быстро поправился Костуш.
— То-то же! — произнесла женщина, откидываясь обратно на подушку.
Дальше она стала рассказывать ему всю свою жизнь. Главным в этой истории, было то, что ей пришлось уезжать из родного города, спасаясь от пересудов.
Дюжана жила вместе с родителями в одном из крупных городов империи, там же закончила училище, там же устроилась на работу в одну из местных школ.
Пришло время и влюбилась в молодого коллегу-преподавателя. Нравы в империи, а тем более среди образованных людей были достаточно свободные, но в меру.
И вот, неожиданно раньше срока вернувшиеся из поездки родители избранника, застали Дюжану в их доме вместе с сыном. Нет, они не прихватили их на «горячем», однако время было уже позднее, а нахождение только вдвоём, выглядело весьма компрометирующим.
Правда, рассказывая Костушу эту историю, Дюжана честно сказала, что «горячее» и в тот раз было, и раньше они это тоже делали.
Мать избранника, разнесла о случившемся по всему городу, а её сын, под влиянием матери, спасать репутацию Дюжаны и жениться отказался.
Вот и пришлось ей уезжать из родного города.
— Ваш бывший избранник точно подлец, или даже хуже — ничтожество, — прокомментировал Костуш.
— Знаешь, когда ты застал меня вечером в училище и повёл к себе домой, — продолжила откровенничать Дюжана, — я вся тряслась по дороге. Да, прямо тряслась от страха.
— Я заметил, только думал, замёрзла.
— От холода тоже, но больше от страха. Я же знала — ты Древоходец.
— И чего в нас такого страшного? Чего так боялись-то?
— Про вас все рассказывают, что сильные целители могут с женщиной сделать всё что угодно, а Древоходцы, те вообще — самые, самые из них.
— И что такого я мог сделать? Если, «это самое», то сегодня, извините, ели-ели от вас отбился.
— Ты не понимаешь! Моя репутация! Ты же мальчишка, — похвастался бы перед дружками и мне конец! Я даже скрываю, что снимаю у тебя жильё. Так-то ничего особенного, но всё же…
— Даже если узнают, что мы сегодня ночевали вместе — тоже ничего особенного. Кажется, только вы и не знали про мои гвардейские таблетки.
— Да я вообще про них мало что слышала. Болтали девчонки в училище про гвардейцев императора, но Древоходцам-то таблетки зачем?
— Скелет нарастить, выше ростом меня сделать, чтобы с детишками потяжелей, а значит и постарше мог перемещаться.
— Я мало что знаю об этом. В городе, где родилась, Древоходцев почти не было и и мест силы — только два и то, не очень близко. Детишек возили лечить за много километров, если получалось ещё довести.
Выйти замуж за Древоходца — об этом даже и не мечтали: совсем нереально…
Вот ты, как повзрослеешь, согласен жениться на мне? — хихикнув, поинтересовалась Дюжана.
— В своём городе, даже думать об этом не могли, а сейчас размечтались: за меня замуж, — ответил Костуш и дальше зевая, совсем по-стариковски пробурчал: «Мужика тебе надо найти и срочно!».
— И где ж мне его искать? Кругом одни козлы!
— Ярич, мой преподаватель, чем плох?
— Не знаю, мне он показался очень серьёзным, каким-то скучным.
— Никакой он не скучный! И пошутить может, и посмеяться! и уж точно, с такой бутылкой, как сегодня Волит, не придёт.
Вот обустроитесь на новой квартире и приглашайте нас с мастером Яричем на новоселье.
— Мне по договору с хозяйкой, запрещено мужчин водить.
— Давайте, тогда в каком-нибудь трактире, или ресторане.
— Тоже нельзя. Нельзя сидеть в ресторане за одним столом с учеником своей школы, или училища, если, конечно, не родственник.
— Хорошо, отметим твоё новоселье в этом доме.
— Хорошо, я подумаю, только бутылку эту не выбрасывай. Если здесь станем отмечать, обязательно Волит заявится. А бутылка тяжёлая, даже пустая— будет чем его встретить.
Дюжана надолго замолчала, но не заснула: было слышно, как она ворочается в кровати.
— Костуш, Костуш! — позвала она. — Ты поможешь мне заснуть? Ты обещал, как сил наберёшь. Мне так плохо: и мутит, и голова болит, и на душе муторно. Помоги, пожалуйста!
Костуш прислушался к своим возможностям — вроде бы резерв немного наполнился.
Он зажёг лампу и подошёл к Дюжане. Сев рядом на кровать, положил ладонь на лоб женщины. Отправлять сразу в забытьё не стал, а воспользовался техникой постепенно и плавно усыпляющей человека.
Через некоторое время дыхание Дюжаны стало глубоким и ровным — она заснула. Костуш убрал ладонь, тихонько встал, и в этот момент женщина повернулась во сне — одеяло сползло, показав мелочно белые бёдра.
Костуш поправил одеяло и тяжело вздохнул:
— Когда же я стану мужиком! Костю бы с Земли сюда — вот бы парень оторвался! А то мучается по ночам от фантазий!
Только вот у Кости, даже в самых смелых ночных фантазиях, училки не фигурировали, возможно ввиду того, что в школе подходящих объектов для вожделения не было — все преподавательницы старые.
Костуш внутренне засмеялся: он подложил дублю хорошую свинью, теперь, после очередного сеанса связи, Дюжана напрочь вытеснит из фантазий Кости всех остальных конкуренток, и будет здорово мешать спокойно заснуть.
Сам же Костуш, прошёл к сундуку, где себе постелил и заснул мгновенно, а спал спокойно, как младенец.
Утром его разбудила Дюжана. Они молча позавтракали остатками вчерашнего ужина, запивая горячим чаем, который женщина успела с утра заварить.
Перед выходом, Костуш напомнил насчёт договорённости отпраздновать новоселье, вместе с мастером Яричем.
Дюжана неожиданно смутилась, но ответила согласием.
После вчерашних домогательств и откровений, видеть смущение Дюжаны от предложения встретиться с мастером Яричем было удивительно.
— Видимо, напиток Волита сильно бьёт женщине по мозгам и сносит всё, — решил Костуш.
Глава 4.
Первого сентября Костя пошёл в школу города Георгиевска, где должен был отучиться первую четверть, прежде чем перевестись в школу Каменска к бабушке.
Ещё в сентябре начинались занятия в секции бокса, куда он записался по настоянию Костуша, требующего срочно улучшать физическую форму и сбросить лишний жир, который только мешал Древоходцу.
В городе Георгиевске имелся совсем недавно отстроенный спортивный комплекс, принадлежащем крупнейшему предприятию — Машиностроительному заводу.
Занятия секции бокса проходили в большом крытом помещении, часть которого была двухярусной. На верхнем ярусе находилось два отгороженных канатами боксёрских ринга, а внизу легкоатлетический манеж с беговой дорожкой.
На первое занятие явилось около шестидесяти новичков, решивших попробовать себя в этом, очень популярному тогда у мальчишек виде спорта.
Новички выстроились перед комнаткой тренера, чтобы сдать заявления и медсправки.
Тренер, явно выходец из средней Азии, с торчащими в разные стороны кустиками бровей, — последствие неоднократных рассечений, со сломанной переносицей на и так изначально плоском лице, сидел на