Читать интересную книгу Опоздавшие к старту - Андрей Ливадный:

Естественно, она осталась.

Инга вела прежний образ жизни, только университет через некоторое время закрылся, и лекции теперь она слушала дома, через компьютерную сеть.

Иногда, когда хотелось развеяться, она брала машину и ездила по ночному городу, наслаждаясь щемящим, горьким одиночеством, любуясь открывающимися с высотных магистралей видами, и почему-то не ощущая, что город уже практически пуст — тысячи огней, по-прежнему освещавшие улицы, оттеняли темные громады домов, но она не задумывалась о том, что среди феерии света больше не видит освещенных окон…

А потом пришел страшный черный ураган, засыпавший мегаполис пеплом.

По всем коммуникационным каналам передавали одно и тоже предупреждение: ни в коем случае не выходить из дома, поддерживать в помещениях избыточное давление, пока машины очищают город от радиоактивных осадков.

Для Инги месяц, проведенный взаперти, внезапно стал серьезным испытанием: заболела бабушка.

В каждом из высотных домов обязательно был медицинский этаж, — андроиды, вызванные Ингой, перевезли бабушку туда, а она, не в силах смотреть как медленно, безнадежно умирает единственный оставшийся у нее родной человек, приходила к ней два-три раза в день, но даже поговорить им толком не удавалось — странная болезнь, поразившая организм бабушки, стремительно прогрессировала и, в конце концов, вежливые, но неумолимые дройды вообще перестали впускать Ингу в палату.

Спустя неделю бабушка умерла, ее тело кремировали, а Инге не отдали даже урны с прахом, объяснив, что болезнь была вызвана боевым вирусом, занесенным с Пустошей.

Она осталась одна. Совершенно одна в пустом городе, окруженном черной, погибшей всего за пару недель тайгой.

Вот тогда Инге стало по-настоящему одиноко и страшно. Она опасалась выходить на улицу, но сидеть дома тоже становилось порой невыносимо, из программ сферовидения пропали выпуски новостей, круглые сутки по всем кабельным каналам крутили художественные фильмы, исчезла даже реклама, а в городе начали происходить странные перемены: из окна она видела, как строительные сервомеханизмы демонтируют часть высотных зданий, занимаясь не то перепланировкой города, не то его разрушением.

Именно в тот период Инга по-настоящему почувствовала, что такое одиночество.

Она стала плохо спать, ее преследовали кошмары — казалось, что следующим на снос пойдет ее дом, и ничто не могло убедить Ингу в обратном, ни вежливые заверения андроидов, обслуживающих здание, ни бесперебойные поставки пищи, — она совершенно потерялась, не знала, что ей делать, но к ее счастью нашлась внезапная отдушина: однажды по-прежнему подключенный к сети персональный компьютер издал давно позабытый звук, означающий прием входящего сообщения.

«Привет, всем кто меня „слышит“ — отзовитесь».

Инга, прочитав короткое сообщение, поначалу отнеслась к нему с опаской, хотя, казалось бы, она должна обрадоваться — где-то в мире нашелся еще один одинокий человек, который искал себе собеседника.

Она почему-то ждала, наверное, из опасения, что незримому абоненту, — на автоматически открывшемся видкоме так и не появилось изображения, — уже пришла добрая сотня ответов, ведь не могла же она действительно остаться одна во всем мире?

Снова сигнал и в глубинах стереоэкрана появилась новая строка:

«Неужели никого не осталось?»

Теперь Инга просто не могла не ответить.

«Привет». — Написала она. — «Ты кто?»

«Человек. Зови меня Эрик. Это сетевое имя».

«Понимаю». — Инга вдруг повеселела, непринужденно вступая в старую, как сама сеть игру, — общение инкогнито, когда не знаешь кто на самом деле твой собеседник. — «Тогда я — Химера».

Так они познакомились, и когда позволяли обстоятельства — стали общаться через спутниковую сеть, которая однажды уже перенесла глобальный сбой (перед самой пепельной бурей), но потом восстановила свои рабочие характеристики.

Инга отучилась в университете на факультете проектирования орбитальных сетей навигации и связи всего три курса из шести и не до конца понимала, что происходит со спутниковой группировкой. Большинство наземных кабельных каналов глобальной сети уничтожила война, и на спутники в таких условиях, конечно, ложилась повышенная нагрузка, но и людей на планете почти не осталось, остановились производства, так почему каналы связи почти постоянно были перегружены, настолько, что ей удавалось поговорить со своим новым знакомым от силы один-два раза в неделю?

До поры она не задавалась всерьез данным вопросом, лишь досадовала на обстоятельства.

* * *

За окном тихо кружится вечер,Грустный сумрак глухих ночейОсвещают дрожащие свечиОдинокой души моей…

Инга не собиралась писать стихи, все вышло как-то само собой, было действительно грустно, одиноко до внутренней боли, тоска подбиралась к самому сердцу и кусала, кусала, и смысл жизни куда-то исчез, пропадали желания, — есть она заставляла себя насильно и то один раз в сутки, город жил отдельно от нее, а Инга запершись в стенах квартиры, пыталась выдумать для себя хоть какой-то смысл существования.

И Эрик, как назло, не отвечал уже пятые сутки.

Она снова повернулась к компьютерному терминалу, бледная, худая с заострившимися чертами лица, и пальцы быстро, нервно пробежали по сенсорам, набирая номер вызова абонента.

Не дождавшись ответа, она вставила четверостишье и отправила сообщение.

«Что делать? Ложиться спать? И снова лежать, ворочаясь с боку на бок, смотреть в потолок, прислушиваться к звукам за окном?»

Куда же ты исчез?

И вдруг, словно по волшебству пришел ответ.

На экране стали появляться не слова, а отдельные буквы, словно передача велась из глубокого космоса с сильным запаздыванием сигнала, но Инга едва не взвизгнула от счастья, когда буквы сложились в слово:

«Привет…»

«Тебе грустно? Почему такие печальные стихи?»

Она хотела ответить, уже начала набирать текст, но опять в который уже раз — «обрыв соединения. Канал спутниковой связи перегружен».

Теперь ей по-настоящему захотелось разрыдаться.

Единственный человек, с которым она могла бы поделиться своим состоянием, поговорить, оказался так далек, словно жил на другой планете, а ведь он где-то тут на Земле, а значит — рядом.

Инга все же уронила слезу.

Ей нужно было что-то изменить в своей жизни. По крайней мере, пора было взрослеть и начинать мыслить категориями новой, совершенно непонятной для нее данности.

* * *

Прошло почти полгода.

Инга постепенно свыклась с глобальными переменами, что случились в ее жизни.

Она как будто выпала из окружающей реальности, перестав выходить из дома, хотя ограничение в связи с объявленным карантином вскоре было снято.

Ее единственным времяпровождением стал компьютер.

В детстве, на десятилетие, родители подарили ей «куб», — очень дорогую по тем временам и необычайно достоверную кибермеханическую систему виртуальной реальности. На самом деле конструкция миниатюрного виртуального полигона была скопирована с одного из тренажеров для подготовки астронавтов, но Инга, конечно, не знала об этом.

Поначалу она очень обрадовалась игрушке, но потом достаточно быстро охладела к ней, — что за удовольствие самой носиться по виртуальным пространствам, набивая настоящие синяки и шишки? То ли дело играть за стереомонитором: и интересно, и не устаешь, и не больно.

Потом она подросла, поступила в университет, играть стало некогда, и куб вместе с мощной «персоналкой» на время превратился в мебель.

Он по-прежнему стоял в «детской», откуда Инга давно перебралась в другое помещение, служившее ранее родительской спальней, и словно ждал своего часа.

На самом деле «куб» являлся сложнейшим симулятором ощущений и одновременно физическим тренажером. В неработающем состоянии он действительно напоминал куб два на два метра, с толстыми и необычайно упругими стенками. Чтобы он заработал, нужно было обязательно надеть эластичный закрывающий все тело костюм, снабженный сотнями датчиков, и шлем виртуальной реальности.

Отчаянно борясь со скукой и страхом, который постоянно подспудно давил на психику (она понимала, что осталась в городе совершенно одна) Инга как-то зашла в детскую и сожалением взглянула на дорогое, но бесполезное устройство. Она все же открыла его и к своему удивлению обнаружила, что кроме костюма, специально подогнанного под десятилетнюю девочку, в комплекте есть еще один, на взрослого человека.

Как действовала механика сложного комплекса, она не знала. Однажды, чуть приподняв шлем, Инга смогла разглядеть, что в зависимости от усилий, которые она прилагала куб, начинал вращаться, превращаясь изнутри в бугристую сферу. Стоило ей заметить в виртуальной реальности какой-то предмет и потянуться к нему как из стенки тут же «выдавливался» его муляж. Если не подсматривать, то все получалось настолько натурально, что поначалу кружилась голова, а тело уставало от разнообразных физических нагрузок.