Недавно в Санкт-Петербурге открылся музей водки. Там в центре зала выставлена восковая фигура монаха с большим самогонным аппаратом, книгами и песочными часами. Экскурсоводы утверждают, что именно монахи первыми в России начали производить дистилляцию спирта.
Считается также, что первое хлебное вино было изготовлено в середине ХV в. в Москве, в Чудовом монастыре Кремля. Позже монастырское винокурение составляло такую конкуренцию государственным предприятиям, что великий князь Иван III был вынужден вести борьбу с церковью за запрещение монастырского винокурения. В 1474 г. им была введена первая монополия на производство хлебного вина, продержавшаяся до 1605 г.
Однако княжеская монополия оказалась малоэффективной. Как отмечал Ключевский, царь Иван IV утверждал: “В монастыри постригаются не ради спасения души, а покоя ради телесного, чтобы всегда бражничать” [Курс русской истории. М., 1987, ч. I, с. 261]. Монахи традиционно продолжали гнать самогон и бражничать.
При Петре I, любившем веселые застолья, произошел резкий скачок в употреблении спиртных напитков. В армии были учреждены нормы ежедневной выдачи спиртного. Предприниматели выдавали по чарке в день своим работникам. Алкоголь полагался даже обитателям богоугодных заведений. Екатерина II уже преподносила в дар зарубежным царям русскую водку.
В советский период периодически появлялись плакаты, призывавшие к борьбе с пьянством, однако реальная борьба не велась. Только Горбачеву удалось развернуть крупную антиалкогольную кампанию, которая не была поддержана большинством населения, привыкшего к потреблению алкоголя. Однако состояние здоровья граждан в тот короткий период заметно улучшилось.
Приход к власти антисоветских реформаторов сопровождался передачей государственных вино-водочных предприятий частному капиталу и государство лишилось важнейшей статьи дохода. РПЦ, продолжая популяризировать потребление спиртных напитков, одновременно восстановило собственное виноделие, в том числе в монастырях. Церковь снова стала вносить свой аморальный вклад в подрыв здоровья россиян, в снижение среднего уровня продолжительности жизни (с 1990 по 2001 гг. на 8–10 лет), в сокращении рождаемости. Естественно, что в погоне за барышом ни один православный иерарх не признается и не покается в этом.
И то, что выше изложено (а изложено далеко не всё), можно подытожить одним библейским заключением: “Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить” (Еф., 5:12).
§ 4. Сотворение мифа о “православном буме”
“И в Израиле не нашел Я такой веры”
(Мф., 8:10)
Для того, чтобы создать новое вероучение и увлечь им массы людей, бесспорно, надо располагать яркими, захватывающими дух целями и силой убеждения или же запугивать обывателей и творить чудеса. И естественно, должны возникать такие условия жизни, которые заставляют людей по-новому взглянуть на окружающий их мир. Первые шаги в этом плане обычно бывают осторожными.
Иисус, увидев двух братьев, ловивших рыбу, обратился к ним предельно просто: “Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков” (Мф., 4:19). Так у Него появились первые последователи, ставшие затем Его учениками — апостолами.
Первоначально Иисус утверждал: “Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить” (Мф., 5:17). Постепенно Он, в нарушение учения иудаизма, сформулированного Отцом, вносил новшества и формировал христианское учение, которое нередко наталкивалось на непонимание и сопротивление населения. Так, во время Его проповеди в синагоге слушатели “выгнали Его вон из города, и повели на вершину горы… чтобы свергнуть Его” (Лк., 4:29). И чтобы спасти Иисуса от гнева народного, периодически раздавался “глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в котором Мое благоволение; Его слушайте” (Мф., 17:5). Но этот глас нередко оставался “голосом вопиющего в пустыне”.
Действительно, вмешательство Господа не всегда помогало. Понимая это, Иисус говорил жителям: “Вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес” (Ин., 4:48). И он творил чудеса, привлекая учеников. Но и этого оказалось недостаточно. В ход было пущено запугивание населения страшными муками в аду для тех, кто не уверовал в учение Христа. Чудеса и страх — вот два постулата, которые легли в фундамент христианства. В Новом завете сказано: “велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель”! “Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят” (Откр., 15:3, 4).
Уже тогда распускались слухи о высокой популярности Христа: “весь мир идет за Ним” (Ин., 12:19). Однако выяснилось, что даже” Его братья не верили Ему” (Мф., 14:55, 56; Ин., 7:5). Еще более драматично сложились отношения Иисуса с Его учениками. Он предупреждал их: “вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое” (Мф., 24:9). Они же поддавались Его влиянию, когда Он грозил карами и творил чудеса. И тем не менее отходили от Него при определенном случае. Как-то Иисус сказал им: “Но есть из вас некоторые неверующие”. После чего “многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним” (Ин., 6:64, 66). И только после чудесного воскресения Христа они вновь стали проповедовать Его учение.
Еще более трагикомичный случай произошел с апостолом Петром, которому Иисус сказал: “Истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня”. Но ученик клятвенно заверял: “Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики” (Мф., 26:34, 35). Однако апостолы беззастенчиво врали и затем каялись: “Тогда все ученики, оставив Его, бежали”. А Петр в ту ночь трижды отрекся от Иисуса и посему “горько плакал” (Мф., 26:56, 75).
Сам Иисус признавал: “Мир… меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы (Ин., 7:7). Как и Бог Отец, Он не приводил каких-либо доказательств о “зле” всего мира. Но ненависть к Христу проявлялась неоднократно и окончательно выплеснулась в решающие дни. Во-первых, собравшиеся “первосвященники и начальники и народ” ради праздника Пасхи решили помиловать убийцу Варавву, а не Иисуса, обвиненного в том, что “Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем” (Лк., 23:2). Во-вторых, собравшиеся на суд у Пилата потребовали крайнюю меры наказания: “Распни Его” (Мк., 15:13). Распятие Иисуса состоялось не по воле Пилата, который умыл руки, а по настоянию народа. С тех пор христианство так и не прижилось на родине Иисуса Христа.
После того, как римские императоры поняли, что христианство можно поставить на службу своей власти, они стали всячески поддерживать церковь, громить ее врагов и умножать число ее приверженцев. Эта тенденция прослеживалась на протяжении многих веков как в Западной Европе, так и в России.
Численность граждан Российской империи, записанных в рубрику “православные”, была высокой. Но сама вера была поверхностной. Содержание Библии не знали полуграмотные священнослужители. А в последующие 70 лет царства атеизма численность истинно верующих снизилась до минимума (около 5–7 % населения). Религия оставалась прибежищем для духовно (и физически) слабых, неуверенных в себе людей, для которых она служила как бы психологической опорой.
С конца 80-х гг. истекшего столетия с помощью государства началось бурное восстановление и строительство церквей. В первой половине 90-х гг. было принято говорить о “православном буме”. Ельцин, получив в своих антиконституционных и антинародных акциях благословение Алексия II, стал осенять себя крестным знамением. За ним потянулась “демократическая элита”. По Москве пошли анекдоты, что видные государственные деятели еврейской национальности, как Б. Е. Немцов, И. Б. Чубайс, В. В. Кириенко срочно отращивают крайнюю плоть, чтобы получить благословение патриарха.
Насильственное крещение россиян приняло гипертрофированные масштабы при президенте Путине. Как Верховный главнокомандующий он восстановил дореволюционное крещение солдат строем, о чем сообщали репортеры из Чечни. Он также ввел обязательные похороны военнослужащих с попом, что было продемонстрировано с погибшими на подводной лодке “Курск”.
Светские и церковные иерархи широко используют СМИ для пропаганды “православных ценностей. По разным программам телевидения несколько раз в день демонстрируются фильмы христианского содержания, выступают высшие деятели церкви, а в ряде случаев с переводчиками разъясняют постулаты Иисуса иностранные спонсоры и наставники. РПЦ и ее сторонники заговорили о “православном буме”. Фактически атеистические выступления по радио и телевидению перестала пропускать двойная цензура исполнительной власти и патриархата. Впрочем, пробить эту цензуру не стремится и КПРФ — единственная крупная оппозиционная партия.
Однако во второй половине 90-х гг. “пик” увлечения православием все-таки был пройден. Видимо, это произошло после поражения российской армии в первой чеченской войне 1994–1996 гг., которая получила благословение Алексия II. Тогда же был заложен Храм Христа Спасителя, который первоначально москвичи называли “Храмом на русско-чеченской крови”. Православная эйфория закончилась (хотя некоторые ее жертвы продолжали лелеять надежду превращения православия в “национальную идею”, выработать которую потребовал Ельцин). Началось возвращение к атеизму.