Следующей его мыслью было: «Это куда же меня занесло?»
И Зенон вдруг четко вспомнил, что, перед тем как впасть в небытие, зашел в одно вполне приличное заведение на рынке выпить бокал кваса и немного перекусить.
«Вот зараза, – сообразил он, – нервно-паралитическим ядом меня достали! Ну, гады, только попадитесь мне в руки!»
Он осмотрел себя самым тщательнейшим образом, проверил содержимое карманов. Как и следовало ожидать, часов на руке не оказалось, а также куда-то исчез мешочек «с золотом», которым он так виртуозно крутил перед носом рыночных торгашей, зазывал и прочих обывателей. Хорошо, что полицейское удостоверение и остальные документы, а также табельное оружие оставил в своем персональном сейфе, иначе, сообразив, с кем имеют дело, бандиты уже давно отправили бы его на корм рыбам или избавились от него каким-нибудь другим способом.
– Что, паря, нехорошо тебе? – Куча тряпья, валявшаяся на соседнем топчане, неожиданно подала голос. – То-то и оно. – Говорила мне маманя: «Не пей и не играй в азартные игры с кем ни попадя», не послушался радёмую. Таперича у нас с тобой выбор невелик, либо на нефритовые копи Кеншу, либо на соляные разработки Баад Дала. Лучше бы, конечно, добывать соль – работа на свежем воздухе, пару лет можно протянуть. А в катакомбах Кеншу более полугода не проживешь – туберкулез, батенька, или ядовитые мокрицы – все одно смерть неминучая. Так что готовься к очередному перевоплощению.
– Ты кто? – удивленно спросил юноша, глядя на то, как из-под тряпок показалась сначала бородатая ухмыляющаяся физиономия, а затем остальные детали неказисто-топорного туловища горного карлика, облаченного в нательную рубаху и подвязанные веревкой безразмерные штаны с закатанными штанинами.
– Тузом меня кличут, – сиплым голосом ответил гном. – Промышляю щипачем на рынке... точнее, промышлял до позавчерашнего дня, когда опосля удачной операции снял с одного фраерка тяжелый лопатник и рыжие котлы. Собрались вечерком с корешками на хазе, как водится, выпили и сели банчок раскинуть. Поначалу мне перло, как никогда, обыграл всех почитай до нитки, но потом подсел к нам какой-то шнырь не из местных. Очень уж ловок был, падла остроухая. К концу вечера продулся я в пух и прах. Не поверишь, остался в одном лишь исподнем, а эти штанишки здесь среди тряпья обнаружил, хорошо – лето на дворе. Конечно, был бы потрезвее малость, вышел бы из-за карточного стола, но поскольку вмазал перед игрой и во время оной оченно даже не хило, не смог вовремя остановиться. Понимаешь, чувство у меня такое было – вот-вот начнет фартить, вот-вот карта повалит. Короче, поставил я на кон себя, мол, ежели чего, в качестве компенсации карточного долга старого Туза продадут торговцам живым товаром. Друзья-товарищи, конечно же, отговаривали, да где уж там, посмотрел бы ты на меня пьяного – ураган, торнадо, извержение вулкана. Иными словами – дурак дураком. Итак, метнули банк, в результате я проиграл то единственное, что у меня оставалось – мое бренное тело. Так я тогда думал, но, как оказалось, в моем распоряжении имелось еще кое-что, о чем до поры до времени я даже не подозревал.
Итак, ты не поверишь, но самое интересное произошло после моего полного проигрыша, когда я и эльф были готовы отправиться в порт к контрабандистам. К нам подошел какой-то тип, также из новоявленных пришлецов то ли с ханьской стороны, то ли с запада Рутании, и предложил перекупить меня у остроухого. К тому же он был готов предоставить лично мне полную свободу и немалую кучу деньжищ, но при одном лишь условии, чтобы я продал ему свою бессмертную душу. Можешь себе представить – кому-то понадобилась душа неуловимого вора Туза? Смех, да и только! Я было хотел уже согласиться – вовсе не зазорно надуть такого фраера, но что-то меня остановило. Точнее, пустой взгляд того человека и его каменная рожа без намека на какие-нибудь чувства. «Не, – подумал я, – уж лучше сгнить в нефритовых шахтах или превратиться в иссушенную солнцем просоленную мумию, чем иметь дело с этим типом. Короче, я отказался и теперь вот сижу здесь уже двое суток, дожидаюсь, когда меня поместят в трюм какой-нибудь рыбацкой шхуны и переправят на другой берег Кугультыка. Сам-то какими судьбами здесь оказался? Поди, тоже в картишки проигрался?
– Я бы не проигрался, – не без доли хвастовства заявил Зенон и пояснил: – Потому что никогда не сажусь играть в карты с незнакомцами.
– Ага. – Гном скептически посмотрел на хвастуна. – Не пьешь с разными подозрительными типами, не вступаешь в интимные связи с незнакомыми дамами? Так я тебе и поверил. Какого же рожна, в таком случае, тебя сюда приволокли в полнейшем отрубоне? Поначалу я вообще думал, что ты безнадежный жмурик. Потом смотрю, заворочался, задышал и вроде как ожил. Вообще-то, здоров ты, братец, тюремщики говорили, что ты до следующего утра вряд ли оклемаешься, а ты эвон как – не прошло и трех часов, свежий, как огурец. Видать, силен насчет выпивки.
– Да не пил я, – возмутился бестолковости товарища по несчастью молодой человек, – зашел в один павильончик хлебнуть квасу...
– ...и нахлебался так, что без посторонней помощи уже не мог двигаться, – сочувственно кивая головой, закончил Туз.
– Вовсе нет! – возмутился Зенон гномьей упертостью. – Впредь попрошу меня не перебивать, иначе ни слова более от меня не дождешься! – И, немного остыв, продолжил: – Короче, укололи меня чем-то, и я потерял сознание. Вполне возможно, это был шип с каким-то парализующим ядом...
– Во, падла, беспредел! – снова не удержался от восклицания импульсивный Туз. – Ну, ладно я – считай, добровольно проигрался в карты, но посередь бела дня кумарить случайного прохожего, чтобы потом продать в ханьское рабство... впервые слышу.
Вообще-то, у Зенона были соображения несколько иного плана по поводу целей его похищения. Скорее всего, первопричина заключалась в том, чтобы, парализовав фартового золотодобытчика, доставить его в укромное местечко, отобрать намытое золото, выведать месторасположение найденной им золотоносной россыпи, заставить его отказаться от всех законных прав на участок, а уж потом отправить на нефритовые рудники или в солевые карьеры.
«Хотел бы я посмотреть, – злорадно подумал он, – на их рожи в тот момент, когда вместо чистого золота они извлекли из кошеля обыкновенный свинец. Поди, здорово расстроились?»
Впрочем, вопрос, испортил ли он настроение своим похитителям или нет, был для него в настоящий момент не самым актуальным. Как только он ощутил себя способным совершать активные действия, все его свободолюбивое естество устремилось на волю, подальше от этого вонючего каземата. Он с удовольствием, по мановению волшебной палочки, оказался бы сейчас за компанию с котом Василием где-нибудь на бережку речушки Отрадной со спиннингом в руках. Но, как субъект сугубо приземленный, Зенон вполне осознавал, что подобное чудо абсолютно нереально, поэтому желает он того или не желает, ему самому придется заняться своим освобождением. В его голове тут же возникло не менее десятка вариантов выхода из застенков, один другого головокружительнее. Оставалось лишь выбрать и реализовать самый лучший.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});