— Но я этого вовсе не хочу! — запротестовала девушка, сама поражаясь своей горячности.
Она знала, как бороться с Кристофером, когда он держался холодно и высокомерно или, наоборот, был очаровательно безразличен, но с такой мрачной, исступленной и в то же время беззащитной чувственностью сталкивалась впервые, и это оружие оказалось просто убийственным.
Ей захотелось осыпать его лицо поцелуями, прижать к себе и рассказать о своей любви…
Что за мука! — с тоской подумала она.
— И все-таки ты это делаешь, — сказал Кристофер, чуть отодвинувшись, так что лицо его скрыла тень. — Лишь один человек в мире действовал на меня так же, но я вытравил его из своей души.
Кто? Догадки лихорадочно крутились у Анджелины в голове, но задать вопрос напрямик она не смела — слишком мучительно это было.
— Это не то, о чем ты думаешь, — пришел Кристофер ей на помощь. — Не женщина — по крайней мере, в том смысле, как ты это себе представляешь.
— Не женщина? — с неприкрытым удивлением переспросила она.
— Нет! — Он тяжело вздохнул, мотнул головой и продолжил: — Черт, раз уж начал, придется продолжить! Я никому об этом еще не рассказывал и не хочу, чтобы у тебя сложилось превратное мнение. Мне кажется, между нами и без того слишком много секретов и недомолвок, так пусть уж будет хоть одной меньше.
— Ты можешь ничего мне не объяснять, — сказала Анджелина, но глаза ее говорили другое.
— Речь идет о моей матери, Энджи, — начал Кристофер тихо. — Она оставила нас с отцом, когда мне было всего шесть лет — просто ушла и больше не вернулась. Эта женщина предпочла жить со своим любовником, а им был брат отца.
— Твой дядя? — широко раскрыла глаза девушка.
— Да! — тихо подтвердил он, глядя куда-то мимо нее — в собственное прошлое. — Он тоже оставил семью — моих тетю и двоюродных братьев. Эта любовная связь разрушила все наше многочисленное семейство. Его глава, мой дед по материнской линии, в честь которого я и получил свое имя, приказал дочери вернуться домой, но она не послушалась. Это был суровый, сильный человек, и такой поступок привел его в ярость. К чему он только ни прибегал… даже к шантажу и угрозам, но ничего не вышло. Мать оказалась куда больше похожей на него, чем он предполагал… Через пару недель всем стало ясно, что она не вернется, и тогда дед послал на переговоры моего отца. Мать отказалась с ним встречаться. Она сказала, что отныне начинает новую жизнь, и любовник для нее — все.
Анджелина слушала эту исповедь молча. Ей о многом хотелось спросить Кристофера, но она не осмеливалась.
— Она решила порвать все ниточки, связывающие ее с прошлым, — тихо продолжил Кристофер, — и пообещала деду в обмен на его финансовую поддержку уехать вместе с любовником из страны, чтобы об этом скандале все забыли. Дед согласился.
— Но ты говорил, что твои родители умерли, когда ты был ребенком! — напомнила Анджелина. — Выходит, это неправда?
— Они действительно умерли! — Крис безрадостно улыбнулся, и она поняла, что он переживает всю эту историю гораздо тяжелее, чем может показаться на первый взгляд.
Как могла женщина бросить своего ребенка?! Как она не понимала, что это навсегда разрушит его веру в семью, в любовь, в жизнь как таковую?
И тут Анджелина вдруг поняла, что именно этим объясняется тяга Кристофера к лидерству. Ощущение своей беспомощности, отчаяние и непереносимая обида на весь мир сделали его таким, какой он есть. Вот почему он изводит себя работой — это не просто стремление сделать карьеру, а, скорее, наркотик, с помощью которого он пытается забыться. А потрясающую выдержку и умение держать себя в руках в любой ситуации, будь то профессиональные обязанности или личная жизнь, он, видимо, воспитывал в себе с раннего детства.
— Прожив около года в Австралии, дядя решил, что ему приходится слишком много трудиться, добывая хлеб насущный, — с циничной ноткой в голосе продолжил свой печальный рассказ Кристофер. — Хотя моя мать и вложила полученные от деда деньги в его бизнес, дела пошли вовсе не так блестяще, как он ожидал. И тогда этот человек, его звали Лилендом, бросил ее и вернулся к своей семье. Тетка, фанатичная католичка, встретила возвращение блудного мужа с распростертыми объятиями, а моя мать… покончила с собой, когда поняла, что он не вернется, — еле слышно закончил он.
— Боже, Крис! Нет!.. — вырвалось у Анджелины.
— Я никак не мог понять, почему она сделала это, ведь отец призывал ее вернуться… — Кристофер медленно покачал головой. — Почему забыла даже о том, что у нее есть ребенок? Ведь в письмах отца была и моя приписка о том, как я люблю ее, о том, что я буду вести себя хорошо. Долгое время после того, как она ушла из жизни, я считал себя виновным во всем, — добавил он и, словно очнувшись, посмотрел на Анджелину. — Разумеется, теперь я понимаю гораздо больше, но тогда мне оставалось сделать только такой вывод. К сожалению, никто не поговорил со мной на эту тему. Отец был раздавлен и сломлен — он безумно любил эту женщину, а дед запретил даже упоминать ее имя в его присутствии. А через несколько месяцев умер и отец. Врачи сказали нам, что у него случился инфаркт, но я думаю, он просто не хотел жить, после того как моя мать покончила с собой. Она нанесла ему слишком сильный удар, ведь он до самой ее смерти надеялся, что она вернется, и все у нас начнется сначала…
— А ты? Что было с тобой? — тихо спросила Анджелина.
— Я? Я перебрался к деду и приучил себя не думать о родителях. Через какое-то время мне это удалось.
— А твой дядя?
— Лиленд прожил с женой года два, но, очевидно, его измена нанесла их семейным отношениям непоправимый урон. Тетка больше не доверяла ему, и вскоре выяснилось, что небезосновательно: он снова сбежал, на этот раз со своей секретаршей, с которой, судя по всему, крутил роман еще до того, как спутался с моей матерью. Одним словом, сплошная путаница и грязь!
— Как я тебе сочувствую, Крис! — вырвалось у Анджелины, и лицо его мгновенно изменилось.
— Я не прошу о сочувствии, Энджи! — возразил он резко. — И терпеть не могу, когда меня жалеют.
— Я знаю, знаю это! — горячо воскликнула она.
— Многим приходится сталкиваться и не с такими драмами, — немного успокоившись, сказал Кристофер. — Я с детства был богат, и это облегчило мне дальнейшую жизнь, а ведь тысячи людей не имеют ничего и при этом совершенно одиноки. — Он помолчал. — Итак, я рано понял, что должен всего добиваться самостоятельно. Дед держал меня под строжайшей опекой, буквально шагу ступить не давал. Я поначалу устраивал истерики, требовал, чтобы вернулась мать, и так продолжалось даже тогда, когда до меня дошло, что это невозможно. Люди надеются на чудо, даже если у них не осталось никакого шанса, вот и я верил, что когда-нибудь выяснится, что моя мать жива, и она ко мне вернется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});