Увы, насладиться ночной волгоградской тишиной сполна не удалось. Стоило повернуть за угол, как спереди донесся оглушительный женский крик и злой мужской мат. Кирилл прищурился и увидел два силуэта. Один, пошире и повыше, внезапно залепил звонкую пощечину второму, тоненькому, от чего последний упал прямо на асфальт.
Очертя голову Кирилл бросился вперед, а в голове по какой-то совершенно необъяснимой причине пульсировало название этой злосчастной улицы, которое он подглядел, едва свернув — Канунникова.
27
— Ну, вы как?
Девушка обхватила руку Кирилла своими и встала. Всхлипнула, прижала ладонь к горящей от удара щеке и нетвердо ответила.
— Нормально, спасибо… Главное, чтоб без синяка. Ой, только б без синяка…
— За что он вас?
Кирилл кивнул на лежащее рядом бесчувственное тело, из-за темной одежды едва различимое в темноте. Фонари на Канунникова почему-то не горели, хоть и имелись в наличии.
— Впервые вижу, — девушка снова всхлипнула. — Хотел отобрать сумку. А я здесь недалеко работаю, в кафе. Всегда этой дорогой возвращалась домой…
— Далеко живете?
— Не знаю… Минут пятнадцать пешком.
— Я провожу вас, — решительно заявил Кирилл.
Сеня тихонько кашлянул, привлекая внимание. Кирилл обернулся, состроил вопросительную мину — ах, черт, зря старался, света-то нет, что толку корчить гримасы.
— Киря, ты не мог поаккуратнее сработать? Хочешь и тут от полиции убегать?
— Какая полиция? — вмешалась вдруг девушка. — При чем здесь она?
— В смысле? — пришла очередь Сени недоумевать. — Тут вообще-то человек без сознания лежит…
— Пульс есть, дышит ровно, — отрапортовал Кирилл. — Ничего ему не будет. И другим тоже — нож я забрал.
— Никто не будет ради такого вызывать полицию, — вдруг фыркнула девица. — Вы что, не местные?
— Нет, — Кирилл не сдержал улыбки. — Идемте, мы вас проводим.
— Э-э, слушай, Киря, — Сеня потянул его за рукав. — Ты ступай, провожай, а мы гулять пойдем дальше, ладно?
— А в чем дело?
— Да ни в чем. Встретимся в отеле. Пойдем, брат-славянин, — Сеня второй раз за вечер врезал Милану кулаком по тому же плечу, на сей раз откровенно не рассчитав силы, и тот опять чуть не свалился от неожиданности, и в этот раз в потерю координации внес весомый вклад потребленный алкоголь. К счастью, очки на переносице серба сидели крепко и не падали, а то ищи их в потемках среди луж.
Кирилл озадаченно проводил друга и соседа по комнате взглядом, а потом сзади снова деликатно покашляли. Нет, вы что, сговорились?
— Да, идемте.
— Может, на ты? — девушка, кажется, пришла в себя — повеселела, из голоса на глазах выветривалась хрипотца, вызванная страхом и плачем. Было даже немного жаль, Кириллу она почему-то всегда нравилась у девушек.
— Кирилл.
— Марина.
Разговор завязался сам собой, без какого-либо принуждения. Иногда в жизни так бывает — события разворачиваются легко и стремительно, по пути наименьшего сопротивления и по самому благоприятному сценарию. Еще, пожалуй, не было на памяти Кирилла такого случая, когда знакомство с симпатичной девушкой проходило так гладко.
А Марина действительно оказалась симпатичной — это стало ясно, едва они свернули с темной улицы на светлую и чистую, названия которой Кирилл уже не смотрел. Все его внимание было приковано к очаровательной спутнице.
Притягательность Марины крылась не в каких-то впечатляющих внешних данных, хоть фигурой и лицом природа ее отнюдь не обделила. Обаяние исходило из слов, манеры говорить, мимики, движений. Она оказалась раскрепощенной (в самом хорошем смысле) и открытой, а это Кирилл всегда ценил в окружающих. Вообще, ему давно не хватало встреч с людьми, с кем общение проистекает так естественно, натурально, с кем можно вот так вот сходу поговорить по душам.
— И что, значит, завтра улетаешь?
— Наверное, — Кирилл пожал плечами. — Мне очень нужны деньги. Ты даже не представляешь, как. Вот, например, сколько у вас здесь можно зарабатывать?
— Ну, тысяч сорок можно. Если есть опыт — то и пятьдесят. А узкие спецы могут и семьдесят получать.
— А в евро сколько? Извини, я как-то не слежу за курсом…
— Да он уже лет пять не менялся, — рассмеялась Марина и запрокинула голову. Ровные темные волосы качнулись, на мгновение приоткрыв светлую шею. — Триста рублей за один евро, считай сам. Это несложно.
— Ого… — произведя быстрые подсчеты, протянул Кирилл. — Выходит, мы еще не так плохо живем. А все равно ноем.
— Все ноют, такова жизнь, — пожала плечами Марина. — Американцы, что сюда приезжают наших девок тискать, тоже любят пожаловаться и постонать, что, мол, работают много, а получают не очень. Спросишь — сколько? А они — шестьдесят тысяч в год. Не люблю их.
— Американцев? А за что? Из-за войны?
— Да какая война, — отмахнулась Марина. — Меня тогда и в проекте еще не было. Не люблю за то, что считают нас третьим сортом, хоть сами дуболомы. Ни языков не знают, ни мира, даже если целиком его объездят. У нас дети, прочтя пару энциклопедий, в эрудиции дадут фору любому американскому менеджеру. Не понимаю я русских девчонок, зачем связываться с кем попало? Неужто счастье в большом доме и ровной лужайке?
— Несмотря на квасной патриотизм, ход твоих мыслей мне нравится, — Кирилл ухмыльнулся, Марина несильно ткнула его в бок и улыбнулась.
— Мы, кстати, пришли.
Они остановились возле истинной, хрестоматийной хрущевки — архитектурного динозавра, давно замененного в Крулевце на более современные блочные аналоги. Хотя многие горожане и по сей день негодуют, убежденные, что блоки сделаны из ядовитых материалов, и что поляки их травят, а старый добрый советский кирпич, мол, само здоровье.
— Что ж, был рад познакомиться, — ну, на этом моменте Кирилл замялся бы в любом случае, не может же все идти безукоризненно. — Не бойся, дорогу найду. Наверное.
— А не хочешь зайти?
Предложение прозвучало так, будто девушка приглашает старого друга выпить чашечку кофе в рабочий перерыв, а не предлагает незнакомцу посреди ночи отправиться к ней. Надо ли говорить, что ответил Кирилл?
28
Случается, что люди неожиданно попадают на одну волну. Трудно описать это чувство тому, кто никогда его не испытывал. Можно только добавить, что порой такое происходит с теми, кто давно знаком, но чаще все же с незнакомцами, едва узнавших или даже увидавших друг друга.
Чаще всего это случается на вечеринках, когда алкоголь или наркотики сшибают напрочь все кандалы и зажимы, и люди буквально начинают понимать друг друга с полуслова. Трезвому ловить на таких мероприятиях нечего, а вот пьяному — раздолье. Так и случается спонтанная близость, обычно неуклюжая и не такая уж приятная, а наутро и вовсе постыдная. Люди просто чувствуют друг друга, и им не нужны слова. Есть в этом что-то животное, а значит, что-то природное, и, следовательно, прекрасное. Да не в алкоголе, конечно, а в языке чувств. А то, что поутру не хочется смотреть друг на друга… Что ж, здесь в дело вступает как раз-таки похмелье, будь оно неладно. Алкоголь до добра не доводит. Но ведь полное взаимопонимание возможно и у абсолютно трезвых людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});