— Жертвы колдовских экспериментов иногда умудряются сбежать, и люди колдунов занимаются их отловом. Боюсь, что именно этим Гай и занимался. Не хочу ни в чём его обвинять. Он ещё слишком юн, чтобы всегда верно оценивать ситуацию, особенно если вокруг плетутся интриги. Мы подумаем, как вырвать его из лап колдунов. Мы убедились, что он жив и здоров, а это уже немало.
— Линда, дорогая, — обратился он к Илане, — ты действительно надеялась растопить этот корабль на расстоянии?
— Если бы мы подошли к ним поближе, это могло получиться.
— И у тебя уже такое получалось?
Илана чуть не сказала «да», но это слово застряло у неё в горле, когда она поймала на себе взгляд короля — пристальный и напряжённый, совершенно не вязавшийся с его небрежной, милой улыбкой. Взгляд бойца, который хочет как можно больше узнать о противнике.
— Вообще-то нет, но… Юты говорили, что снежные маги такое умеют. Мы могли бы попробовать.
— Опять юты! — с облегчением рассмеялся король. — Больше слушай этих фантазёров. Если надумаешь что-нибудь такое попробовать, пожалуйста, поговори сначала со мной.
— Да, Илана, — промолвил Мартин, с трудом сдерживая улыбку. — Всегда советуйся с более опытным магом. Кстати, Айслинд, не ты ли обещал нам показать горы? Может, немного полетаем над ними? Мне очень нравятся здешние горные пейзажи, но хотелось бы побывать подальше от замка, севернее…
— Мы там непременно побываем, — заверил художника Айслинд. — Но не сейчас. Сегодня мы едва не столкнулись с вражеским ледяным кораблём. Пока нам лучше лишний раз не подниматься в небо и использовать корабль только по делу.
Никто не возразил. Доводы короля выглядели вполне убедительно, но у Иланы было такое чувство, что Айслинд отказывается от полёта над горами по другой причине. Картина горного города, уже два раза открывавшаяся только ей, преследовала её все эти дни. Что это было? Её подсознательная фантазия, на мгновение показавшаяся реальностью, или реальность, скрытая от взоров смертных? Возможно, магическая сила помогла Илане увидеть то, что не должен был видеть никто, и Айслинд это понял.
— Он всегда был таким! — Таддеуш даже не пытался скрыть своё торжество и злорадство. — Он всегда рвался в лидеры! Во что бы мы ни играли, командовать должен был он. Зазнайка, который вообразил, что пачкаться о вторую скрипку ниже его достоинства!
Они беседовали вдвоём в маленькой зимней роще, окружённой узорчатой серебряной оградой. Илане нравилось это место, потому она и пришла сюда после ужина, совершенно не ожидая встретить тут Таддеуша. Он сидел на бортике фонтана, складывая из ледяных осколков какой-то узор.
— Если сложишь из этих льдинок слово «вечность», ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь мир и пару новых коньков[4].
— Я и так сам себе господин, — смерив Илану холодным взглядом, отрезал Таддеуш. — И что бы я тут ни складывал из льдинок, моё сердце в лёд не обратилось. Боюсь, это случилось с Гаем. Вот уж действительно как в сказке! Его даже зовут похоже: Кай — Гай… По-моему, костюм Снежной королевы тебе великоват. Примерь лучше костюмчик Герды, но репетируй, пожалуйста, без меня. Школьные спектакли меня больше не интересуют.
— Я вовсе тебя не искала, просто пришла в то место, которое мне нравится. Впрочем, в этом замке много красивых мест. Счастливо оставаться.
— Подожди, — он улыбнулся, на мгновение превратившись в прежнего Тэда. — Извини, что я сорвался. В последнее время тут какая-то нервная обстановка. Все эти бессмысленные поиски… Её величество Изабелла Фабиани, которая меня терпеть не может. У меня в её присутствии даже руки мёрзнут.
— Ты преувеличиваешь, Тэд. У неё сейчас нет повода для хорошего настроения, но это ещё не значит, что она кого-то тут ненавидит. Это ты полон ненависти — к ней и к её сыну. Почему? Ты вообще ведёшь себя очень странно. То ты у нас почти ничего не помнишь, то вдруг, оказывается, помнишь даже родословную германарских правителей. Кто там законный сын короля, а кто нет…
— Я же говорил, что память постепенно возвращается, — хмуро ответил Таддеуш, явно раздосадованный тем, что за ужином нечаянно себя выдал. — А насчёт происхождения Гая… В Гаммеле многие догадываются, что он попросту ублюдок. И всегда догадывались. Слухи об этом ходили с самого его рождения. По-моему, ты едва ли не единственная, кто ничего такого не слышал.
Почти весь дальнейший разговор представлял собой монолог Таддеуша, яростно изливающего потоки грязи на принца Гая.
— Нисколько не удивляюсь, что он связался со злыми колдунами! Ему лишь бы верховодить, лишь бы иметь хоть какую-то власть! Да он готов душу продать дьяволу, лишь бы и тут быть принцем. Готов и колдунам служить, и любым мерзавцам, лишь бы ему было кем командовать! Принцем он, видите ли, привык быть! Да не принц он никакой, а жалкий ублюдок! Я уверен, что это правда! Достаточно взглянуть на его матушку…
— Не смей говорить о ней гадости! — резко перебила Илана. — Я знаю её лучше, чем ты.
— Ты уверена?
— Абсолютно. А вот тебя я, похоже, совсем не знала. Или я знала какого-то другого Таддеуша Бельски. Последний раз мы виделись с ним года полтора назад в Центральном парке… Знаешь, я ведь не верила, что ты умер. Я не верила в это, даже когда была на твоих похоронах. Теперь ты стоишь передо мной вроде бы живой и здоровый, я могу протянуть руку и коснуться тебя, но теперь у меня такое чувство, будто ты действительно умер.
Илана резко повернулась и пошла прочь. Немного побродив по дворцу, она отправилась в свою любимую гимеловую рощу. Эта роща была маленькая, но поскольку вплотную подходила к зеркальной скале и отражалась в ней, казалась бесконечной. Сегодня она выглядела не так красиво, как несколько дней назад. Все плоды были собраны — и с деревьев, и с кустов тимина, среди серебристой хвои которого уже не сверкали похожие на новогодние игрушки розоватые шишечки. Хвоя на одном из кустов высохла и потускнела. Это означало, что он погиб.
«Может, попробовать превратить его в снег?»
Подумав об этом, Илана коснулась куста и вздрогнула от неожиданности — так быстро он побелел и рассыпался.
«Интересно, а я смогу вернуть его к жизни?»
Положив ладонь на маленький сугроб, девочка мысленно приказала ему превратиться снова в куст. Мгновение спустя куст уже был на прежнем месте, такой же сухой и безжизненный.
— Оживи, — прошептала девочка, посыпав его снегом. И едва не подпрыгнула от радости, увидев, как тускло-серая хвоя засверкала серебряным блеском.
— Это ненадолго, дитя моё.
Илана вздрогнула и обернулась. Похоже, король стоял тут уже давно и наблюдал за ней. Какого чёрта он опять за ней следит?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});