— Да, войны тут совсем иные, — согласился ИИ. — Ты уже видел несколько записей на станции, все завязано на холодном оружии и артефактах. Если я не ошибся с датой, оружия, которое демонстрировал тебе на записи Тирай, еще не существует, оно появилось всего за двадцать пять лет до катастрофы. Но рынок завоевать не успело из-за дороговизны и сложности изготовления. Так что, воюют тут холодным оружием.
— Не понимаю, — озадачился Головин, — тут имеется относительно развитая промышленность, но аборигены режут друг друга исключительно холодняком, либо используют артефакты, которые кидают молнии на ограниченном пространстве. У них что, до сих пор нет пороха?
— Есть, — ответил ИИ, — но он тут не стабилен. Уже после нашего прибытия я сделал анализ окружающей среды, раньше, сам понимаешь, из-за барьера это было невозможно. Итак, в атмосфере присутствуют соединения, которые при создании этой смеси становятся ее компонентом, и при использовании в семидесяти процентах из ста может произойти подрыв, способный разорвать изделие и убить испытателя. После многих попыток на этой идее поставили крест. Так что, если ты захочешь делать порох, тебе потребуется изготавливать порох и собирать патроны в вакуумной камере с полным отсутствием окружающей среды. Артефакты же — это дорого и их невозможно производить в промышленных масштабах, во всяком случае, на настоящий момент. Так что, холодное оружие и различные арбалеты. От луков отказались, лучников дольше учить. Есть арбалеты, артефакты с кристаллами, но это дорогие вещи, которые не каждому по карману. Еще есть штучные работы от артефакторов, стоят баснословно, такое могут себе позволить или военные высоких чинов, или аристократия. Ну и крупный бизнес, что-то на уровне винтовок девятнадцатого века твоей родины, дистанция стрельбы — не больше сотни метров. Точность хорошая, в мишень размером в ладонь попасть можно. Есть крупные орудия, но артиллерия тут в зачаточном состоянии. Что-то есть на черном рынке, но это слезы. Мир почти не развивается. Все прячут друг от друга свои тайны. Но это все, что я узнал из учебника истории, который издан до катастрофы.
— Ну, частично я это и так знал, — заметил Головин, — во всяком случае, Тирай просветил про арбалеты и холодняк. Хоть насчет пороха что-то прояснилось. А то я хотел самопал сделать, хорошо, не успел.
— Я бы тебя остановил.
— А как же летающие машины и остальные чудеса?
— А что тебя смущает? — озадачился ИИ.
— Смущает то, что сделать простейший ствол гораздо проще, чем такой автомобиль?
— Ты прав и не прав одновременно. Машины и прочие бытовые артефакты вроде выглядят сложнее, но это обыденность данного мира. Да, стоят они дорого, но это большой сектор дохода многих семей. Оружие же — это узкоспециальная отрасль, и пока всех все устраивает и соблюдается баланс между двумя самыми крупными державами, правителей это не интересует, аборигены лупят друг друга железками, и пока этот паритет будет поддерживаться, все так и останется.
— Пожалуй. Ну тогда пока оставим этот вопрос, сейчас главное — придумать, как легализоваться и попасть в королевство.
— Значит, ты определился и выбрал Тиард?
— Да, — мысленно озвучил решение Головин
— С легализацией пока не подскажу, все сложно. Я еще не знаю, как функционирует эта система, какие имеются документы, или достаточно сказать — «Я Пав, родился в богом забытой дыре, хочу попытать у вас счастья».
— Значит, нужно выбираться в большой мир и искать криминальных личностей, которые обычно в курсе, как это работает?
— Оптимальный вариант. Ладно, отдыхай.
Головин достал карманные часы и, отщелкнув крышку, зажег спичку, посмотрел на время, которое он установил благодаря настенным часам в бараке. До конца рабочего дня, если он все правильно рассчитал, оставалось примерно шесть часов. О нормированном рабочем дне тут слыхом не слыхивали.
Время тянулось медленно. В обед удалось подслушать еще пару разговоров, поскольку стол находился рядом с печкой. На этот раз это были вполне себе осмысленные беседы, касающиеся империи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Неплохо, — когда рабочие вернулись на стройплощадку, подвел итог ИИ. — Пав, языковой пакет семьдесят два процента. Этого хватит для несложных разговоров, ты будешь понимать и отвечать. Думаю, после того, как ты вступишь в контакт, я легко догоню его до сотни.
— Ну, значит, пора собираться, — обрадовался Головин. — Им осталось часа четыре. После того, как они сядут ужинать, я прокрадусь к площадке и смоюсь отсюда. Городок, конечно, небольшой, но думаю, там можно будет найти ночлег.
— Других вариантов у нас нет, — согласился ИИ, — разве что вырубить кого-то из них и допросить.
— Не хотелось бы так привлекать внимание, тут все же полтора десятка здоровых мужиков.
— Поэтому я и не стал предлагать этого раньше.
Дальше сидели в тишине. Головин игрался с банкой консервов, крутя ее перед глазами телекинезом. Поскольку по весу она превышала его норму, давалось это тяжело, и он мог удерживать ее чуть больше двух минут, потом имплантат разогревался, приходилось прерываться, ждать, пока остынет. Но ИИ на вопрос, есть ли улучшения, ответил утвердительно. Так что, процесс раскачки продолжился, и к вечеру Мираж мог уже поднимать предметы весом триста сорок два грамма.
Наконец, рабочий день был закончен, стройка опустела, и Головин сожрал еще одну банку консервов, затем выпил чаю. При этом ИИ отметил, что батарея прибавила ноль два процента. После, убрав все свое имущество в сумку, кое-что, правда, осталось здесь, скрытое под слоем утеплителя. Две книги, что он притащил, были больше не нужны, и места в сумке стало гораздо больше. Мираж прильнул к смотровому отверстию. Погода испортилась, зарядил несильный дождь, он загнал людей в барак, где они начали готовить ужин. В отличие от Миража, у них были и другие продукты. Снаружи воцарилась тьма, только у крыльца, на котором сидел одинокий мужик и, держа в зубах трубку, чистил картошку, или что-то похожее на нее, горел свет.
Головин с минуту изучал обстановку, больше никого на улице не было. Из-за не слишком толстых стен барака раздавались голоса остальной бригады. Павел обошел барак кругом и спокойно направился к телепорту.
— Ты кто такой? Чего задами бродишь? — раздался немного растерянный голос справа.
И Мираж отвесил себе мысленный подзатыльник, как он мог забыть про объект под кодовым наименованием «деревенский сортир», который стоял чуть в стороне?
Головин спокойно развернулся.
— Именем императора, — уверенно заявил он, — я сыскарь тайной стражи, разыскиваю обывателя по имени Гол и по прозвищу Картежник — погнал полную пургу, основываясь на данных, которые удалось прочитать в газете. — Известно ли вам его место нахождения?
— Нет, господин, — тут же заявил мужик, уже пожалев, что окликнул незнакомца.
— Ваше имя, — продолжил давить Головин, в надежде, что тот не потребует документов, подтверждающих, что он сыскарь тайной стражи империи.
— Не потребует, — сообщил ИИ — время не то, и не правовое государство, к которому ты привык. Здесь сыскарь — это почти, как император, только до него далеко, а ты близко. Ты все правильно делаешь.
— Жал я, господин сыщик.
— Я запомню, — надменно произнес Головин, попутно обдумывая, как работает его система речи, ведь он слышал тарабарщину местного языка, которая в его голове трансформировалась в нормальную русскую речь. Он обдумывал ответ, и изо его рта звучала точно такая же тарабарщина, понятная аборигену. Но сейчас нужно думать о легенде. — Никого подозрительного не встречали?
— Нет, господин.
— Хорошо. О том, что меня видел, никому ни слова. Тайна.
— Понял, господин, уже забыл, — обрадованно закивал мужик.
Головин небрежно кивнул и, развернувшись, отправился в сгущающиеся сумерки. Через минуту он уже стоял на телепортационной площадке.
— А неплохо пошло, — подвел итог столкновения с аборигеном ИИ, — поднял языковой пакет еще на процент. Давай, жми символы, и прочь отсюда.