никаких результатов, поэтому Четвертый долго ругался, Псих сваливал всю вину на свиноида — к чему были немалые основания, и только Жир никому не прекословил — виновато прижимал свои огромные уши, смотрел взглядом наказанной собаки и покаянно кивал.
Процесс дрессировки питомцев прервал охранник, заглянувший в комнату и рявкнувший:
— Кто здесь демон-лекарь? Дулин вызывает.
Псих встал, а Четвертый возмутился.
— Какой еще лекарь? Псих, с каких пор ты стал доктором⁈
— Есть многое на свете, друг Горацио… — непонятно пояснил обезьян и вышел. Неугомонный монах последовал за ним.
— Нет, я, конечно, знаю, что у тебя есть лечилки, но почему ты думаешь, что они сработают? Неужели ты думаешь, что здешние маги не пытались их применить?
— А кто тебе сказал, что я буду применять магию? Ты еще очень плохо осведомлен обо всем моих талантах, Босс, — посетовал Псих и зачем-то добавил. — Вы меня знаете? Нет, вы меня не знаете! Может быть, конечно, вы меня знаете с хорошей стороны, но…
Что «но» так и осталось неизвестным, потому что как раз в этот момент они подошли к обитой хорошо выделанной кожей двери и конвоир рявкнул:
— Заткнись, демон!!! Я стучу.
Аккуратно постучав, он приоткрыл дверь, и заглянув, доложился.
— Лекарь-демон по вашему приказанию доставлен. Разрешите ввести?
— Да заводи уже! — раздалось изнутри.
Внутри обретался уже знакомый нам Иван Сергеевич Дулин.
Он первым делом отпустил конвоира и попросил референта проследить, чтобы посторонних в приемной не было.
— Давайте поговорим без лишних ушей, — пояснил свои действия он. — Во-первых, я рад знакомству с вами, уважаемый Псих. Не могу сказать, чтобы в Челябинске сильно интересовались демонами, но про вас даже мы наслышаны.
Псих сдержанно кивнул.
— Во-вторых, я очень хотел бы понять — каким образом вы собираетесь лечить Михалыча? Когда мы поймем это, можно будет думать о дальнейших действиях.
Повисла недолгая пауза, потом Псих, наконец, открыл рот.
— У меня встречный вопрос: что вам известно о медицине демонов?
Чиновник пожал плечами.
— До сего момента я полагал, что она ограничивается анестезией посредством бития дубиной по башке. О чем вы, какая медицина может быть у дикарей? Максимум — водка с перцем от простуды, водка с солью — от поноса.
— И тем не менее она существует, — улыбнулся Псих. — Несколько столетий — вполне достаточный срок, чтобы худо-бедно научиться лечить себе подобных. Особенно при возможности заимствования достижений более высоких цивилизаций. У нас, конечно, немного другие болезни, но, жить, знаете ли, все хотят. Именно поэтому врач — она из первых возникающих профессий что у людей, что у демонов, что у любого другого социума. Правда, наша медицина пошла немного по другому пути и больше напоминает традиционную китайскую, чем европейскую. Не могу сказать, что я знаю медицину демонов профессионально, но за свою долгую жизнь кое-каких знаний я нахватался.
— А при чем тут Михалыч? — сухо осведомился Дулин. — Вы же сами сказали, что болезни у людей и демонов разные. Как же вы его лечить собираетесь.
— Во-первых, я сказал «немного другие болезни». Основа все равно одна. Более того — даже у людей и животных список болезней во-многом общий, спросите у любого ветеринара — что уж говорить про демонов. Во-вторых, — и Псих достал сорванную вчера листовку, — здесь весьма подробно изложены все симптомы болезни Михалыча, как вы его называете. Если это описание корректно, то я почти уверен, что знаю — чем болен ваш мэр.
Чиновник задумался почти на минуту. Потом сказал:
— Допустим. Что вам надо, чтобы начать лечение?
— Во-первых, осмотр пациента. Я должен удостовериться в диагнозе.
— Исключено! — сразу отрубил чиновник. — Михалыч часто приходит в сознание, а к вашему брату он относится весьма э-э-э-э нервно, скажем так. Если он очнется и увидит рядом с собой демона — это станет для него настоящим шоком и, скорее всего, это потрясение убьет его. Нет, об этом не может быть и речи.
— А если я буду под личиной?
— Без разницы, — покачал головой чиновник. — У Михалыча проницательность прокачана почти под пробку — это одна из главных характеристик для любого политика. Он увидит вашу суть под любой личиной.
— Если мэр не может смотреть на меня, — спокойно сказал Псих, — сделаем по-другому. Я умею определять пульс по шелковой нитке, привязанной к руке больного. Мне нужно послушать верхний, средний и нижний пульс. Я дам вам три нитки и покажу — куда привязать каждую. Сам я буду в соседней комнате и ваш Михалыч будет гарантирован от неприятных неожиданностей.
Обезьян вырвал у себя из хвоста три волоска и дунул на них, превратив в три длинные нитки золотого цвета.
Примерно через полчаса Псих под взглядами Четвертого, одновременно удивленными и подозрительными проводил осмотр — натягивал и ослаблял нитки, привязанные к его длинным обезьяним пальцам.
При этом он что-то неразборчиво бормотал себе под нос. Потом крикнул Дулину:
— Достаточно! Теперь перевяжите нитки на правую руку.
Сцена повторилась.
— Вон оно чё, Михалыч… Все, я закончил! — минут через пять крикнул Псих Ивану Сергеевичу. — Отвязывайте нитки и возвращайтесь сюда.
Пока чиновник шел обратно, нити были вновь превращены в волоски и вернулись на свои места.
— Михалыч пришел в себя, но я ему все объяснил, — заявил явно волнующийся Дулин еще в дверях. — И он одобрил мои действия. Ну, что скажите?
— Да у меня все записано, — махнул рукой Псих. — Сейчас зачитаю.
— И погромче читай, демон! — раздался вдруг сварливый голос из соседней комнаты. — Чтобы я тоже слышал! А то ты у меня быстро самоликвидируешься.
— Как скажете! — закричал Псих зычным голосом. — Вот, извольте. Нижний пульс на левой руке бьется очень сильно и напряженно; средний пульс — неровный и медленный, верхний пульс — в середине слабый, а по сторонам — сильный и глубокий. На правой руке нижний пульс поверхностный и быстрый, средний пульс запаздывающий и неровный, а верхний пульс частый и тяжелый.
Итак, то, что на левой руке нижний пульс сильный и напряженный, означает болезнь сердца, которое недостаточно заполняется; то, что средний пульс неровный и замедленный, указывает на потливость и слабость мускулов, то, что верхний пульс слаб в середине и глубок по сторонам, свидетельствует о том, что моча красного цвета, а при испражнениях