Читать интересную книгу Не изменяя присяге - Александр Лоза

В январе 1917 года эскадренный миноносец «Расторопный» находился в ремонте на швартовых в заводе «Сокол», на паровом отоплении с завода. Экипаж миноносца жил на берегу, в казармах береговой роты Минной обороны «Сернес», переселившись туда с корабля в декабре прошлого года. Офицеры «Расторопного» снимали комнаты в городе, поблизости от завода. На миноносце осталось всего три офицера: командир — старший лейтенант А. И. Балас, вахтенный начальник — мичман Б. А. Садовинский и инженер-механик — мичман Н. Т. Гуляев.

В бытность командующим Минной дивизией капитана 1-го ранга А. В. Колчака миноносцы, в зависимости от ледовой обстановки, и зимой не застаивались у причалов.

Иначе обстояло дело с линейными кораблями. Линкоры флота Балтийского моря мало участвовали в боевых действиях. Линейные корабли берегли, поэтому большую часть времени они простаивали в Гельсингфорсе, изредка выходя на артиллерийские стрельбы.

Многочисленные команды дредноутов, составлявшие от 850 до 1200 человек, занимались обслуживанием заведований, проворачиванием оружия и общекорабельными работами.

Поддержание дисциплины на этих кораблях всегда было «головной болью» флотского начальства, поэтому матросов не только загружали службой, но и организовывали их досуг, чтобы у нижних чинов было как можно меньше свободного времени. С этой целью в летнее время начальство всячески развивало у матросов любовь к спорту, поощряло катание под парусами, рыбную ловлю. Разрешало устраивать на кораблях спектакли. Зимой линкоровские матросы, члены лыжных и хоккейных команд кораблей, часто увольнялись в город на тренировки.

Для тех же матросов, кто оставался на корабле, командование организовывало традиционные занятия: судовые библиотеки, кружки по интересам. В новогодние праздники устраивались для них елки. Кроме этого, на линкорах были оборудованы собственные кинозалы, где моряки смотрели военные хроники и развлекательные фильмы.

Один из нижних чинов линкора «Гангут», служивший на нем в начале 1917 года в Гельсингфорсе, матрос Д. И. Иванов, в советское время, в книге «Это было на Балтике» об этом времени вспоминал так: «Никак не могли дождаться обеда, ведь после обеда команду отпускали до 7 вечера на прогулку. В направлении к Свеаборгу и Гельсингфорсу от каждого корабля утоптаны дорожки.

По ним спешат матросы — радостные, веселые. Каждому хочется побыстрее пройти ледяное поле, побывать в городе, посмотреть, как там живут люди». «На берегу возле портовых сооружений, — пишет далее Д. И. Иванов, — можно наблюдать интересную картину: матросы обнимались, хлопали по плечам, до боли сжимали друг другу руки. Завязывались оживленные разговоры».

В основном матросы с кораблей, стоящих в Гельсингфорсе, посещали парк развлечений «Брунс-парк», расположенный в 10–15 минутах ходьбы от порта. В парке можно было посидеть в кухмистерской, перекусить, поговорить со знакомыми. Хотя с началом войны спиртные напитки и были запрещены, но в пивных торговали крепким финским пивом — «кале», а из-под полы еще и кое-чем покрепче.

При желании можно было посетить увеселительное заведение «Карпаты», ярко освещенное и шумевшее по вечерам, познакомиться с девицами легкого поведения. Главное, что «Брунс-парк» располагался близко от порта, и матросам можно было не бояться опоздать на корабль из увольнения.

На каждом корабле был приказ по строевой части, где имелся список кофеен Гельсингфорса, разрешенных для посещения нижним чинам: ул. Георгиевская, д. 10; ул. Софийская, д. 2; ул. Казарменная, д. 26; ул. Высокогорная, д. 25; Северная наб., д. 4; ул. Ушонская, д. 29; ул. Западная Генрикская, д. 18.

Добротное флотское питание в 1914–1917 годы было привычно для матросов. Они отлично питались даже тогда, когда в городах начались перебои с хлебом.

Питание моряков в годы войны было весьма калорийным и разнообразным: в день нижнему чину полагалось 307 граммов свежего или соленого мяса, от 136 до 300 граммов крупы, в зависимости от дня недели, 43 грамма сливочного масла, 170 граммов квашеной капусты или свежей зелени, по сезону, 780 граммов сухарей или 1 кг 205 граммов хлеба, уксус, соль, чай, сахар.

Рацион питания матросов на линкоре «Полтава» в июне — декабре 1916 года был следующим: «Понедельник: завтрак — хлеб, масло, чай, сахар; обед — щи; ужин — рисовая каша. Вторник: завтрак — хлеб, масло, чай, сахар; обед — рыбный суп, гречневая каша; ужин — грибная похлебка. Воскресенье: завтрак — хлеб, масло, чай, сахар; обед — рассольник, компот; ужин — макароны».

Хорошая пища, красивая форменная одежда и наличие сравнительно больших карманных денег позволяли многим матросам за время службы не только получить образование и специальность, но и приобрести внешний лоск и апломб. Самыми «богатыми» из нижних чинов были машинисты, окончившие по первому разряду курс машинной школы по классу машинных унтер-офицеров самостоятельного управления. К маю 1917 года жалованье специалистов из нижних чинов доходило до 60 рублей, а с учетом морского довольствия и более. При экономном расходовании денег нижний чин, после отбытия срочной службы, мог вернуться домой довольно состоятельным человеком.

Среди матросов кораблей, стоящих в Гельсингфорсе, сильно развились франтовство, любовь к увеселениям и танцам. Они считали себя выше солдат и всячески старались это подчеркнуть. Другое дело, что матросы линейных кораблей не имели закалки и спаянности экипажей в боевой обстановке, как говорится, «не хлебнули соленой купели».

Да и близость большого города, с его портовой вольницей, скоплением мастеровых судоремонтных заводов и мастерских, торговцев разного рода, отнюдь не способствовала укреплению дисциплины нижних чинов линкоров.

* * *

По традиции в первых числах января нового 1917 года на миноносцы пришел приказ начальника 9-го дивизиона о повышении в звании за усердие в службе отличившихся в 1916 году нижних чинов экипажей миноносцев. На эсминце «Расторопном» таких матросов было 9 человек.

Командир, старший лейтенант Балас, приказал построить экипаж после завтрака в помещении казармы «Сернес». Он объявил о приказе начальника дивизиона. Пока командир говорил, мичман Садовинский обводил взглядом строй матросов.

«Все такие разные и вместе с тем в строю такие единые — экипаж», — мелькнуло в мыслях Бруно.

«Вот матрос 2-й статьи Петр Сиполь — толковый, грамотный матрос, — взгляд мичмана скользил дальше по матросским лицам. — Вот машинист 2-й статьи Ковалев — был отмечен механиком за отличную работу при аварийном ремонте лопнувшей трубы главного питания кочегарных донок в начале ноября прошлого года».

— Мичман Садовинский, зачитайте приказ, — обратился командир к Садовинскому.

Бруно начал зачитывать, в части касающейся матросов «Расторопного»:

«ПРИКАЗ

Начальника 9-го Дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского моря

эск. мин. “Громящий” 1-го января 1917 г.

№ 1

Нижепоименованные нижние чины, по представлению командиров, производятся и повышаются в высшие статьи и звания достойные по своему поведению и усердию к службе с 1 января 1917 года.

……….

Эскадренный миноносец “Расторопный”.

Машин. 2 ст. Иван Алексеев КОВАЛЕВ в машин. 1 статьи

Машин. 2 ст. Кирилл Степанов КОМАЕВ в машин. 1 статьи

Машин. 2 ст. Афанасий Степанов РОМАНОВ в машин. 1 статьи

Машин. 2 ст. Антон Иванов ПАВЛОВСКИЙ в машин. 1 статьи

Матр. 2 ст. Иван Илларионов МИХАЙЛОВ в матр. 1 статьи

Матр. 2 ст. Михаил Васильев МИТЯЕВ в матр. 1 статьи

Матр. 2 ст. Илья Николаев КРЫЛОВ в матр. 1 статьи

Матр. 2 ст. Петр Петров СИПОЛЬ в матр. 1 статьи

Матр. 2 ст. Адольф Госифов ОСТРОВСКИЙ в матр. 1 статьи

……….

Подписал: Капитан 1-го ранга Ружек».

(РГАВМФ. Ф. 481. Оп. 1. Д. 25. Л. 1)

После каждой прозвучавшей фамилии строй чуть слышно гудел, как бы оценивая, достоин ли названный матрос этого повышения. Поощренные матросы ходили в экипаже «Расторопного» именинниками, принимали поздравления товарищей и перешивали новые лычки.

Штаб начальника Минной обороны Балтийского моря всегда использовал зимний период для организации занятий с офицерами и нижними чинами на дивизионах и отрядах Минной обороны.

Мичман Садовинский ценил любую возможность учиться и считал важным для себя постоянно приобретать новые знания по своей специальности. Особенно у опытных дивизионных специалистов, каковыми были флагманские офицеры Минной дивизии. Текущий опыт войны флагманскими специалистами тщательно обобщался, и лучшей возможности ознакомиться с этим опытом и усвоить его, чем занятия в зимний период, не было.