18 июня уполномоченный МИД в Генерал-губернаторстве Вюлиш сообщил своему начальству, что группа церковных дел в правительстве Франка пришла к решению о необходимости хиротонии новых епископов Константинопольским патриархом. Вюлиш выяснял, существуют ли против этого плана возражения и отвечает ли патриарх германским желаниям[206].
9 июля Вильден уже указал уполномоченному МИД на необходимость обеспечить, чтобы архиеп. Серафим в обозримом будущем отказался от управления. Негативную реакцию вызывал уже сам факт принадлежности владыки к Русской Церкви. Вильден писал, что автокефальная независимая Церковь гораздо действеннее служила бы германским интересам и поэтому необходимо исключить влияние Синода РПЦЗ. Он был твердо убежден, что русские в условиях развития экспансии на Восток — союзник очень ненадежный: «От мысли, что с помощью варшавской русской колонии когда-нибудь удастся проводить активную русскую политику, на мой взгляд, следует отказаться, так как эти русские при последующем изменении политического положения станут сразу же снова проводить панславистскую политику и, таким образом, неизбежно будут враждебны германскому рейху».
Следует признать, что в этом смысле нацистский чиновник достаточно реально оценивал ситуацию. Вильден полагал необходимым выбрать трех епископов (в том числе двух украинцев), чтобы собрать Архиерейский Собор и образовать Синод. Хиротонию новых архиереев мог бы провести митр. Дионисий совместно с еп. Тимофеем (Шрёттером). Однако этому плану, по мнению Вильдена, препятствовали соображения престижа, так как Дионисий «по нашей инициативе должен был отречься от руководства Церковью».
Второй вариант предусматривал хиротонию епископов Константинопольским патриархом, при этом кандидатам не обязательно надо было ехать в Турцию. Патриарх якобы мог поручить хиротонию двум епископам из Протектората или бывшей Австрии. Вероятно, здесь имелись в виду проживавшие в Праге греческий архиеп. Савватий и русский епископ Сергий, принадлежавший к юрисдикции митр. Евлогия — экзарха Константинопольского патриарха. Вильден предлагал запросить согласие патриарха через германское посольство в Анкаре и считал, что тот не откажется[207]. В целом второй вариант выглядел очень утопично, и от него вскоре отказались.
В своем следующем письме от 11 июля Вильден сообщил тому же адресату, что сотрудники его группы 1–3 июля провели переговоры с различными гражданскими и церковными учреждениями с целью выяснения их позиции. Представитель абвера считал необходимым устранить архиеп. Серафима, сохранить автокефалию и произвести хиротонию трех архиереев — архиепископа для Холма и епископов для Варшавы и Лемковщины. Огиенко заявил, что дважды вел переговоры с митр. Дионисием, и передал письмо последнего. Митрополит согласился провести хиротонии новых архиереев совместно с еп. Тимофеем. Правда, для этого было необходимо, чтобы он на короткое время вновь формально возглавил Церковь. Митр. Дионисий согласился также с сохранением автокефалии и предложенным Огиенко названием «Святая автокефальная Украинская Православная Церковь на территории Генерал-губернаторства». После хиротонии трех епископов Огиенко предлагал созвать Архиерейский собор, на котором выбрать нового митрополита, рассчитывая, что этот пост займет именно он и, таким образом, возглавит церковь. Вильден с подобным планом в принципе был согласен, но считал, что служба митр. Дионисия должна быть ограничена трехмесячным сроком, а название «Украинская Церковь» неприемлемо, так как может привести к ошибочному заключению, что существует самостоятельное украинское государство[208]. Все конъюнктурные уступки германских ведомстсв украинским националистам имели свои не такие уж далекие пределы.
Группе церковных дел стало известно, что архиеп. Серафим имел разговор с митр. Дионисием, во время которого вновь предложил последнему вернуться к церковному руководству. Причем митрополит в случае своего возвращения хотел оставить за архиепископом кафедру в Холме. Переговоры с самим архиеп. Серафимом проходили достаточно резко. Вильден выразил недовольство якобы русофильской политикой владыки, назначениями и хиротониями священников без согласия генерал-губернатора. На это архиеп. Серафим заявил о желании в ближайшие дни уехать в Германию, а руководство Церковью передать митр. Дионисию. Вероятно, архиепископ считал для себя невозможным оставаться в Генерал-губернаторстве в условиях почти открытой враждебности и закулисных интриг его властей. Вильден выразил принципиальное согласие, но попросил владыку еще некоторое время формально оставаться на своем посту. Кроме того, представители группы церковных дел встретились с руководителем русского комитета при архиеп. Серафиме В. Войцеховским. Последний выразил опасения русского населения, что церковнославянский язык при богослужении должен быть заменен украинским и бывшие полонизаторы Церкви — митр. Дионисий и Тимофей — вернутся назад к ее руководству. Войцеховский передал письмо с пожеланием полной ликвидации автокефалии и объединения Православных Церквей Генерал-губернаторства и Германии. Немецкий чиновник заверил, что оба опасения напрасны, но это была лишь тактическая уловка[209].
Вильден пытался убедить в правильности своего взгляда и руководителей СД в Варшаве. В разговоре с ними он подчеркнул, что точку зрения о противоречии интересам рейха передачи церковного управления в Генерал-губернаторстве архиеп. Серафиму разделяют почти все заинтересованные германские ведомства, в особенности Министерство иностранных дел, бюро Риббентропа и внешнеполитическая служба НСДАП. Однако руководители СД в Варшаве занимали другую позицию. Они считали, что сохранять автокефалию не следует, а «в гораздо большей степени стоило бы Православную Церковь в Генерал-губернаторстве присоединить к Православной Церкви Берлинской и Германской под руководством архиеп. Серафима». В то же время офицеры СД явно не хотели ввязываться в межведомственный конфликт и заняли промежуточную позицию, заявив о желательности создания чисто Украинской Православной Церкви в Генерал-губернаторстве в возможно более медленном темпе. Особо подчеркивались опасения, что эти планы негативно скажутся на настроениях группы русских эмигрантов в Варшаве, насчитывавшей 10 000 членов. Эта инонациональная группа среди польского населения рассматривалась СД как важное поле для агентурной работы[210].
В июле положение архиепископа осложнило еще одно обстоятельство. Константинопольский патриарх Вениамин назвал образ действий владыки Серафима неканоничным. Существуют газетные сообщения, что германские дипломаты пытались, по одним сведениям, в январе, по другим — в июле 1940 г., убедить патриарха признать владыку Серафима в качестве главы Православной Церкви в Генерал-губернаторстве. При этом они якобы обещали взамен то ли денежную помощь, то ли организацию православного богословского факультета в Берлине[211]. Однако просмотр архивных документов МИД показал, что газетные сообщения не соответствовали истине, таких попыток никогда не предпринималось. Наоборот, внешнеполитические ведомства рейха с самого начала и все время были настроены враждебно по отношению к архиеп. Серафиму и пытались любыми путями убрать его из Генерал-губернаторства.
Важную роль в решении Вселенского патриарха сыграл епископ Гродненский Савва (Советов), который после начала Второй мировой войны оставил свою епархию и бежал из Польши в Литву. Там он был интернирован вместе с офицерами польской армии в лагерь. Из лагеря еп. Савва обратился к архиеп. Серафиму с письменным заявлением об отказе от всякой церковной деятельности и просил помочь вернуться в Варшаву, где имел собственный дом. Вероятно, владыка лишь частично смог оказать ему помощь, так как Савва был освобожден из лагеря, уехал в Берлин, а затем вскоре через Сербию в Румынию. Здесь он проживал в течение 1940 г. в основном в Бухаресте и поддерживал тесную связь с бывшим польским министром культов и польским посольством. По их заданию он два раза ездил в Стамбул и убеждал патриарха не признавать назначения архиепископа в Варшаву. В конце концов это увенчалось успехом. Согласно сообщению Вильдена, для уполномоченного МИД от 9 июля 1940 г. патриарх созвал Синод, на котором были приняты два постановления: 1) законным главой Православной Церкви в Генерал-губернаторстве по-прежнему является митр. Дионисий и 2) поручение Серафиму руководства Православной Церковью в бывшей Польше незаконно. В соответствии с этими решениями Синода патриарх отдал архиепископа под церковный суд[212]. Именно указанные постановления заставили правительство генерал-губернатора в конце концов сделать главную ставку в качестве руководителя Церкви не на Огиенко, а на митр. Дионисия.