А вот — ватага молодежи с Пегасуса. Тяжело им с местной силой тяготения. Кажутся себе разжиревшими в два раза. Худющие фигуры сгорбились под неожиданно налившимися тяжестью рюкзаками. Забавно…
Через зал, медленно раскачиваясь, плыла девушка. Мужчины на ее пути замирали, пораженные, вглядывались в лицо, затянутое тончайшей куаретинской вуалью, пытались понять — правда ли она столь красива, или им просто показалось. Эльфийка…
Странно, мужчинам криотская порода так не идет. Только женщины в глазах остальных гомосапиенс обладают неземной красотой, налившейся под воздействием уникального климата водной планеты.
В лобби-баре плотно устроились за стойкой несколько пренейских вояк. От классических землян пренейцы почти не отличаются. Разве что — фигуры поатлетичней, да взгляд посуровей. Рост, в среднем, побольше… Однако, на лицах — никакой свирепости. Добрее человека не сыщешь, чем сержант с Пренеи. Впрочем — это уже не климата заслуга, а строгого социального воспитания. Современные самураи. Лучшие вояки во Вселенной…
Куаретинцы, строггцы, сириане, праксанцы, левиане, деризейцы, пренейцы, криоты…
Триста планет.
Люди заняли пятьдесят из них буквально за первые тридцать лет.
Тогда свершился Великий Исход и первые корабли землян, оборудованные допотопными прожорливыми квази-двигателями, покинули пределы Солнечной Системы.
Человечество обрело Обетованные Галактики.
Планеты осваивались постепенно — год за годом, десятилетие за десятилетием. Довольно внушительная их часть присоединилась к Обитаемому Сообществу спустя век-другой после Исхода.
Велик разнообразием мир. Каждая планета обладает уникальной средой обитания. Где-то — тяготение выше земного, в иных местах — оно почти в два раза меньше. Различаются плотности атмосферы и составы воздуха. А в некоторых мирах этой субстанцией вообще нельзя дышать напрямую. На том же Криоте, например. Морские эльфы приспособились вдыхать аморфную среду через легкий фильтр. А новичку — впору и задохнуться без компенсатора.
Единая раса землян, основательно перемешалась в своей консервной банке перед Исходом, затем расселилась по Галактикам и вновь приобрела вид разнонаполненного букета.
Лоан родилась на Клавсе. Планетка мало отличалась параметрами от эталонной Земли, поэтому облик ее жителей мутировал мало. Только кожа чуточку багряней, да здоровье — ого-го. Клавс строго следит за чистотой природы практически с самого начала колонизации.
Как я соскучилась по Деризее… Мысли девушки скакала, будто мячик от пинг-понга. Обожаю этот адреналиновый сумбур — когда только начинаешь путешествие. До начала учебного года еще месяц, и он обещает быть умопомрачительным. Острова на берегу Зеленого Океана — это настоящий рай университетской молодежи, традиционно собирающейся в чудесном уголочке для увеселения и всевозможного отрыва.
Лонни зажмурилась от удовольствия.
Первым делом на трек. Это, конечно сразу после пляжа и спа. Но потом — сразу на трек. Принцесса испытала физическое удовольствие от предвкушения бешенного разгона пневмобайка, вспомнила кайф тугой мощи, бьющей в позвоночник, когда восторг за миллисекунду затмевает разум.
Лоан тихонечко взвизгнула.
И обязательно на гала-диско! И уж пока не натанцуюсь — тебе меня не видать, Джимми. Хоть на колени становись!
Кра-со-та! Через каких-то девять часов. Принцесса бросила последний взгляд на гигантский Зал Предварительного ожидания и допила остатки кофе. Посадка через двадцать минут — нужно выдвигаться к терминалу.
Лонни летела на Деризею молодежными космолиниями. Довольно приличный пассажирский корабль, цена, более, чем вменяемая, а самое главное — не скучно.
И действительно — возле посадочных ворот номер пятнадцать царило оживление. Рейс потому и молодежный — летают преимущественно студенты. Лоан тут же заулыбалась, ощутив здоровый подрыв, веющий от толпы.
Мисс Флинн с удовольствием плыла вниз на прозрачной кругляшке эскалаторной платформы и любовалась космопортом. Уютный космодром Клавса не шел ни в какое сравнение с шикарными гигапортами Деризеи или Хакорта, столицы Конфедерации — четвертой, после Родеса, планеты звезды Коро. Там — пассажиропоток под пять миллионов человек в сутки. Невероятной величины купола и прозрачные спагетти электро-пневмоканалов, протянувшихся на километры к посадочным площадкам. Непрерывным потоком с пятиминутным интервалом садятся и взлетают спускаемые модули межзвездной транспортной системы. Зрелище завораживает, когда технотронный скелет полого плюхается с неба, резко затормаживается перед самым посадочным пятаком и застывает, охлаждаемый множеством струй сжиженного воздуха. Подается очередной пассажирский модуль, ловкие роботизированные манипуляторы устанавливают набитый людишками кирпич в держатели спускаемого аппарата и тот, в считанные минуты, вновь стартует ввысь, чтобы уступить место новому крабу.
Нет, космопорт Клавса был совсем не таким.
Концепция планеты — безразмерные массивы природы, пронизанные высокотехнологичными транспортными магистралями, которые сплетают жилые районы в единую паутину, охватившую весь клавский шар. Здесь вполне нормально, когда после завтрака отправляешься поиграть в байк-гольф за две тысячи верст или в булочную за пятьсот километров. Каких-то десять минут на спортивном гравимобиле с пиковой скоростью, превышающей звуковую — и вы попадете из океана джунглей в завораживающую травяную пустыню. Полчаса — и вы поежитесь от влажного холода полюсного криокурорта. За час — вполне доберетесь до Срединного озерного моря, куда сходятся все клавские реки. Воздухоплавание в престижном мирке практически не развито — Клавс в два раза меньше нормированной Земли, но вследствие более плотного ядра — имеет равное земному тяготение. Поверхностный транспорт превращает любую точку цивилизации в доступную из любого пункта планеты в течение максимум полутора часов, Все — далеко и близко одновременно.
Но космопорт был местечковым — не более пятидесяти метров в куполе и всего на пять посадочных площадок. Впрочем, архитектурная изысканность сооружения с лихвой компенсировала недостаток его размеров. Пространство главного зала буквально окутали исполинские побеги вьющегося пальмовидного папоротника с живой листвой — он возносился кружевами как минимум на десять метров выше собственных пятнадцатиметровых стеблевых стволов и рассыпался гроздьями сплетений с высотой. Весь купол представлялся безмолвно шелестящей на непонятном языке великанской чашей с кучерявящейся прозрачностью. Лишь треть пузыря террариума была достаточно свободной, чтобы различать пурпурно-оливковое, в это время суток, небо с зеленоватыми облаками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});