него, потому что глаза Хелиа немного темнеют, а затем он уходит.
Если Ремо доверяет ему настолько, что пускает в наш дом, значит, мне не стоит беспокоиться, но что-то в нем есть, что-то… тревожное в Хелии, что меня настораживает.
Когда за ним закрывается дверь, Ремо поворачивается и извиняюще смотрит на меня.
— Я не могу позволить ему остаться в гостинице. Он может оказаться в слишком большой опасности, если сделает это.
Ремо снова смотрит на дверь своей спальни и качает головой.
Кивнув, я следую за ним в нашу спальню. Закрыв за собой дверь, я иду в ванную. Душ — это то, что мне сейчас нужно, чтобы смыть с себя сегодняшнюю усталость и тошнотворное чувство, которое продолжает скручивать мой желудок. Ремо останавливает меня.
— Он уедет через неделю. Всего через несколько дней. Пожалуйста, потерпи ради меня. Прости, что не сказал тебе.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и вижу его брови, сведенные в расстройстве.
— Ремо, все в порядке. Я справлюсь с этим.
Ремо смотрит на меня, его глаза обеспокоены.
— Он напугал тебя. Ты закричала. Ты вспомнила своего… преследователя.
Каждое слово он произносит медленно, как будто ему тяжело произносить его вслух. Словно ножи впиваются в его горло с каждым произнесенным слогом.
— Ты сказал, что все будет хорошо, и я верю тебе, Ремо. Хелиа может остаться, если только он больше не будет делать ничего подобного. А теперь позволь мне принять душ.
С этими словами я разворачиваюсь, избегая его протянутых рук.
Позже вечером я замираю, когда он обнимает меня. Я позволяю это, хотя знаю, что он лжет мне, держа меня в неведении о ней. О Венеции.
На следующее утро Ремо застает меня выходящей из туалета, когда он идет к нему. Я должна спросить его о Венеции, но что, если это правда, с которой я не смогу смириться? Что, если я узнаю, что для него все это было лишь ложью? Я останусь жаждать любви, которую никто не сможет мне дать.
— Что-то случилось? — спрашивает Ремо.
Я слабо улыбаюсь, качаю головой и иду на кухню.
Прошло уже несколько дней. Каждый раз, когда у меня появляется возможность спросить его, я не могу этого сделать. Каждый раз, когда Ремо прикасается ко мне, я оправдываюсь и ухожу. Мне нужно разрядить обстановку, перестать задыхаться каждый раз, когда я хочу спросить его.
Дойдя до кухни, я останавливаюсь у входа. Изабелла хмурится и суетится над Хелиа, которая пытается сделать в миксере какой-то сок.
— Прекрати, Изабелла. Я не тупой. Посмотри, это работает.
Изабелла сужает на него глаза. — Конечно. Если он сломается, я скажу мистеру Кэйну.
Хелиа смеется.
Черный. Сегодня он снова в черном, но это костюм, как будто он собирается в офис. Может, так оно и есть. Не знаю.
— Аврора.
Изабелла замечает меня первой, затем Хелиа смотрит на меня через плечо.
— О, Аврора. Я делаю зеленый сок. Хочешь попробовать? — Он выглядит отвратительно зеленым.
— У меня в холодильнике есть свежеприготовленный апельсиновый сок.
Я показываю на холодильник.
Миксер останавливается, но Хелиа уже наливает апельсиновый сок в чашку. Он делает длинный глоток.
— Спасибо, ты избавила меня от необходимости делать что-то еще.
Его зеленые глаза поворачиваются ко мне, сияя благодарностью, и я улыбаюсь.
— Вкусно, — хмыкает он, допивая остатки.
— Я всегда готовлю его для Ремо накануне. Я даже добавляю несколько секретных ингредиентов, о которых не хочу никому рассказывать.
Я скрещиваю руки и пожимаю плечами.
Хелиа сужает свои зеленые глаза, его черные непокорные волосы падают ему на глаза, делая его похожим на злодея, который преследует вас в кошмарах.
Хелиа окружает темная аура, но в нем все равно есть что-то незрелое, что-то, что не идет ни в какое сравнение с тем, как сложен Ремо. Ремо — человек, который просчитывает каждый свой шаг, а Хелиа похож на того, кто одичает, когда его эмоции возьмут верх, и при этом одурачит окружающих своими улыбками.
— Я заставлю всех знакомых мне поваров попробовать это блюдо и сказать, что в нем есть.
Я смеюсь, качая головой, затем беру тарелки с французскими тостами, которые Изабелла приготовила для меня и Ремо.
— А где мое? — спрашивает Хелиа у Изабеллы.
Она вздыхает, глядя на плиту, а затем указывает на сковороду. — Я готовлю.
Хелиа поднимает руки в знак капитуляции и поднимает брови. За этим забавно наблюдать. Изабелла — довольно спокойный человек, но, похоже, Хелиа выводит ее из себя.
Это как наблюдать за разговором мамы и ее сына.
— Я не знал, что у тебя такая неприятная кухарка. Она действительно раздражает. Я всего лишь пытался сделать зеленый сок, а она мне не дала.
То, как Хелиа говорит, делая большие жесты руками, выглядит комично.
— Хелиа. Ты пойдешь со мной в мой кабинет. Закончи уже этот гребаный завтрак.
Я оглядываюсь через плечо на оскалившегося Ремо. Он стоит в дверях кухни в костюме грязно-коричневого цвета с рубашкой и галстуком. Он выглядит привлекательно на фоне его загорелой кожи, темных волос, острых скул и челюсти. Я едва удерживаюсь от того, чтобы не открыть рот.
Я поражаюсь тому, насколько притягательно красив Ремо. Он выглядит как самый идеальный мужчина: пропорциональное лицо, мускулы, демонстрируемые через костюмы, манера стоять с рукой в кармане, на которой всегда видны блестящие часы, уверенная походка.
Он всегда выглядит сильным и строгим в своей профессиональной жизни. В недавних газетах пишут о том, что он уволил пять человек в своей компании за грязную одежду, неряшливое поведение, невнимание на совещании и прочие мелочи.
И он — мой.
— Твой завтрак.
Слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю их остановить.
Думаю, Ремо чувствует, как во мне что-то меняется, как я говорю о завтраке, потому что он замирает, в его жесткой манере поведения появляется трещина, когда он молча подходит и садится за стол рядом со мной.
— Мне нужно знать, какими лекарствами вы его кормили, потому что он меня совсем не слушает. Думаю, я смог заставить его сделать только две вещи.
Глаза Хелиа тускнеют, и, похоже, Ремо понимает, о чем идет речь, потому что его взгляд становится суровым и неумолимым.
— Заткнись, Хелиа. Убирайся. Иди подожди в машине.
Голос Ремо громкий и властный.
Хелиа выпрямляется, весь юмор исчезает. — Насчет сюрприза, Аврора. Возможно, ты захочешь спросить об этом Ремо.
Затем он поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова.
Откуда они знают друг друга?
О чем говорит Хелиа?
Кажется, они терпеть не могут друг друга и постоянно подкалывают, а