что я и сама удивилась тому, как много помню. Какие-то полузабытые тропинки и коридоры из детства, все комнаты моего бывшего дома на Кронусе, квартира Янки, улицы Земли, подвалы академии и верхние ее этажи, красное, желтое и старое общежития – я все прошла. Мой разум связал из всего, что нашлось в моей голове, веревку для меня, как беглая невеста связывает простыни и собственные платья чтобы спуститься с балкона третьего этажа в сад и дать деру.
Но в конце-концов я все же дошла.
Междумирье выглядело странно. Лиловый, привычный цвет облаков сменился темно-фиолетовым, сизым, а кое-где магическое небо было пронизано кроваво-красными полосами. Неприветливая, пугающая картинка, совсем не тот сказочный пейзаж, к которому я привыкла. И надо всем этим, будто вишенка на торте, возвышалась она. Язва.
Я подняла голову и посмотрела вверх, на вершину облачной горы. Черная дыра пульсировала и пожирала магию. Вокруг нее змеились по небу бреши поменьше – будто ткань миров истончилась настолько, что рвалась. Язва выглядела еще страшнее, чем когда нам ее показывала Рада, будто бы всего за неделю воспалилась и разрослась раза в два. И теперь все вокруг нее портилась еще быстрее – она поглощала магию, втягивала в себя, но часть, уже зараженная, выплескивалась обратно сквозь дыры поменьше – и это было еще ужасней.
Но это было не все. Я что-то упускала. Что-то, что я никак не могла ощутить, поймать, понять. Было что-то еще помимо язвы… но что?
Всмотревшись в разрыв, я заметила фигуру на вершине облака – светлую, на фоне этой вселенской черноты. Тощую, вихрастую фигуру Фрино, который стоял, запрокинув голову и смотрел вверх. Испугавшись вдруг, что эта гадость затянет моего парня, я поспешила к нему.
Фрино действительно стоял и внимательно смотрел на рану в небе. Он даже не услышал, как я к нему подошла, даже вздрогнул, когда я осторожно тронула его плечо.
– Откуда оно взялось? – спросил он меня рассеянно.
– Если бы мы только знали, – покачала я головой. – Знакомься – убийца магии, язва.
Сложив руки на груди, Фрино снова поднял голову.
– Почему раньше я не видел ее? – спросил он, хотя вопрос скорее был риторическим. – Я ведь провел так много времени в Междумирье. И когда был на Орне, я здесь гулял, и когда попал в академию в облаках бродил. Но… я даже этой горы ни разу не видел. Даже не понимаю, где мы находимся толком…
– Я так понимаю на самом верху, – хмыкнула я.
– Может и так, – пожал плечами Фрино. – А может – наоборот, внизу. Я не раз и не два замечал, что здесь творятся странные штуки с пространством. Можно идти по облаку почти вертикальному и не чувствовать, что ты находишься вверх тормашками. Междумирье же…
– Наверное, это я нас сюда притащила… я просто очень много думаю об этой штуке. О ней и о том, что с этим вообще можно сделать…
– Да уж, сломала ты нам романтическую прогулку, – хмыкнул отстраненно Фрино, а потом посмотрел на меня хитро. – А ведь я так хотел перед тобой повыпендриваться! Думал – покажу тебе, какие красивые вещи я могу творить здесь, в Междумирье. Но глядя на эту… это… эту дрянь всякое желание что-либо создавать пропадает. Ломать хочется!
– Ну попробуй, – предложила я, махнув рукой на язву. – Тут как раз есть одна такая большая гадость, которую очень нужно сломать. Запустить в нее своим мечом что ли...
Мы вместе с сомнением уставились на дыру в небе.
– Нет, пожалуй меч тут поможет, – хмыкнул Фрино. – Все же я неправильно выразился. Дрянь – это не то слово. Дрянь – это вещь… а это… как бы ее обозвать. Дыра?
– Язва, – заключила я.
– Рана, – согласился Фрино.
– Пробоина в коже мира? – предложила я.
– А что тогда это за гадость вокруг нее? – неопределенно помахал рукой Фрино. – Гной? А эти, что поменьше?
– Может, загноение привело к открытию других язв? – предположила я.
– Да, только вот из ран кровь обычно вытекает, – поморщился парень. – А эта – какая-то неправильная, засасывает. Зачем? Чтобы вылечиться?
– Фрино, – удивленно уставилась на него я. – А что, если… как бы сказать… мы – внутри? Ну то есть Альянс – это тело, магия – это кровь, а язва – это рана? Или не рана, а болезнь?
– Ага, а мы, получается – организм, который не справляется с этой болезнью, – развил тему Фрино. – А может даже не так. Может, это рана, которая переросла в болезнь? Тогда я не понимаю, почему она не затягивается? Или она недавняя?
– По словам Рады она здесь давно, – покачала я головой. – Может, просто ее как-то не так лечат? Или грязь попала? Тогда нужно вычистить грязь, и…
– Тсссс! – вдруг остановил меня Фрино. – Послушай… ты ничего не слышишь?
Я навострила уши. Свистел ветер – такой непривычный, резкий для Междумирья звук – втягивающийся в язву, поскрипывали как снег под ногами облака, но… действительно, был еще какой-то мерный звук, похожий то ли на удары молотка, то ли на капель, то ли на тиканье часов, то ли еще на что-то такое. Но звук этот был слишком тихим, чтобы точно разобраться. И я готова была поклясться, что исходил он из язвы!
– Может, это из-за ветра? – предположила я.
– А может и нет, – дернул бровями Фрино. – Ветер так не звучит. К тому же я вот тут о чем подумал… если это – рана, а мы – внутри… то что же на той стороне?
С сожалением я подняла голову и пошла в сторону язвы. Подошла как можно ближе, встала под самым ее центром, поднялась на цыпочки и прислушалась. Звук стал не на много громче, но зато я услышала что-то еще. А если быть точнее – вместе с ударами до меня долетело нечто, похожее на… слова?!
– Проклятье, что же она так высоко! – выругалась я. – Не слышно же!
– Это-то как раз не проблема, – отмахнулся вслушиваться вместе со мной Фрино. – Я могу нас поднять. Но безопасно ли к ней приближаться?
– Это ведь просто сон, – пожала я плечами. – Разве здесь можно умереть?
– Я всегда думал,