Читать интересную книгу Древний Рим. События. Люди. Идеи. - Сергей Утченко

Цезарь довольно энергично воспользовался растерянностью, царившей в сенатских кругах после поражения, испытанного во время борьбы вокруг первого аграрного закона. Бибул, проявивший неожиданное мужество в момент схватки на форуме, теперь окончательно сник, заперся в своем доме, продолжая сообщать о неблагоприятных небесных предзнаменованиях и понося Цезаря в своих эдиктах, на что сам Цезарь не обращал серьезного внимания. В ближайшие дни после принятия первого аграрного закона прошли и некоторые другие законопроекты, которые были внесены Цезарем непосредственно в комиции (минуя сенат). По одному из них, проведенному, несомненно, в угоду Крассу, решался — и весьма благоприятно для публиканов — вопрос, с которым они в свое время безуспешно обращались к сенату: с них снималась треть откупной суммы. Аппиан считает, что благодаря этому ловкому политическому ходу Цезарь завоевал на свою сторону всадников, т. е. политическую силу более значимую, чем «народ».

Вскоре было выполнено последнее обязательство по отношению к Помпею: через народное собрание прошел закон, который, наконец, утверждал столь долго не признаваемые сенатом распоряжения Помпея на Востоке. Попытку Лукулла противодействовать этому закону Цезарь моментально пресек, пригрозив ему возбудить судебное преследование за ведение войны в Азии. Лукулла это так напугало, что, если верить Светонию, он бросился Цезарю в ноги.

Цезарь безукоризненно выполнил все обязательства, взятые им на себя по отношению к своим коллегам. «Союз трех» заметно окреп и из тайного соглашения превратился в весьма существенный и явный фактор политической действительности. Теперь становились реальностью и некоторые мероприятия, рассчитанные на ближайшее будущее, в частности вставал вопрос не только о сохранении уже завоеванных позиций, но и об определенном обеспечении политического положения каждого из членов триумвирата в связи с предстоящими консульскими выборами. Проще всего это можно было сделать, как то и практиковалось почти во все времена, при помощи династических браков.

В связи с этим дочь Цезаря Юлию выдали замуж за Помпея, несмотря на то, что она была обручена с Сервилием Цепионом. Последнему же обещали дочь Помпея, кстати сказать, также уже обрученную с Фавстом, сыном Суллы. Сам Цезарь женился на Кальпурнии, дочери Пизона. В результате этих матримониальных комбинаций наметились и кандидатуры для предстоящих выборов: тесть Цезаря Кальпурний Пизон и фаворит Помпея — Авл Габиний. Катон, который, может быть, теперь всерьез пожалел, что он в своем время так нерасчетливо отверг сватовство Помпея, с тем большим негодованием заявлял, что нельзя выносить этих людей, которые сводничеством добывают высшую власть в государстве и вводят друг друга с помощью женщин в управление провинциями и различными должностями.

Цезарь, удовлетворив все притязания коллег по триумвирату, мог теперь, рассчитывая на их поддержку, подумать и о своем ближайшем будущем. Конечно, то незначащее и даже оскорбительное поручение, которое предусмотрел сенат для консулов 59 года, его никак не устраивало. Вместе с тем сложилась такая ситуация, которая давала возможность с большими шансами на успех ставить вопрос о Галлии.

В 62 г., когда в связи с движением Катилины аллоброги сделали попытку отложиться от Рима, против них был направлен Гай Помптин во главе карательной экспедиции; ему удалось восстановить положение. Однако в Трансальпийской Галлии было неспокойно. В 61 г. в Рим прибыл Дивитиак, вождь эдуев, который обратился в сенат с просьбой о помощи и поддержке против секванов. В 60 г. в Риме вообще опасались войны с галлами и даже был принят ряд предупредительных мер. После этого наступило временное затишье, и по инициативе Цезаря вождь германского племени свевов Ариовист, призванный арвернами и секванами, был даже признан в Риме царем и провозглашен союзником и другом римского народа.

По проекту закона, внесенному трибуном 59 г. Публием Ватинием предлагалось передать Цезарю (в связи со смертью Метелла Целера, который получил эту провинцию по жребию в 60 г.) в управление Цизальпийскую Галлию вместе с Иллириком. Срок управления провинцией определялся в 5 лет (с 1 марта 59 г.), Цезарю разрешался набор трех легионов и назначение легатов в преторском ранге по собственному усмотрению, без согласования с сенатом. Когда закон Ватиния прошел в комициях, сенату пришлось «сделать хорошую мину при плохой игре» и под давлением Помпея и Красса присоединить к Цезаревой провинции также Нарбоннскую Галлию с правом набора там еще одного легиона.

К концу консулата Цезаря наблюдается некоторое изменение в положении триумвиров. Если их политические позиции в общем не были ослаблены — скорее, наоборот, — то все же можно констатировать определенный поворот в общественном мнении. Пока «союз трех» воспринимался как смелая оппозиция правительству, т. е. держащему в своих руках власть сенату, он мог пользоваться известным кредитом, но когда он сам начал превращаться в фактическое правительство, а сенат был вынужден уйти чуть ли не в подполье, то, это, естественно, вызвало определенный резонанс. Бесконечные эдикты Бибула, в которых он не стеснялся касаться темных сторон частной жизни Помпея и Цезаря, возбуждали любопытство римского населения и в какой–то степени влияли на настроение. Именно в это время появился уже упоминавшийся памфлет Варрона. Цицерон в своих письмах к Аттику с удовольствием сообщает о том, как было встречено рукоплесканиями смелое выступление молодого Куриона против триумвиров и как, наоборот, был освистан сторонник Цезаря трибун Кв. Фуфий Кален, или о том, как во время игр в честь Аполлона публика восторженно реагировала на «дерзкие» намеки в отношении Помпея, встретила Цезаря холодным молчанием, а молодому Куриону аплодировала. Не менее характерным признаком некоторого поворота в общественном мнении был инцидент с переносом дня консульских выборов. Цезарем они были намечены на конец июля, но Бибул своим эдиктом перенес комиции на 18 октября, и ни специальное выступление Помпея, ни попытка Цезаря организовать демонстрацию перед домом Бибула с требованием отменить его эдикт никакого успеха не имели.

Поэтому консулат Цезаря едва ли укрепил «союз трех» в целом. Хотя с момента «демаскировки» триумвирата Цезарь стал в сенате предоставлять всегда первое слово Помпею (до этого он обычно давал его Крассу), чем подчеркивалось теперь его официальное положение принцепса сената, первого гражданина римской республики — то, к чему Помпей столь долго стремился и чего он, наконец, достиг, но достиг, как стало ясно, ценой потери прежнего авторитета и популярности. Положение Красса вообще мало в чем изменилось. Пожалуй, наиболее окрепшей политической фигурой из «союза трех» к концу 59 г. следует считать самого Цезаря, хотя и его позиции были далеко не бесспорными.

Консулат Цезаря нельзя считать осуществлением традиционной программы римской «демократии». Если его аграрное законодательство и было выдержано еще в духе этих традиций, то они скорее давали себя здесь знать только в области внешней формы, а не существа проводимых мероприятий. Кроме того, другие законы и мероприятия Цезаря даже и по форме не приближаются к традиционному законодательству вождей популяров. Может быть, и не столь уже наивно приводившееся выше высказывание Аппиана, который усматривал в законе Цезаря о публиканах попытку найти новую опору, более сильную и значимую, чем «народ». Мы не хотим и не стараемся на основании всего вышесказанного утверждать, что Цезарь уже в период своего консульства отошел от «демократии», но, очевидно, определенное понимание того, что недостаточно организованная масса «народа» не может служить прочной и надежной опорой, было ему уже не чуждо.

Какова же дальнейшая судьба триумвирата? Цезарь, как известно, в 58 г. отправился в Галлию, где вскоре начались военные действия, Помпей и Красс оставались в Риме. 58 г. вошел в историю последних лет римской республики как один из самых бурных периодов. Это был год трибуната Клодия, т. е. последней вспышки «демократического» движения в Риме, год изгнания Цицерона. Правда, уже в следующем (т. е. в 57) году в противовес Клодию был выдвинут Милон, а Цицерон возвращен из изгнания, причем в италийских городах, да и в самом Риме ему была устроена торжественная встреча.

Все эти события, в частности трибунат Клодия и его враждебное отношение к Помпею, привели к тому, что, с одной стороны, намечается сближение Помпея с сенатом, а с другой — новое охлаждение между Помпеем и Крассом.

Между тем дела Цезаря шли блестяще. Умело используя разобщенность, а иногда и прямую вражду между многочисленными галльскими племенами, привлекая в ряде случаев на свою сторону представителей местной племенной знати, наконец используя опыт, боевые качества и технику римской армии, Цезарь в результате ряда крупных военных успехов завершил к концу 57 г. покорение всей Галлии. Победы Цезаря произвели в Риме огромное впечатление. Сенат назначил пятнадцатидневное благодарственное молебствие и празднование.