Голос ее звучал так искренне, что нельзя было сомневаться в правдивости ее слов.
Homo понял это.
— Я верю тебе, — сказал он и заплакал. Было видно, как содрогалось его тело под резиновым плащом.
Когда он немного успокоился, он сказал:
— Я рассчитывал, что мне удастся воплотить в жизнь мои опыты, оставаясь неизвестным. Чтобы урок принес пользу, важно было заставить людей поверить, что машины действительно восстали и будут восставать всегда, когда хозяева станут злоупотреблять ими. Теперь все рухнуло, иллюзия рассеялась, чары нарушены, и я погиб. Невольно ты приговорила меня к смерти, движимая роком, который нельзя отвратить. А, впрочем, может быть так лучше! Я был слишком честолюбив! Я жил умом и хотел в то же время жить сердцем, это слишком много для одного человека. Я должен был бы удовлетвориться наслаждениями, доставляемыми мне моей работой. Домашний уют не для меня.
— Почему не для тебя, когда мы любим друг друга? — спросила Гамина.
— Потому, моя бедная малютка, что я умру скоро, потому что люди считают меня своим смертельным врагом, потому что они разъярены против меня и, если им удастся захватить меня живым, они предадут меня жестокой казни. Нельзя избежать столкновения между мной и людьми. Я не обвиняю и не упрекаю тебя. Но такова моя судьба!..
Гамина задрожала при мысли о его смерти и, чтобы не упасть, оперлась о стол.
— Тогда… — сказала она, — нам нужно бежать. Скорее! Это ужасно. Бежим!
— Куда? И как?
— Пусти ток. У меня автомобиль, мы можем уехать.
— Мы далеко не уедем. Нас скоро найдут и арестуют. Нет, я предпочитаю борьбу. Вот ирония судьбы: я так ненавидел войну, а теперь начну ее сам, хотя и знаю заранее, что гибель моя предрешена… Уезжай одна, Гамина, прощай. Я люблю тебя. Не забывай меня.
— Я не хочу, чтобы ты умер, — воскликнула несчастная девушка, — не хочу. Если же нельзя иначе, то мы умрем вместе. Я остаюсь!
— Нет, нет, уходи!
— Я остаюсь.
— Подумай о своем отце.
— О, это ужасно! Как думаешь ты бороться?
— Люди попробуют осадить дом. Они не знают, что их здесь ожидает. Борьба будет долгая, неслыханная, жестокая.
— Я остаюсь.
— Понимаешь ли ты, что значит любить отверженного? Тебе придется порвать со всем миром, ты будешь здесь, как в пустыне, как в могиле.
— Но с тобой! Я остаюсь.
Он подбежал к ней и страстно обнял ее.
— Я подлец, что уступаю тебе, — сказал он. — Ну, что ж! Будем любить друг друга, пока этому не помешает смерть.
— Наконец-то я снова нашла тебя, Homo. Будем любить друг друга вечно; смерть не разлучит нас, если мы умрем вместе.
Им казалось, что они видят друг друга преображенными, сияющими необычайной красотой. Время шло… Вдруг он вздрогнул.
— Черт побери, — воскликнул он, — что ты сделала, Гамина? Ты задела за рычажок и машины могут начать работать. Скорее восстановим положение! Завтра через Жюльена узнаем о последствиях твоей неосторожности. Ну, а теперь пора готовиться к битве. Скоро начнется осада крепости.
XX
Трепидекс не мог успокоиться.
— Поразительно, — повторял он, — изумительно! Теперь он в наших руках! Да здравствует жизнь!
Выйдя от г. Брассер-д’Аффера, молодой человек не удержался от соблазна похвастать своею новостью в редакции знакомой газеты. Известие об открытии местопребывания секретаря Союза Машин произвело там сенсацию: служащие газеты быстро принялись рассылать извещения об этом по всем направлениям, а Трепидекс пошел домой, не чувствуя под собою ног от радости и надежды.
— Луи! — закричал он, перешагнув порог своего жилища, — Луи, есть новости! Мы поймали красного зверя! Будем богаты! Луи, оглох ты, что ли? Луи!
Чьи-то поспешные шаги послышались позади Трепидекса. Он обернулся и подскочил, как ужаленный.
— Каботина!
— Да, — сказала актриса, — Каботина. А ты — мерзавец!
Ноги подкосились у президента «Клуба непосед» и он упал на стул, не веря своим глазам.
— Где ты пропадала? Я тебя искал повсюду.
— Ты лжешь…
— Уверяю тебя… Где Луи?
— В городе, ищет тебя, чтобы предупредить; он в заговоре с вами. А, бандит, ты выдал меня князю!
— Я?!
— Не на такую напал! Негодяй, мерзавец!
— Послушай, однако…
— Что? Я убью тебя, если ты тронешь меня. Ты поступил со мной, как с рабыней! И вот я опять перед тобой! Смотри хорошенько, это я собственной персоной и я от тебя не уйду. Ты поплатишься за все, я тебе обещаю.
Взгляд Каботины острой сталью вонзился в Трепидекса. Молодой человек позеленел от страха и стыда. Он искал какого-нибудь выхода.
— Допустим, — сказал он с улыбкой, как бы признавая свое поражение, — допустим, что я виноват. Но я действовал в твоих же интересах, уступая тебя сопернику. Богатый князь предлагал тебе такую роскошь, которую я никогда не мог бы тебе предоставить…
— Несмотря на твою бедность, ты мне полезнее его богатства и ты это знаешь. Я хочу быть королевой на «Неделе празднеств».
— Но, моя дорогая, машины стоят…
— К счастью для меня. Я не опоздала.
— Церемония отложена на неопределенное время. Да и неизвестно, состоится-ли она еще.
— Она состоится, так как я этого хочу. Клуб издал постановление, ты президент Клуба, и я здесь.
— Итак, — пытался пошутить Трепидекс, — я гарантирован от смерти. Если ты меня убьешь, прощай твоя корона.
— Неглупо сказано!
Трепидекс сделал еще одну попытку освободиться от нее.
— Послушай, — сказал он, — тут не одни твои интересы замешаны, но и мои. Давай мириться. Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить меня в покое?
— Ничего. Все равно у тебя нет ни копейки.
— Но я женюсь на мадемуазель Брассер-д’Аффер. Мы разыскали человека, который остановил машины. Завтра или послезавтра его арестуют. Хочешь получить четверть приданого?
Каботина презрительно сплюнула на ковер.
— Я тебя разоблачу перед ней, — объявила она.
— А что будет потом? Ты думаешь, что удивишь моего будущего тестя, объявив ему, что ты моя любовница? Ты добьется только того, что не получишь ничего. Наша связь с тобой в прошлом, я сообщил об этом официально, и твоя болтовня мне не повредит.
— А тюрьма?
— При чем тут тюрьма?
— Г. Брассер-д’Аффер отходит на задний план, а на передний выступают судьи. Ты забыл о моем похищении. У меня есть свидетели. Ты согласишься на мои условия, или я подам на тебя в суд.
Трепидекс почувствовал, что почва снова ускользает из-под его ног.
— Не мешай моей женитьбе, — умолял он. — Войди в мое положение… Все может устроиться… Хочешь, я уйду из клуба… Ты будешь королевой при другом короле… Я помогу тебе устроить это…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});