Читать интересную книгу Застава - Василий Головачев

Следующей целью походов был избран архипелаг Земля Франца-Иосифа. Ватшин как бы постепенно подбирался к главному событию – рейду в Гиперборею, погрузившуюся на дно Северного Ледовитого океана около двенадцати тысяч лет назад.

Для начала он изучил предмет исследований, чтобы яснее представлять географию поисков, что и где он увидит в прошлом на территории архипелага, располагавшегося к востоку от Шпицбергена и состоящего из почти двухсот островов общей площадью более шестнадцати тысяч квадратных километров.

Существование этих островов предсказывал ещё Михайло Ломоносов, а открыла их австро-венгерская экспедиция Вейпрехта и Пайера только в тысяча восемьсот семьдесят третьем году. Среди них были и совсем маленькие, площадью до десяти квадратных километров, а были и весьма солидные: Земля Георга – площадью под три тысячи квадратных километров, Земля Вильчека – около двух тысяч, и другие. И практически все они были покрыты ледниками. Что не мешало экспедициям исследовать острова, а хозяевам – строить на них станции и даже почтовые отделения, как на Земле Рудольфа.

Климат архипелага назвать суровым было нельзя. Средние температуры января не опускались ниже минус двадцати пяти градусов по Цельсию, а июля – ниже минус двух.

Тем не менее на островах жили только белые медведи да песцы, а из флоры можно было отметить лишь мхи, лишайники, камнеломку, крупки да редко – полярную иву.

Присутствовали на островах и озёра, нечасто оттаивающие летом: Космическое, Ледяное, Северное и другие.

Но Ватшина окрестности озёр не интересовали. Начал он с острова Земля Рудольфа, где находилась российская северная полярная станция, а закончил островом Галля, на котором на мысе Тегетхофф стояли странные останцы, напоминавшие полуразрушенную пирамиду.

И подозрения его подтвердились.

Тринадцать тысяч лет назад на этом острове существовал южный форпост Арктиды-Гипербореи, представляя собой кластер рукотворных пирамид разного размера. А останец на мысе Тегетхофф и в самом деле являлся осколком самой большой пирамиды, представлявшей собой, судя по всему, гигантский энергоблок или же защитную антенну, обозревающую подступы к Арктиде с юга.

Впрочем, антенна эта не помогла предкам Константина уберечь родину от нападения, иначе Гиперборея не утонула бы в водах северного океана после применения атлантами – врагами гиперборейцев – тектонического оружия.

Северным называл Ватшин океан по привычке: в те времена геомагнитные и географические полюса Земли занимали иное положение, и Северный полюс находился на нынешнем экваторе. Льдом Северный Ледовитый океан покрылся позже, спустя семь тысяч лет после войны.

Конечно, полученные сведения о прошлом Земли в первую очередь просились на бумагу – в качестве научно-фантастического фона произведений. Однако использование их в этом качестве Гордеевым не поощрялось, и Ватшин испытывал двойные переживания: ему было интересно путешествовать по кладовым своей эзотерической памяти, и в то же время делал он это с изрядной долей дискомфорта и сожаления.

Когда впервые от Крота – одного из хроников «в свободном полёте», он получил доступ к информации о ксенотах, ему никто не запрещал использовать её как идею для романа. Нынешнее состояние дел требовало иного подхода, осторожности и сокрытия получаемых сведений, и Ватшину его положение нравилось всё меньше. Всё-таки родился он свободным человеком, как ему казалось, и работать по принуждению, даже на благие цели, не хотел.

После походов по северным землям России его всё чаще манило в космос, который он знал больше, во всяком случае, не хуже Уварова (опять же – по собственным оценкам), и он всё порывался «прогуляться» по Луне или Марсу. Но последние события заставили Константина отложить походы в прошлое Солнечной системы, хотя от мечты он не отказался.

Жена уснула.

А к нему сон не приходил почему-то, пришло возбуждение, сдерживать которое было трудно, и Ватшин вдруг поймал мысль: а не сходить ли в будущее? Кто узнает? Да и есть ли в этих «неплановых» походах криминал?

С минуту он боролся с собой с переменным успехом. Потом всё же решил посмотреть (если удастся), что случится с планетами Солнечной системы в будущем. Поразмышляв, он принял решение. Выбор пал не на Марс и не на Луну – на Венеру. Время – на миллион лет вперёд.

Память выдала сведения о «сестре Земли», как её называли астрономы и писатели-фантасты в конце двадцатого века.

Венера не намного меньше Земли. Её радиус равен шести с небольшим тысячам километров, поэтому и ускорение свободного падения на Венере близко к земному[4]. Зато атмосфера планеты, состоящая почти из одного углекислого газа, в девяносто два раза плотнее земной, а температура на поверхности планеты доходит до пятисот градусов Цельсия.

Поверхность эта визуально не наблюдаема в современные земные телескопы из-за плотного слоя облаков, состоящих из капелек серной кислоты, но радиотелескопы способны разглядеть сквозь эти облака многое, и наблюдателям были известны сотни ударных кратеров[5], тысячи уснувших вулканов, усеявших оба полушария планеты, и возвышенности типа Земли Иштар с самыми высокими горами Венеры – хребтом Джеймса Максвелла высотой более одиннадцати километров.

Из-за того, что атмосфера Венеры представляет собой, по сути, сплошной ураган, несущийся над поверхностью со скоростью до ста сорока метров в секунду, космические аппараты сажать на Венеру сложно, если учитывать ещё и физические условия на поверхности, поэтому земляне посылали экспедиции к сестре Земли нечасто. Ватшин знал всего лишь о трёх удачных посадках аппаратов. И всё же его интересовала Венера, которая вполне могла в будущем подхватить у Земли эстафету жизни и разума.

Тишина в доме благоприятствовала и сну, и концентрации сознания на спуске в прошлое, однако Ватшину нужен был не спуск, а подъём, поэтому процесс вхождения в состояние ясновидения, а точнее – футурвидения потребовал больше времени.

Мысль-воля наконец выплыла из тела, вылетела за пределы квартиры, города, Земли и устремилась к Солнцу, вокруг которого вращались планеты Солнечной системы, привязанные к нему цепями гравитации.

Где искать Венеру, Ватшин знал и тем не менее лишь беспрецедентным всплеском восприятия пространства отделил от звёздных огней искорку планеты, неторопливо плывущую сквозь тьму «слева» от земного светила. «Прыгнул» к ней, неосознанно используя мысль, как физическое тело во время прыжка в длину.

Венера выросла в пушистый опаловый шарик, похожий на шарик одуванчика.

Ватшин поздравил себя с удачей, сосредоточился на более глубоком нырке в будущее.

Шарик планеты внезапно заискрился, словно её окружил рой светлячков.

Спутники? – удивился Константин.

Но это были не спутники. Вернее, объекты вокруг Венеры, возможно, и играли роль спутников, но абсолютно не были похожи на искусственно созданные сооружения.

Потомок Ватшина, а может быть, сгусток его «воли-интуиции-ясновидения», приблизился к планете, и Константин смог разглядеть ближайшие спутники.

Больше всего они напоминали светящиеся по краям грибы-трутовики. Описать их форму парой фраз не представлялось возможным, в ней присутствовали все возможные округлости, которые знала земная геометрия, и складывались они в удивительные фрактальные структуры разных размеров, действительно похожие на грибы или мхи.

Полюбовавшись на эти образования, Ватшин заставил мысль-волю спикировать вниз, пронзить облака.

Невесомое «тело мысли» окунулось в серо-белое марево, мимо пронеслись водянистые струи, и зрение восстановилось.

Под Ватшиным простиралась жёлто-оранжевая равнина с редкими возвышенностями и холмами. Но плотная атмосфера планеты, напоминавшая серовато-сиреневую дымку, не помешала разглядеть ландшафт, далёкий от всего, что раньше видел Константин.

Он ожидал увидеть моря песка и пыли, вулканы и кратеры, а увидел растительный покров красного и бордового цвета, золотые зеркала озёр, похожие на чаши с расплавленным металлом, и серебристые извилистые ленты рек, соединявшие озёра и более крупные водоёмы. А на берегах водоёмов…

Ватшин нырнул еще глубже.

Берега озёр поросли странным лишайником… который оказался системой строений, не построенных из блоков и кирпичей, а скорее выращенных с помощью биотехнологий.

Вспомнился роман приятеля Ватшина, известного фантаста Вани Головача «Консервный кинжал», где была выписана идея цивилизации, свернувшей с технологического пути на путь биологического развития. Носители разума в романе достигли очень больших высот воздействия на себя и на природу, хотя обошлись и без космических кораблей, и без термоядерных реакторов, и без каких-либо машин вообще. Но при этом смогли изучить и свою звёздную систему, и родную галактику, и чуть ли не всю Вселенную.