– Могу тебя заверить, что лорд Делиль прекрасно понимает, что я женщина, и вел себя со мной соответственно. – Авиза шагнула к нему и ткнула его пальцем в грудь. – Это ты забыл о хороших манерах.
Он схватил ее за палец. Она не пыталась его вырвать и смотрела на него спокойно и холодно. Он мог бы сломать ей палец одним движением, и она это знала. Должно быть, она знала также, что он ни за что не причинит вреда женщине, обратившейся к нему за помощью.
– Авиза, как тебе удалось ускользнуть из комнаты? – спросил он, вместо того чтобы ответить на ее обвинения, вовсе не беспочвенные.
Она улыбнулась:
– Я двигалась очень осторожно, на цыпочках.
– Я ничего не услышал.
– Знаю. Когда приходится спать среди множества других людей, нужно уметь двигаться так, чтобы не разбудить остальных. Если пожелаешь, могу поделиться с тобой этой наукой.
Он знал, что она имеет в виду только то, что сказала, но тело его напряглось при мысли о том, что она сможет дать ему некоторые уроки наедине в комнате, куда не вторгнется никто. Он надеялся, что его тайные мысли не отразились в голосе, когда спросил:
– И куда ты пошла?
– Вышла в наружное помещение, чтобы заняться кое-какими упражнениями.
– Упражнениями?
Он прошел мимо нее, чтобы положить свой нож на широкий подоконник. Потом медленно потянул ее за палец к себе, и она шагнула ближе к нему. Почему каждое сказанное ею слово так волновало его?
– Вчера от долгой езды тело мое затекло, и я решила, что следует дать отдых мышцам перед днем, полным новых трудов.
Ее волосы все еще хранили свежий аромат вольного воздуха и будто приглашали его распустить их и зарыться в них лицом. Он представил, как его руки ласкают это гибкое тело, податливое, словно глина, из которой можно изваять что угодно. И снова на ее близость откликнулся каждый дюйм его тела. Необходимо было отступить подальше, чтобы не уступить искушению.
Когда Кристиан выпустил ее, она сделала шаг назад. Неужели ее мысли были такими же, как у него? Если так, то она умело их скрывала.
– Если ты дашь мне твой нож, Кристиан, я отнесу его к оружейнику наточить. – Ее плотно сжатые губы тронула тень улыбки. – По-видимому, ты полагаешь, что я совершила что-то порочащее твою честь. Хотя я так не считаю, готова выполнить это поручение в качестве искупления.
– Болдуин может сделать это сам. – Он не хотел, чтобы она убегала так быстро.
– Мне надо заодно проверить и наточить свой меч.
Эти ее спокойные слова подействовали на него, как ушат ледяной воды.
– Можешь не беспокоиться за остроту своего меча, пока путешествуешь с нами.
– Пока ты не бросил свой нож на пол, у тебя были сомнения по поводу путешествия. Если ты разрешил эти вопросы и позволишь мне пойти в арсенал, мы сможем уехать до того, как истечет утро. Это разумно?
– Да.
Он снова счел ее слова логичными и снова огорчился, потому что она вела себя слишком рассудочно и все ей было ясно.
– Не сомневайся, это хорошая мысль. Ты допускаешь ее неохотно.
– Я и не осознал, что мои слова звучат так, будто я произнес их неохотно.
– Похоже, ты считаешь, что я не способна к простейшей мысли. – Глаза ее широко раскрылись, на лбу пролегли морщинки. – Неужели все женщины в твоей жизни были не способны на это?
– Как раз наоборот. Слишком способны.
– Но они знали свое место и никогда, никогда, никогда не предложили бы тебе такую услугу – пойти в оружейную?
Он не мог удержаться от улыбки. Как ей было знать, что это выражение изумленной невинности тотчас же прогоняет его раздражение?
– Не могу уверенно сказать, Авиза, что ни одна из них никогда...
Она подняла палец.
– Никогда, никогда, никогда они не предлагали наточить нож ради мужчины.
Он рассмеялся.
– Все, в этом ты меня убедила, теперь скажи, что я должен поручить тебе наточить мой нож.
– Да.
Он отвел пряди волос от ее лица, и щеки ее порозовели. В глазах ее он прочел удовольствие. Проведя пальцем по ее щеке и подбородку, Кристиан пробормотал:
– В чем еще ты попытаешься убедить меня, Авиза?
– Не отказываться от спасения моей сестры.
– Но ведь я обещал. – Его палец спустился на плечо Авизы. – Если ты больше ни о чем не хочешь меня попросить, может быть, не откажешься выполнить мою просьбу? – Он потянул ее к себе.
– Ради нас?
Ее пальцы лежали на его груди, как раз над бурно бьющимся сердцем, когда она предложила ему губы. И он не колеблясь принял этот дар. Кристиан крепко прижал ее к себе. Он наслаждался ее учащенным дыханием, прижимаясь грудью к ее груди.
Она застонала, когда Кристиан прижался бедрами к ее бедрам и опустил голову, чтобы поцеловать солоноватую кожу на шее, где выступили капельки пота после упражнений. Вкус ее кожи был возбуждающим, и он пожелал, чтобы ее гладкое и разгоряченное тело оказалось под ним и чтобы она раскрылась для него.
Ее руки скользнули по его спине и сжали в объятиях, когда он осторожно прикусил мочку ее уха, потом медленно заскользили вниз по его спине, и от этой ласки желание вихрем пронеслось по его телу. Пальцы Авизы оказались у него на затылке, задержавшись там на мгновение, затем скользнули вниз, под его рубаху. Но она тотчас их отдернула, будто ее обожгло тем же пламенем, что сжигало его кожу.
– Не пугайся так сильно, – прошептал он ей на ухо. Она дрожала, но попыталась ответить:
– Я не пугаюсь.
Он улыбнулся. Именно такого ответа он ожидал от нее.
– Но должна была испугаться.
– Почему?
– Потому что возникшие между нами чувства сильнее наводнения.
Ее пальцы снова скользнули под его одежду.
– В таком случае нам следует проявлять осторожность.
– Никогда не бываешь достаточно осторожным.
Его язык дразнил уголки ее рта, и губы ее раскрылись с легким вздохом. Пальцы Авизы продолжали ласкать и гладить его спину. И хотя ее руки были не такими шелковыми, какие должны быть у леди, эти ласки волновали его.
– Похоже, что вы сумели преодолеть свои разногласия, – заметил Гай и разразился смехом.
Авиза рванулась из объятий Кристиана, и он не попытался удержать ее. Лицо ее пылало, но голову она держала высоко и старалась не замечать смеха Гая. Была ли она смущена или разгневана этим вторжением или раскраснелась от жара, охватившего и обжегшего их обоих?
– Делиль любопытствует, почему мы медлим, братец.
Гай поднял бровь и сжал плечо стоявшей рядом с ним женщины, той самой служанки, с которой заигрывал, еще сидя за столом.
– С каких пор ты подрядился служить чьим-то соглядатаем? – спросил Кристиан.
– С тех пор, как Делиль проиграл мне пари.
– Пари? – спросила Авиза.
Кристиан метнул в брата предостерегающий взгляд. Но Гай то ли не заметил этого, то ли предпочел пренебречь предостережением, потому что его пристальный взгляд был устремлен на Авизу. С прядями волос, выбившимися из прически и обрамляющими лицо, и губами, припухшими от жадных поцелуев Кристиана, она представляла собой чувственное зрелище.