Он выкарабкается. Он сможет.
— Да кто бы сомневался? — невесело улыбнулся отец. — Когда так ждут, всегда возвращаешься.
Подозреваю, я покраснела, потому что отец совсем опечалился.
— Доди, послушай, — на этот раз он выдержал совсем небольшую паузу, минуты в две, — сейчас все будет зависеть от тебя. Выходишь дракона, дозовешься — вернется. Не выходишь — я заберу тебя домой, понятно?
Вот так вот, значит, поставил меня перед фактом. Я кивнула, но это вовсе не значило, что я сдамся.
— Если не очухается за три дня, я заберу тебя, — мягкий тон отца не оставлял сомнений в бесполезности спора. — Я буду неподалеку.
Надежда выкрутиться и оттянуть время растаяла.
— Но самое сложное, — отец кивнул, подтверждая мои мысли, — что пока у тебя будет шанс вернуть его, помочь не смогу. Тебе придется все делать одной. Понимаешь?
Кивнула опять, хотя понимала все меньше.
— Он не подпустит к тебе ни одну мужскую особь, да и женской будет не слишком рад.
Вообще перестала понимать. Разве Аодх может что-либо делать в таком состоянии? В том числе и влиять на то, кто ко мне подойдет, а кто нет?
— Ты все увидишь, сложно объяснить. Но я хочу, чтобы ты запомнила четко: ты будешь одна с неподвижным драконом, но ему все равно нужно есть, пить и так далее, — он поморщился. — Или он не наберется достаточно сил, чтобы вернуться к тебе.
Вернуться…
Ко мне…
Ух, пока подумаем о первостепенном: если я продержусь три дня, Аодх вернется к жизни. Всего лишь три дня. Я смогу. Я, правда, не представляю как, но смогу точно. На первое время у нас есть фрукты и овощи, в термосе свежая вода, а после я что-нибудь придумаю.
— Не представляю что, Доди. Самое разумное — забрать тебя прямо сейчас, но ты мне потом не простишь, а драконы мало того, что злопамятны, так и живут долго. К тому же, в тебе слишком много от меня, чтобы рисковать.
Да, я папина дочка.
— И папа очень этим гордится, — улыбка сняла напряжение с мужского лица, а мне захотелось обнять его крепко-крепко, чтобы он понял, как яим горжусь! Он у меня самый сильный, самый красивый, самый ленивый…
— Хватит, Доди, — улыбнулся еще шире, — у тебя потешно получается путать хвалебные оды обычных землеходящих и драконьи, а я подобрался к самому сложному.
Я вся внимание. Кормить, поить, ухаживать — это я запомнила, а что еще? Не дергать сильно за хвост? Полировать чешую?
— Я думал, как бы тебя к этому подготовить, но не привык миндальничать. Давай-ка я перейду, наконец, к главному, ты покричишь, поплачешь, а потом быстро успокоишься, потому что папа истерик не любит, и еще раз все обдумаешь.
Отец уже минут десять ходил кругами, утруждая языки, и я боялась даже моргнуть, чтобы не пропустить ни слова. Пожалуй, это была самая его длинная речь.
— В общем, Доди…
Я напряглась в его руках, попыталась приподняться, но снова не вышло. Ладно, полежу пока, отдохну, вон сколько работы в ближайшем будущем предстоит. И насижусь, и нахожусь еще.
— Нет, Доди.
Видимо, я все-таки моргнула.
— Что «нет?»
Но хоть голос потихоньку возвращается, а то совсем катастрофа.
— Ты пока не можешь ходить.
А, в этом смысле? Фух, ну да, пока не могу, но ведь у меня есть знакомый наполовину дракон и наполовину демон, у которого масса талантов. Ладони у меня вот уже не болят, царапины затянулись — спасибо, и голос почти нормальный.
— Ходить ты пока не сможешь, Доди.
А я подумала, что трудно Аодху со мной придется — отец вот сегодня несколько раз повторяет, а до меня не доходит.
— Это последствия выбора, — медленно, наверное, чтобы уж точно дошло, пояснил отец. — Как выбор отразится на саинтэ, предугадать невозможно. На кого-то действует так, на кого-то иначе… — Прямой взгляд черных глаз. — Ты какое-то время не сможешь ходить.
Вот как…
Всего-то.
Я героически молчала. Немного дрожала, конечно, но это не страх, а ветерок, вдруг сорвавшийся, и удивление от громкого крика птицы, что попалась в расставленные ветки курнабуса. Я не смогу ходить. Не смогу ходить. Ходить. Не смогу.
— Какое-то время, не навсегда.
Ну вот, я так и думала, что случай не безнадежный, бывает гораздо хуже, я точно знаю. Один из соседских мальчишек в нашем районе упал с обрыва, и теперь вообще никогда не сможет встать на ноги, а ведь он грезил о крыльях легал! Он перестал мечтать, перестал верить, только сидит в комнате с закрытыми ставнями и дышит по привычке. Так что подумаешь — не могу ходить, у меня есть цель, я должна, и я знаю, что это временно.
— Как долго?
Отец не ответил.
Не страшно. Если я правильно поняла, просиди я в пещере, притворись, что дракон для меня ничего не значит, с моими конечностями все бы было в порядке. А теперь вопрос — смогла бы я отсидеться, зная наперед, чем обернется для меня вылазка? Нет. Поэтому толку тратить эмоции на сожаление и тупые вопросы, если нужно как можно скорее действовать? Я не для того сделала выбор, чтобы удариться в панику, за время которой Аодх умрет. Убить противника для демона слишком просто, поэтому он бросает его в агонию между жизнью и смертью. Я знаю. Я видела.
— Мне жаль, что ты видела.
Мне нет.
Отец прекрасен в своей демонической сущности, и мне не стыдно, что вид изувеченного ядовитыми плетями противника был мне приятен, более того — грел душу. Давняя история, мне и пятнадцати не было, когда один из монстров Наб пытался наложить на меня свои лапы. А позже, когда нас нашел отец, эти загребущие лапки кровавыми кусочками лежали рядом с корчившейся в судорогах тушей. Я боялась, что придется собирать по кусочкам Аодха, потому и выбежала, но отец уже знал, что я… Словом, он оставил выбор за мной, и я выбрала.
— Никто не осудит, если ты передумаешь, Доди. Твоя привязка к дракону не такая сильная, она пройдет. Я могу забрать тебя прямо сейчас, со мной тебе будет проще.
Привлекательно быть рядом с папой, чувствовать себя нежным цветочком, который он охраняет, вот только есть тот, кому я нужнее и кого нужно мне охранять.
— Ты можешь перенести нас с Аодхом куда-нибудь, где проще будет обоим?
— Нет. Порталы здесь закрыты, туша у него откормленная, да он и не дастся. Я перенесу его в пещеру, это единственное, что я могу для него пока сделать.
— Спасибо.
Раз папа сказал «нет», я папе верю. Он мог любого бросить и подставить, кроме нас с мамой. Ну, что ж, посмотрим на что я гожусь и не пожалеет ли авантюриновый, что на меня нарвался?
— Доди, — отец провел ласково по щеке, мне нравилось, когда он так делал, — дракон никогда не пожалеет, что нашел саинтэ, даже если она выберет не его. Он знал, что рискует. Он знал, кто я. Я видел это в его мыслях, его воспоминаниях. Он подготовился к встрече.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});