Читать интересную книгу ЖИЗНЬ НА МИССИСИПИ - Марк Твен

Затем несколько пароходов задним ходом выскальзывают в реку, оставляя широкие бреши в сомкнутом строю. Горожане заполняют палубы остающихся судов, чтобы посмотреть на отплытие. Один за другим пароходы выравниваются, собираются с силами и, разворачиваясь, выходят на всех парах, подняв флаг, пуская черные клубы дыма, и со всей командой, кочегарами и матросами (обычно здоровенными неграми) на баке; самый голосистый из них возвышается посредине, взобравшись на кнехты, размахивая шляпой или флагом, — и все ревут мощным хором, в то время как на прощанье палят пушки, а бесчисленные зрители в свою очередь машут шляпами и кричат «ура!» Один за другим выходят вереницей пароходы, и стройная процессия скользит вверх по реке.

Как вдохновенно звучали песни матросов в старые времена, когда два парохода пускались наперегонки, а большая толпа народа смотрела на них, особенно когда дело шло к ночи и на баке играли красные отсветы факелов! Гонки были чудеснейшим развлечением. Публика всегда считала, что гонки — опасная вещь; на самом деле — совсем наоборот: когда вышел закон, определявший предельное давление пара для каждого судна во столько-то фунтов на квадратный дюйм, гонки стали совсем безопасными. Ни один механик не мог ни задремать, ни зазеваться, покуда он всем существом своим участвовал в состязании. Он все время был начеку, проверяя клапаны и следя за машиной. Опасность существовала скорее на медленно ползущих судах, где механики клевали носом и где щепки попадали в клапаны и отрезали воде доступ и котлы.

Во времена расцвета пароходства состязание между двумя особенно быстроходными судами было событием большой важности. День состязания назначался за несколько недель, и с того момента вся долина Миссисипи жила в страшном возбуждении. Разговоры о политике и погоде прекращались: говорили только о предстоящем состязании. Когда подходил срок, оба парохода «разоблачались» и начинали готовиться. Всякий балласт, увеличивавший вес, и все представлявшее собою площадь сопротивления воде и ветру убиралось, — если, конечно, можно было без этих вещей обойтись. Отпорные бревна, а иногда даже и стрелы, с помощью которых они устанавливались, отсылались на берег, — попади пароход на мель, его нечем было бы даже снять. Когда между «Затмением» и «А. Л. Шотвеллом» много лет назад происходило их знаменитое состязание, говорили даже, что с затейливой эмблемы, висевшей между трубами «Затмения», соскребли позолоту и что специально для этого рейса капитан оставил дома замшевые перчатки и обрил голову. Впрочем, в этом я всегда несколько сомневался.

Если знали, что наибольшая скорость у судна бывала при осадке в пять с половиной футов носом и пять — кормой, то тщательнейшим образом грузили именно из этого расчета, и уже после на борт не допускалась даже одна гомеопатическая пилюля. Пассажиров почти не брали — и не только потому, что они увеличивали вес, но и потому, что они никогда не соблюдали порядка. Они вечно бегали от борта к борту, если им хотелось на что-нибудь посмотреть, тогда как опытный, сознательный моряк всегда держится середины парохода и даже пробор на голове делает посредине, пользуясь для этого ватерпасом.

Ни транзитных грузов, ни транзитных пассажиров брать не разрешалось, да и останавливались-то участники состязания только в самых больших городах и на минимальное количество времени. С угольными и дровяными баржами заранее договаривались, и те стояли наготове, чтобы по первому знаку моментально ошвартоваться у парохода. Команда для ускорения работы была укомплектована двойным составом,

Когда наступает назначенный день и все готово, оба парохода отходят от пристани и на мгновение останавливаются, следя за малейшим движением соперника, словно живые сознательные существа. Опускаются флаги, пленный пар с визгом рвется из клапанов, и, омрачая воздух, клубами валит из труб черный дым. Люди, люди повсюду; берега, крыши домов, пароходы, парусники — все битком набито людьми. И знаешь наверняка, что берега широкой Миссисипи на протяжении всех тысячи двухсот миль так же будут усеяны толпами, пришедшими приветствовать состязающихся.

И вот высоко бьют столбы пара из труб обоих пароходов, дне пушки гремит на прощанье, два молодца в красных рубахах, взобравшись на носовые шпили своих судов, машут флажками над командой, собравшейся на баке; голоса двух запевал одиноко парят в воздухе в течение нескольких секунд, и сразу два мощных хора подхватывают песню, духовые оркестры гремят «Да здравствует Колумбия!», крики «ура» не смолкая несутся с берега, — и оба красавца парохода со свистом проносятся мимо, как ветер.

Эти пароходы без остановки проходят путь от Нового Орлеана до Сент-Луиса, если не считать крупных центров, где они задерживаются на одну-две секунды, и коротких стоянок, когда подводят огромные дровяные баржи. Будь вы на борту парохода, вы полюбовались бы, как они, взяв на буксир пару таких барж, мгновенно наводняют их целой оравой людей; и не успеете вы протереть очки и вновь надеть пх, как вас охватывает изумление: куда же девались все дрова?

Два парохода одинаковой быстроходности могут идти, не выпуская друг друга из виду, несколько дней подряд. Они могли бы даже идти бок о бок, будь все лоцманы одинаковы, но в том-то и все дело, что лучший лоцман в состязании всегда выигрывает. Если на одном из пароходов имеется лоцман «маэстро», а его сменный — чуть похуже, всегда можно сказать, кто из них на вахте: надо только следить за тем, опередил ли тот или другой пароход своего соперника, или отстал за эти четыре часа. Самый опытный лоцман может задержать ход судна, если он недостаточно талантлив. Вести корабль — высокое искусство: нельзя, скажем, если хочешь быстро идти против течения, выпускать руль хоть на секунду.

Конечно, пароходы сильно друг от друга отличаются. Я долго служил на судне, которое так ползло, что мы каждый раз забывали, в котором году отправились в рейс. Разумеется, при таких обстоятельствах это бывало довольно редко. Паромы томились в бездействии, и пассажиры их успевали состариться и умереть, ожидая, пока мы пройдем мимо. Это случалось еще реже. Где-то у меня хранились документы, подтверждающие эти факты, только я их по небрежности затерял. Мой «Джон Дж. Роу» — пароход, где я служил, — имел свойство так тащиться, что, когда он наконец затонул в Мадридской излучине, прошло пять лет, прежде чем его владельцы об этом узнали. Мне это всегда казалось странным, но так было сказано в отчете. Он был ужасающе медлителен. Впрочем, мы иногда переживали волнующие моменты, обгоняя острова, плоты и другие быстроходные объекты. Один рейс мы, однако, сделали быстро: мы дошли до Сент— Луиса в шестнадцатидневный срок. Но даже и при этой головокружительной быстроте мы, кажется, трижды сменяли вахту у форта Адаме, на протяжении пяти миль. Река там совершенно прямая, и течение в этом ее отрезке, разумеется, очень быстрое.

В этот же рейс мы прошли расстояние от Нового Орлеана до Большого залива в четыре дня (триста сорок миль); «Затмение» и «Шотвелл» проходили его за сутки. Девять дней мы шли до протоки «Шестьдесят три» (семьсот миль). «Затмение» и «Шотвелл» проходили это расстояние в два дня.

Приблизительно за одно поколение до описываемых времен пароход под названием «Дж. М. Уайт» прошел от Нового Орлеана до Каира в три дня, шесть часов и сорок четыре минуты. «Затмение» в 1853 году прошел этот путь в три дня, три часа и двадцать минут[5].

В 1870 году «Р. Э. Ли» прошел его в три дня и один час. Это считалось самым быстрым рейсом из всех. Но я попробую доказать, что это неверно. И вот почему: расстояние между Новым Орлеаном и Каиром, когда его проходил «Дж. М. Уайт», было около тысячи ста шести миль; следовательно, его средняя скорость была чуть побольше четырнадцати миль в час. Во времена «Затмения» расстояние между обоими портами уменьшилось до тысячи восьмидесяти миль; следовательно, его средняя скорость была на самую малость меньше четырнадцати и трех восьмых мили в час. Во времена рейса «Р. Э. Ли» расстояние уменьшилось уже до тысячи тридцати миль; следовательно, скорость его была около четырнадцати и одной восьмой мили в час, и тем самым «Затмение» показал самое лучшее время.

Список некоторых замечательных переходов

(ИЗ АЛЬМАНАХА КОМАНДОРА РОЛЛИНГПИНА)

Быстрейшие рейсы в западных водах.

От Нового Орлеана до Натчеза — 268 миль

Дни — Часы — Минуты

1814. «Орлеан» прошел путь в 6 — 6 — 40

1814. «Комета» ...... 5 — 10 — 0

1815. «Смелый»  ...... 4 — 11 — 20

1817. «Вашингтон» ...... 4 — 0 — 0

1817. «Шелби» ...... 3 — 20 — 0

1819. «Алмаз» ...... 3 — 8 — 0

1828. «Текумсе» ...... 3 — 1 — 20

1834. «Тускарора» ...... 1 — 21 — 0

1838. «Натчез» ...... 1 — 17 — 0

1840. «Эд. Шиппен» ...... 1 — 8 — 0

1842. «Краса Запада» ...... 1 — 1 — 8

1844. «Султанша» ...... 0 — 19 — 45