- Вероятно. И что же?
- В моем мире ученые состоят членами особой гильдии, традиционного братства.
Джоунз покачал головой.
- За некоторым исключением, я согласен, что примерное существует и в моем мире. Ученые обычно честны друг с другом.
- Тогда, возможно, я открою вам тайну, не свою...
- Мы из различных культур, - сказал Джоунз. - Наши взгляды могут различаться. Мне было бы неприятно, если бы вы открыли мне тайну, которую мне не следует знать. Я не хотел бы затруднять вас ни сейчас, ни позже.
- Но ведь мы оба ученые, у нас общая этика.
- Ладно, - согласился Джоунз. - О чем же вы хотите мне рассказать?
- Где-то в дальних Диких Землях есть университет. Я слышал о нем и считал, что это легенда. Но оказывается, что он действительно существует. Есть древние летописи.
Внезапно снаружи прекратилась музыка и наступила полная тишина. Джоунз замер, а Корнуэлл сделал шаг к выходу и остановился, прислушиваясь. Послышался новый звук - далекий, но отчетливый крик, отчаянный и безнадежный.
- О, боже! - прошептал Джоунз. - Еще не все кончено. Они не позволили ему уйти.
Корнуэлл выскочил из палатки, Джоунз за ним. Танцующие отступили от дороги и столпились у стола. Они все смотрели на дорогу. Никто не разговаривал, и все, казалось, затаили дыхание. Костры по-прежнему поднимали к небу столбы дыма.
По дороге, спотыкаясь, шел обнаженный человек. Он шел и кричал. Его бессмысленный и жуткий крик поднимался и падал, но не прекращался. Откинув голову, он кричал прямо в небо. За ним и по обе стороны от него двигались церберы, зловеще черные во тьме ночи. Некоторые из них шли на четвереньках, другие, выпрямившись, на задних лапах, наклонившись вперед и размахивая передними лапами. Их короткие мясистые хвосты двигались в возбуждении, а ужасные клыки белели в черноте рта.
Оливер выбрался из толпы и подошел к Корнуэллу.
- Это Беккет, - сказал он. - Они его поймали.
Человек и свора церберов приближались. Крик человека не смолкал, но теперь стали слышны и другие звуки: басистый аккомпанемент ужасного крика - ворчание церберов.
Корнуэлл прошел вперед и встал впереди толпы, рядом с Джибом и Холом. Он попытался заговорить, но не смог. Холодная дрожь охватила его: он не мог унять стук зубов. Оливер оказался рядом с ним.
- Это Беккет, - повторил он. - Я узнал его. Я его часто видел.
Подойдя к лагерю, Беккет неожиданно перестал кричать и, пошатнувшись, повернулся лицом к толпе. Он протянул вперед свои руки.
- Убейте меня! - завопил он. - Ради любви девы Марии, убейте меня. Если среди вас есть человек, пусть он, ради любви Господней, убьет меня.
Хол поднял лук и потянулся за стрелой. Снивли перехватил лук и потянул его вниз.
- Вы сошли с ума! - закричал он. - Только попробуйте - и они набросятся на нас. Вы не успеете пустить стрелу, как они вцепятся вам в горло.
Корнуэлл, вытаскивая меч, пошел вперед. Джоунз преградил ему дорогу.
- Прочь с дороги! - проревел Корнуэлл.
Джоунз ничего не ответил. Его правая рука поднялась снизу вверх, и кулак ударил Корнуэлла в подбородок. От этого удара Корнуэлл упал, как подрубленное дерево.
На дороге церберы набросились на Беккета. Они не уронили его, оставили стоять, но рвали клыками его тело и отскакивали. Половина его лица исчезла, кровь струилась по щеке, зубы показались из-под нее, язык двигался в агонии, крик застрял в горле. Снова сверкнули клыки и внутренности человека вывалились наружу. Рефлекторно Беккет наклонился вперед, сжимая руками разорвавшийся живот. Острые клыки оторвали ему половину ягодицы, и он выпрямился, размахивая руками и дико крича. Потом он упал и задергался в пыли с воем и стонами.
Церберы отошли и сели кружком, рассматривая свою жертву с благожелательным интересом. Постепенно стоны стихли. Беккет медленно поднялся на колени, а потом встал. Он снова казался целым. Лицо и ягодицы не разорваны, внутренности на месте. Церберы лениво встали. Один из них подтолкнул Беккета носом, и тот пошел дальше по дороге, возобновив свой бесконечный крик.
Корнуэлл сел, тряся головой и держась за меч. Из тумана перед ним показалось лицо Джоунза.
- Вы ударили меня кулаком. Честный способ борьбы?
- Держите руки подальше от своей железной палки, - сказал Джоунз. Или я опять вас ударю. Мой друг, ведь я спас вас, вернее, спас вашу драгоценную жизнь.
22
Корнуэлл постучал, и ведьма открыла дверь.
- Ага, - сказала она Мери, - вот ты и вернулась. Я всегда знала, что ты вернешься. С того дня, как я рассталась с тобой, я знала, что ты придешь обратно ко мне. Тогда я поставила тебя на дорогу, ведущую в Пограничье, хлопнула по маленькой попке и велела тебе идти. Ты пошла не оглядываясь, но я знала, что ты вернешься, когда подрастешь. В тебе всегда было что-то странное. Ты не подходила для мира людей, и ты не обманула надежды старой бабки...
- Мне было тогда три года, может меньше, - сказала Мери, - но вы не моя бабушка и никогда ей не были. Я никогда не видела вас.
- Ты была слишком мала, чтобы помнить. Я бы оставила тебя у себя, но времена наступили опасные и неустойчивые, и мне казалось, что тебе лучше уйти с зачарованной земли. Хотя это и разбило мое сердце, потому что я тебя любила, моя девочка.
- Это все ложь, - сказала Мери Корнуэллу. - Я ее не помню, она не моя бабушка.
- Но это я поставила тебя на дорогу, ведущую в Пограничье, - сказала ведьма. - Я взяла тебя за маленькую ручку и побрела, согнувшись, так как меня тогда мучил артрит. Ты шла рядом со мной и щебетала.
- Я не могла щебетать, - возразила Мери, - я никогда не была болтуньей.
Дом оказался точно таким, каким описала его Мери. Старый, полуразрушенный дом на холме, а под холмом ручей, со смехом бегущий по равнине, с каменным мостом над сверкающей водой. Группа берез росла у одного из углов дома, а ниже по холму была живая изгородь, которая ничего не ограждала. За ней виднелась груда булыжников, а дальше, у ручья, был болотистый бассейн.
Остальные члены отряда стояли у каменного моста и ждали, глядя на дом, где перед открытой дверью стояли Мери и Корнуэлл.
- Ты всегда была извращенным ребенком, - говорила ведьма, - и всегда устраивала нехорошие шутки. Впрочем, это не было свойством твоего характера. Так ведут себя многие дети. Ты невыносимо дразнила бедного людоеда, бросая камни в его нору, так что бедняга едва мог спать. Ты наверно удивишься, узнав, что он вспоминает о тебе лучше, чем ты этого заслуживаешь. Услышав о том, что ты идешь сюда, он сказал, что надеется тебя увидеть. Хотя, будучи людоедом с большим чувством собственного достоинства, он не может сам выйти к тебе. По крайней мере, сразу. Так что, если ты хочешь увидеться с ним, то тебе придется подождать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});