Пираты дружно загудели, подтверждая слова Бастиана.
– Но это же нелепо, – Блайт судорожно сглотнула.
Господи, предупреждал же ее Рейдер держаться подальше от команды! Ей не следовало выходить на палубу.
– Вам еще повезло, мисс, – продолжал наступать Бастиан, на лице которого теперь отражалась откровенная похоть. – Большинство пленниц Рейдера не доживают до рассвета. Мы все требуем своей доли. Благодари Бога, что у тебя есть богатый папочка и что старина Рейдер так любит золото. Но берегись, он известный развратник…
В это время неизвестно откуда раздалось ужасное проклятие, за которым последовала грубая брань. Сердце Блайт бешено заколотилось в груди, руки стали холодны как лед. Затем послышались протестующие, недовольные крики, и неожиданно прямо перед ней появился Рейдер Прескотт.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – прорычал он леденящим душу голосом.
Блайт боязливо подняла глаза. Рейдер стоял, широко расставив ноги, олицетворяя собой уверенность и праведный гнев. Как ни странно, но она вдруг почувствовала огромное облегчение и сразу же успокоилась. Угораздило же ее попасться на удочку Бастиана!
– Она пыталась… Он говорил, что… – разом заговорили Блайт и Бастиан.
– Я ведь приказал тебе оставаться в каюте. Рейдер подошел поближе. Его голос стал угрожающе спокойным и тихим.
– Ты не послушалась, а я этого не потерплю.
Блайт не придала особого значения тону Рейдера и не заметила, как предусмотрительно отошли в сторону пираты.
– И что же ты сделаешь, капитан? – вскинула она голову. Заходящее солнце отразилось в ее глазах адским огнем. – Заставишь меня пройти по доске в море? Или пустишь по кругу, чтобы все члены твоей команды получили свою долю?
– Лучше замолчи, – еще тише произнес Рейдер. – Спускайся в каюту и не выходи оттуда.
– Они утверждают, что вы пираты, – подбоченилась Блайт.
Она нисколько не боялась Рейдера. Ведь сейчас он явно не собирался ее целовать, а именно это было для Блайт самым страшным.
– Какие же вы пираты?! Вы все просто надутые индюки. И они еще называют тебя самым кровожадным из пиратов: Грозой Семи Морей. Какая нелепость!
– Это ты ведешь себя нелепо, женщина, – проскрежетал Рейдер сквозь стиснутые зубы и взглядом приказал команде освободить проход к лестнице. – Убирайся вниз…
– Судя по всему, я единственный разумный человек на борту этого проклятого корыта, – заявила Блайт, поворачиваясь к разношерстному сброду, именующему себя пиратами. – Вот, полюбуйтесь, – указала она на Вилли и Единственного Зуба, самых безобразных среди всей команды. – Беззубые и совсем старые! А этот, – Блайт резким движением опустила повязку на глаз Бастиана, – строит из себя опасного одноглазого разбойника.
– Ты заходишь слишком далеко, леди, – напрягся Рейдер, заметив, как Бастиан яростно срывает с себя повязку.
– А ты со своими итальянскими сонетами и страусиными перьями, – повысила голос Блайт, – ты хотел заставить меня поверить, что твои люди – опасные и жестокие морские разбойники, дикие и безжалостные. На самом же деле они жалкие отбросы общества, не гнушающиеся выполнять грязную работу для Невилла Карсона…
Терпение Рейдера наконец лопнуло. Схватив Блайт на руки, он потащил ее в каюту. Блайт яростно вопила при этом и била его кулачками по спине, осыпая проклятиями и угрозами.
Это был самый настоящий спектакль. Пираты не могли оторваться от такого зрелища. Сгрудившись вокруг люка они провожали обычно такого хладнокровного и сдержанного Рейдера любопытными взглядами. Только когда он со своей драгоценной ношей скрылся в каюте, зрители начали вспоминать, из-за чего же, собственно, разгорелся этот сыр-бор. Ах да, появившаяся на палубе девица, их пленница, обозвала столь обожаемый всеми корабль проклятым корытом! Затем она имела наглость бросить им в лицо, что они не пираты, а отбросы общества, подонки, не гнушающиеся самой грязной работы. Это невыносимо! Ни один настоящий мужчина не потерпит таких оскорблений. Нужно непременно что-то предпринять…
Рейдер Прескотт придерживался такого же мнения. Какая наглость: так унизить его и команду! Ворвавшись в каюту, он довольно бесцеремонно швырнул Блайт на кровать. Она отбросила с лица растрепавшиеся волосы, чтобы видеть своего обидчика, и, изловчившись словно дикая кошка, пнула Рейдера ногой в живот. К счастью, он вовремя заметил ее маневр и успел увернуться, затем, вне себя от гнева, навалился на нее всем телом.
– Прочь! Убирайся, ты… подонок… негодяй… – брыкалась Блайт, пытаясь его сбросить.
Однако не тут-то было. Схватив ее за руки, Рейдер завел их ей за голову.
– Я тебя предупреждал, Вул-вич, – задыхаясь, проговорил он, глядя Блайт прямо в глаза. – Я приказал тебе оставаться в каюте и держаться подальше от моих людей. Мне приходилось наблюдать, что женщина способна сделать с командой, и я не хочу, чтобы из-за тебя на моем корабле начались драки и поножовщина.
– Вряд ли у них хватит духа кого-нибудь прирезать…
– Ошибаешься, ведьмочка! Каждый из этих парней пролил немало чужой крови – кто-то ради добычи, кто-то ради славы, а кто-то ради забавы. Поверь, они, не задумываясь, жестоко отомстят женщине, посмевшей издеваться над ними. А я и пальцем не пошевелю, чтобы остановить их. Я не пойду против своей команды ради спасения твоей драгоценной шкуры.
Жар его тела постепенно передался Блайт, наполняя ее до краев. Прямо над ней нависало точеное бронзовое лицо Рейдера, а в зеленых глазах отражался огонь ее собственных глаз. Блайт чувствовала на своих щеках его дыхание, слышала биение его сердца, ощущала слабый, ни с чем не сравнимый аромат кокоса.
Она даже не сразу поняла, откуда исходит этот запах. Но чем ближе находился к ней Рейдер, тем сильнее был аромат. Точно! Как же Блайт не догадалась раньше: этот запах исходил именно от него.
– А сколько человек убил ты сам, Рейдер Прескотт?
Вопрос застал Рейдера врасплох. Он был поглощен созерцанием нежной кожи Блайт и ее манящих полураскрытых губ.
– Лучше спроси… сколько женщин…
Но Блайт не успела этого сделать. В следующее мгновение Рейдер накрыл своими губами ее губы, и рассудок сразу перестал ей подчиняться.
Блайт отчаянно замотала головой, пытаясь оторвать его от себя, но Рейдер следовал за каждым ее движением, словно побуждая к этому. В конце концов она сдалась. Почувствовав, как обмякло тело Блайт, он перестал просто давить на ее губы, а начал целовать по-настоящему. При этом Блайт снова испытала поразительно знакомые ощущения одновременной твердости и мягкости его губ, их бархатистости и дурманящего запаха кокоса. Ей вдруг захотелось чего-то еще, гораздо большего… Блайт совсем забыла, что своим поцелуем Рейдер наказывал ее, что она испытывает отвращение к поцелуям. Ну как можно не любить столь сладостное ощущение?! Но… кажется… ей нужно о чем-то его спросить?.. Блайт приоткрыла губы, а Рейдер тут же принял это за приглашение, скользнув языком во влажную шелковистость ее рта. Блайт тотчас пришла в себя. Ей удалось наконец оторваться от его губ и прошептать: