возраст у нее был совсем юным.
Звали ее Зинаида.
И все у нас складывалось хорошо. Жили мы дружно.
Вот только бабушка