Благодаря возвышенному местоположению этой равнины воздух здесь был несравненно легче, прозрачнее и даже прохладнее, чем на Рифе; вдыхая этот горный воздух, Марк испытывал особенное наслаждение, нечто похожее на легкое опьянение. «Как жаль, — размышлял он, — что нет здесь со мною живого человека, с кем бы я мог делить это блаженство!»
Глава XIII
Собственно Пик, то-есть скала, — это наиболее возвышенное место острова, — находился на северной его окраине в двух милях расстояния от рощицы. Резко отличаясь по своему характеру от богатой растительностью природы всего нагорного плато, сам Пик не мог похвастать не только деревцом, но даже и кустиком; в самом начале подъема кое-где утес этот порос чахлой и жалкой травой, но и эта скудная растительность бесследно исчезала выше, в самом начале последнего подъема, ведшего вверх, на самую вершину.
Подкрепившись обедом и отдыхом в тени кокосовых пальм, Марк начал взбираться на вершину Пика. Употребив на этот подъем два часа, он очутился, наконец, на самой вершине этой внезапно выросшей горы.
Горная вершина развернула перед ним все богатства острова — луга, рощи и ручьи. Марк постоянно имел при себе одну из лучших зрительных труб, имевшихся на «Ранкокусе», и попеременно переводил ее с одного пункта острова на другой в надежде отыскать следы присутствия здесь человека. Но, очевидно, он был единственным человеческим существом на всем этом острове.
Марк продолжал дальнейший осмотр Пика. Тут было много гуано, которое, вероятно, немало способствовало плодородию долины. Кроме потока, который избрал своим руслом овраг, долина орошалась множеством маленьких ручейков, вливавших свои воды в тот же большой поток. Милях в двух от подошвы Пика все эти воды соединялись, образуя небольшое озеро; выйдя из озера, они бежали дальше извилистыми ручейками, впадавшими затем в море и спускавшимися каскадами по скату гор.
Марк направил свою трубу на север с целью отыскать те острова, которые служили ему сегодня пунктом отправления.
С той высоты, на которой он теперь находился, вся группа вулканических островов, к которой принадлежал и его Риф, была прекрасно видна; но за дальностью расстояния она представлялась как бы развернутой картой, нанесенной темными красками на поверхности океана. Простым глазом кратер нельзя было различить отсюда, а бедного «Ранкокуса» невозможно было разглядеть и с помощью трубы.
Осмотрев внимательно все свои владения, Марк обратил свой взор в другую сторону горизонта в надежде найти где-нибудь землю. Первый предмет, попавшийся ему на глаза, была земля. Земля, вне всякого сомнения, ясно виднелась на западе, на расстоянии, по крайней мере, миль ста; несмотря на значительность расстояния, Марк был убежден в том, что он не ошибается, и что в той стороне, наверное, находится остров, быть может, даже и обитаемый. Обрадованный этим неожиданным открытием, он более часа не мог отвести глаз от этой точки горизонта и принужден был к этому лишь легким головокружением, явившимся у него от пристального и чересчур продолжительного рассматривания одного и того же предмета.
Марк прохаживался теперь взад и вперед по небольшой площадке Пика с целью дать отдохнуть глазам, как вдруг появившийся в отдалении предмет сразу приковал его к месту и почти лишил способности дышать. Предмет этот был появившийся вдали парус.
Со дня исчезновения Боба Бэтса глаза Марка теперь впервые видели судно. Оно, казалось, направлялось как раз к этому острову, как будто намереваясь укрыться под защитою его скалистых берегов. То было парусное судно. Двух ли, трех ли мачтовое, — об этом Марк еще не мог судить.
У бедного отшельника тряслись колена, он весь дрожал так, что был принужден на время опуститься и сесть на землю, чтобы не упасть. Несколько минут он оставался неподвижно. Когда же к Марку вернулись силы, и он поднялся на ноги, им овладел невыразимый ужас при мысли, что, быть может, то была только игра его воображения.
Но нет! Он не ошибся: белая точка все еще виднелась на том же месте. Марк схватил свою подзорную трубу, чтобы лучше рассмотреть это судно, и вдруг у него вырвался громкий возглас радости:
— Пинас! «Нэшамони»!
Как безумный он бросился вперед, махая платком, как будто его могли увидеть на таком расстоянии. Прошло четырнадцать месяцев с тех пор, как это маленькое судно было унесено бурей, и вот после такого промежутка времени оно, казалось, снова пыталось вернуться к тем берегам, которые служили ему колыбелью.
Как только к Марку вернулись самообладание и рассудительность, он тотчас же прибег к наивернейшему способу, чтобы обратить на себя внимание: он дал два выстрела из своего ружья и затем повторил еще несколько раз тот же прием до тех пор, пока на пинасе подняли флаги. В тот момент пинас находился уже почти под самым Пиком. Но вот и с судна раздался ответный выстрел.
По этому сигналу Марк бросился бежать бегом навстречу судну; несколькими скачками спустился он к оврагу и, не переводя духа, как безумный, мчался все вперед и вперед, рискуя каждую минуту сломать шею. Менее чем в полчаса он добежал, едва дыша, до места, где стояла его «Бриджит», и вскочил на судно.
Когда Марк миновал последний выдающийся в море утес, выйдя из своей потайной бухточки, невольный крик радости и счастья сорвался с его уст: всего в каких-нибудь ста саженях расстояния его глазам предстала «Нэшамони»; судно шло, придерживаясь берегов и, очевидно, отыскивая удобное место для того, чтобы пристать к острову. С пинаса тоже отозвались: Марк и Боб узнали друг друга. Боб по старой матросской привычке подбросил в воздух свою шапку и издал три громких возгласа, тогда как Марк, совершенно обессилевший от волнения, принужден был опуститься на скамью, а вслед за тем он выпустил из рук и шкот[29]и потерял сознание. Очнулся он в объятиях своего друга на палубе «Нэшамони».
Прошло более получаса, прежде чем Марк вполне овладел собой. Наконец, слезы облегчили его душу; он не стыдился этих слез, слез радости, при встрече со своим старым другом. Тут он заметил присутствие еще одного лица на судне, но так как человек этот был темнокожий, то Марк решил, что, вероятно, это какой-нибудь туземец с тех островов, где по пути остановился Боб, и потому не обратил на него должного внимания. Боб заговорил первый:
— Мистер Марк, вот ведь счастье-то! Мог ли я ожидать такую радость? Поверите ли, я дрожал от страха, пускаясь нынче в путь на нашей «Нэшамони»; ведь я ничуть не был уверен в том, что сумею найти вас.
— Спасибо вам, дорогой Боб, спасибо! Судя по тому, что я вижу, вы, верно, пристали к одному из населенных островов неподалеку отсюда. Но для меня является загадкой, каким путем вы, Боб, сумели отыскать Риф?