Последние ее слова было очень трудно разобрать.
Стыдясь своих слез, Минерва повернулась спиной к графу и встала у окна, пытаясь овладеть собой.
Какое-то время граф смотрел на играющий в ее кудрях солнечный свет, а затем мягко сказал:
— Давайте сядем, и вы объясните мне по порядку, что происходит. Я сгораю от любопытства!
Минерва поискала в кармане платок, но ничего там не нашла. Словно догадавшись о ее мыслях, граф подошел к ней, достал из нагрудного кармана чистый платок и протянул его девушке.
Минерва вытерла глаза и медленно произнесла:
— Я… я очень виновата… это все моя… в-вина.
— Еще одной причиной моего прихода к вам, — перебил ее граф, — было желание поблагодарить вас за спасение моей жизни.
— Но… вы не попали бы в темницу… если бы я не… не попыталась… шантажировать вас! — растерянно произнесла Минерва.
— В этом случае я лежал бы в постели, оставшись на милость посла! — ответил граф.
Минерва совсем забыла об этом.
Она повернулась и посмотрела на графа встревоженными глазами.
Затем, вспомнив, о чем говорил ночью испанец, девушка залилась жгучим румянцем. Сама того не зная, она внезапно стала очень хорошенькой.
Граф смотрел на нее так, словно не мог поверить тому, что видел.
Наконец он решительно шагнул к стоявшему у камина креслу и сел, откинувшись на спинку и скрестив ноги.
— Давайте начнем с самого начала, — предложил он. — Я уже знаю, что ваше имя Минерва, богиня мудрости, но думаю, что вы можете рассказать еще о многом.
Делать было нечего, и Минерва медленно подошла и опустилась на краешек дивана. Диван стоял у камина, недалеко от кресла, где устроился граф.
— Я понял, — продолжал между тем граф, — что ваши отец и мать умерли, а вы присматриваете за своими младшими братом и сестрой.
— Откуда вы знаете? — спросила Минерва. — Не могу поверить, чтобы Тони рассказал вам обо всем этом!
— Тони, как вы его называете, был крайне осторожен и рассказал мне только, что когда-то его семья владела замком.
— Тогда… как же?..
Граф улыбнулся.
— Когда я спустился в темницу этим утром…
— Вы спускались в темницу? — перебила его Минерва. — Как вы могли! Это ведь так опасно! А что, если бы об этом узнал посол?
— Как вы знаете, его сиятельство полностью уверен в том, что утопил нас обоих. Поэтому я понимал, что даже без вашей защиты я нахожусь в полной безопасности.
Минерва решила, что он смеется над нею. Глаза девушки заблестели, и она отвела взгляд.
— Никогда не думал, что женщина может быть такой храброй, — мягко произнес граф, — вести себя так достойно и бесстрашно в самой безнадежной ситуации!
В его голосе было столько искренности, что Минерва зарделась. Не глядя на графа, она произнесла:
— Вы были так храбры… я не хотела показывать вам, до чего я была перепугана.
— Мы оба были перепуганы, — сказал граф, — и если бы вы не подумали о потайном люке в потолке, сейчас мы были бы уже мертвы.
— Но мы спасены!
— Вашими молитвами.
— Я уверена, что это папа помог мне вспомнить то, что написано в его книге, — призналась Минерва. — Понимаете, мне никогда не нравилось читать про темницы и про то, как тамтопили пленников. Просто чудо, что эта мысль вдруг пришла ко мне в голову!
— Чудо, за которое я вам очень благодарен, — произнес граф. — Думаю, после того, как вы выбрались через люк, вам не приходило в голову, что было бы гораздо проще позволить мне утонуть, чтобы долг вашего брата был позабыт.
Минерва в ужасе посмотрела на графа.
— Вы в самом деле думаете, что я… могла бы… совершить что-нибудь подобное? — спросила она. — Я не убийца и не посол!
— Он еще свое получит, — мрачно пообещал граф.
— Но… что, если вы вернетесь в Лондон… а он снова попытается напасть на вас?
— Я приму меры для того, чтобы этого не произошло, — сказал граф, — а пока что мне безопаснее оставаться здесь.
— Конечно, — согласилась Минерва.
— Что ж, давайте теперь вернемся к вам, — предложил граф. — Эта тема интересует меня гораздо больше.
— Но… вы не должны… интересоваться мной! — возразила Минерва.
— Почему же? — поинтересовался граф.
— Потому что… Тони… он будет в ярости… и прошу вас, обещайте мне всем святым, обещайте… что вы не расскажете ему… что я попыталась сделать прошлой ночью.
— То, что произошло ночью, останется тайной, известной лишь нам двоим, — заверил ее граф. — Никто, повторяю, ни одна душа никогда не узнает об этом!
Минерва вздохнула с облегчением.
— Тони будет так сердит на меня… а когда вы схватили меня… я подумала, что никогда больше не увижу его.
— Вы делали все это ради него, — напомнил ей граф.
— С моей стороны это было так глупо… Но я не могла найти другого способа получить две тысячи фунтов. Не думаю, чтобы кто-нибудь согласился заплатить такие деньги за этот дом.
— Не понимаю почему, — возразил граф. — Этот дом очень красив. К тому же он является частью замка, да и всего поместья.
У Минервы загорелись глаза.
— Вы хотите сказать… что вы могли бы купить его? Я думала об этом, но я уверена, что Тони не осмелится предложить его вам.
— Я вижу, что Тони выставил меня сущим чудовищем, — пожаловался граф. — Почему он так упорно скрывал ваше существование?
Вопрос застал Минерву врасплох, и девушка не сразу смогла придумать достойный ответ. Она старалась не смотреть на графа, и ее длинные ресницы чуть подрагивали от смущения.
— Конечно же, я понял, — произнес наконец граф. — Тони был прав. Вы не смогли бы существовать рядом с такими людьми, как те, которых я только что отослал в Лондон.
— Вы были так добры… оставив Тони здесь и позволив ему ездить на ваших лошадях.
— По крайней мере это не позволит ему рисковать деньгами, которыми он не обладает, — резко заметил граф.
— Прошу вас, не сердитесь на него, — произнесла Минерва. — Он ведь молод… а здесь так скучно. У нас ведь всего несколько соседей, а с тех пор как папа с мамой умерли, мы никого не принимали. И лошадей у нас нет, так что мы не можем навещать соседей.
— Вы действительно так бедны? — спросил граф.
— Папа довольно много зарабатывал своими книгами… они были такими интересными… но теперь он умер, и мы… с трудом сводим концы с концами. Но я откладываю каждый сэкономленный пенни, чтобы послать Дэвида учиться в Итон.
— Вижу, вы поставили перед собой трудную задачу, — заметил граф. — Сколько вам лет?
— Почти девятнадцать, — ответила Минерва, — но я должна заботиться о детях… должна!