***
Ночной ливень миновал и теперь солнце буквально выпаривало всю накопившуюся в почве влагу. Дышать было слегка дискомфортно, а липкий пот бесконечным потоком заливал его покрасневшие глаза. Аттвуд озирался и ловил взглядом хоть что-нибудь похожее на тропу или просеку, но не находил ничего, кроме огромных деревьев, – охватом с десятки ярдов в диаметре – простиравшихся на четыре стороны света, ярких кустов, пугающих форм, и каменных глыб, разбросанных по всему склону какой-то горы, что уходя вершиной за облака возвышалась на некотором удалении. Флойда и Лэрда поблизости не было, а скорые поиски в пределах мили ничего не дали. Ни одного человека поблизости. Его будоражило и знобило как никогда ранее. Чужак тем временем, не торопясь, рассматривал почву и кусок найденной древесной коры.
– Высокая плотность, почти металл. Это старый лес. – оглашал он результаты наблюдений. – Очень старый.
– Да ответь же хоть на один мой вопрос! – вспылил после получаса безрезультатных попыток бывший начальник безопасности.
Чужак встал, бросил кусок поросшей зелёным мхом коры на землю и, подойдя почти вплотную, уставился на Аттвуда.
– Валлур от Яштира.
– Это что, место, где мы находимся или… твоё имя?
– Метка общественной структуры, которая наделяет ими своих подданных. Первое слово есть наше собственное прозвание, а второе – место рождения. Личные имена граждан Зилдраанского Малвергесиума, при почтительном обращении, произносятся в связке.
Некоторое время они молчали, изучая друг на друга.
Аттвуд прилагал немало усилий, чтобы заставить бушевавший в те мгновения разум принять мысль о том, что он, человек, преспокойно разговаривает с представителем внеземного вида. Он смотрел на него ничего не понимающим взглядом, какой обычно бывает у растерянного ребёнка или человека заплутавшего в одиночку по незнакомому лесу поздно ночью.
Валлур или один из встроенных в костюм аппаратов, издал звук, отдалённо напоминавший глубокий вздох.
– Тот предмет, что перенёс нас сюда, зовётся "Киртани". Венцом творения. Значение самого этого слова ближе к вашему "Нить".
– Ариаднова? – Аттвуд, громко сглотнув, непроизвольно метнул фразу так быстро, что сам опомнился только мгновение спустя.
Валлур флегматично посмотрел по сторонам, повертелся, а потом поучительным тоном заявил:
– Не похоже на лабиринт.
– Точно, да и ты не Тесей… – тихо пробурчал Аттвуд замечание.
– Впрочем, возможно свой минотавр здесь и обитает. – Валлур сдвинул полосы нашлемных индикаторов так, словно от чего-то предостерегал. – Теперь, – указал он на одинокий валун, призывая Аттвуда сесть. – я постараюсь кратко объяснить несколько вещей, которые тебе и остальным необходимо знать.
– Мне больше не придётся упрашивать? – недоверчиво обошёл его Аттвуд. – Зачем тебе…
– Чтобы ты мог объяснить остальным, если по какой-то причине этого не смогу сделать я. – ответил он. – Миссия должна быть выполнена. Любой ценой, любым из живых, любыми средствами. И вы должны понимать, почему.
Предвкушая острую головную боль и ещё более усугубившееся чувство бессилия, Аттвуд опустился на один из сквадраченных камней, предварительно расстелив на холодной поверхности свой местами порванный тёмно-синий блейзер.
– Во вселенной, среди известных сообществ, – начал вещать закованный в непроницаемую маску стальной голос Валлура. – все высшие разумные организмы, условно, подразделяются на шесть категорий миров по уровням восприятия окружающей действительности и две соответствующие группы. Категории сами по себе не отражают технологический уровень – его отдельно выделяют по циклам. В первые четыре категории входят существа, которые, не смотря на разницу подходов к получению чего бы то нибыло, стремятся к процветанию, неуклонному росту, самосохранению, а потому их относят к первой группе. К центральной группе. Наиболее развитые образуют так называемый "Монн" – миры связанные длительным политическим, экономическим и культурным взаимодействием. Они же являются единственной структурой, которая рассматривает вопросы деятельности иных сообществ и миров, а так же вопросы поддержания или не поддержания контактов с ними. Зилдраан, находящийся в ближнем к галактическому ядру подсекторе Друомшет, занимает в Монн одну из ведущих позиций в силу, прежде всего, своего социально-культурного и технологического влияния в сообществе.
Аттвуд, помятуя о резне в комплексе, недоверчиво покосился на него.
– И большого военного флота, само собой. – добавил Валлур, словно прочёл его мысли. – Более того, именно нам принадлежит выстраданное право производства энларида. Без него любые открытые контакты между какими-либо расами были бы невозможны, из-за проблемы несовместимости бактериологических наборов и языковых систем. Монополия на него это, на ровне с флотом, ещё одна наша линия обороны. Символ власти и фундамент политического веса Малвергесиума.
– Постой. Остановись. – контратаковал Аттвуд, выставляя вперёд ладонь. – Я не просил лекции по инопланетной истории и понял мало. Мне просто нужно домой! Понимаешь меня? Домой.
– Ничем не могу помочь.
– К чертям… Почему?
– Для того чтобы понять тебе придётся дослушать.
Аттвуд, хмыкнув, кивнул и наконец, с лёгкой опаской, хлебнул синеватой дождевой воды из упругого пупырчатого листа, свёрнутого в чашу. Валлур ранее утверждал, что этот самый энларид, о котором он сейчас подробнее рассказывал, уже адаптировал его организм к большинству типов непереносимых микробов и местную еду можно употреблять не страшась. Осторожно распробовал и покатал жидкость по нёбу. По вкусу напоминало крайне кислый лайм. Он осушил свёрток до дна. Горло запершило и слизистая оболочка как-то непривычно быстро иссохла. Валлур это заметил.
– Тебе очень повезло, что эта планета насыщена кислородом на целых девятнадцать процентов, но вот из-за слабой прочности верхних слоёв атмосферы слизистой придётся не сладко в дневное время. – он оглянулся в сторону словно стеной вставшего позади них леса. – К тому же, судя по всему, местные формы жизни образовались на основе белково-водородных элементов. Проблем с пищей твоего подкласса не должно возникнуть.
– Я почти счастлив. Так что со второй группой?
– С ней всё иначе. Оставшиеся две категории представляют собой нечто особенное. – Валлур вытянулся, выпрямив спину. – Существа пятой, те которых все привыкли уважительно называть "Клахар", Творящими, были некогда могущественной общностью в обозримом поле вселенной, оставившей после себя различного рода предметы, вроде Киртани. – едва заметным движением он извлёк октеракт из-за спины и повертел в свете преломившихся солнечных лучей. – Как выяснилось в дальнейшем, функционал предметов был крайне ограничен и абсолютно не понятен, даже для самых одарённых из нас. Некоторые испускали энергию и их пытались использовать во благо те цивилизации, что первыми обнаруживали нечто подобное. Безуспешно. Что бы с ними ни делали, от них не было никакого реального проку. Мотивы и стремления их создателей для нас так и остались загадкой.
Переваривать сказанное оказалась сложнее, чем он надеялся. Как забавно, подсознательно порывался сказать Аттвуд, пришелец предложил присесть, выражая некую формальную, поверхностную заботу о теле, но, словно гигантский каток, раздавил своим массивным валом информации тлеющие остатки понимания происходящего.
– Ты говорил о пяти категориях, но помянул о шести. Что с последней? – он снова отпил. Тревога понемногу уходила.
– Шестая – Нолгвур.
Мурашки, на контрасте противоречивых ощущений, пробежали по телу человека, словно свежие ездовые по стоптанному ипподрому, но он сдержал в себе неприятные позывы. Аттвуду было совсем неважно от всего того, что в одночасье свалилось на его плечи. Собеседник отклонился, чтобы лучше видеть сияющие сквозь утреннюю дымку созвездия.
– Зилдраанцы, – продолжал рассказ Валлур, не обращая на чувства человека никакого внимания. – полагали, что Киртани это оружие. Настолько мощное, что способно обращать целые системы в сгустки космической пыли. Кто, если он, конечно, не выжил из ума, откажется от такой силы? Не отказались от её поисков и мы. Скомканные упоминания о Киртани встречались повсюду, где бы ни находили остатки цивилизации Клахар. Большей частью смутные и расплывчатые указания, похожие на забытые, выброшенные хозяевами инструкции. Они не давали прямых ответов, лишь скупые намёки. Меня и ещё нескольких адептов отправили в самые удалённые концы исследованного космоса, дабы отыскать способ определить её местоположение, но мы нашли лишь новые руины и те же повторяющиеся записи, коими были исписаны стены строений, бесконечно высоко вьющихся узкими ходами вокруг горы или искусственной колонны.