11
ДЭЙМОН.
От упоминания про наказание, дернулся словно от удара, да, Лана ничем меня не упрекнула, но самому до сих пор было противно от своего поведения. Увлекшись самобичеванием, пропустил ее маневр, лишь почувствовав шелком скользнувшие по моим бедрам волосы, перевел взгляд вниз.
Я сидел, откинувшись на спинку кровати, а у моих ног пристроилась супруга, оттопырив попку вверх, и с любопытством изучала, ну, что там находилось, то и изучала. Даже не успел удивиться, как маленький язычок прошелся по головке, очерчивая ее по кругу. Тело прошибло волной удовольствия, из горла вырвался хрип. Окрыленная успехом, она продолжила свои истязания, уже обхватив губами, слегка посасывая, мои руки сжались в кулаки, сгребая простыни, девчонка же, глядя на мою реакцию, входила в раж. Губы заскользили по стволу, крепко его сжав, при этом втягивая в рот и выталкивая обратно, и снова в рот, обратно, по елозящей попке и замутненному взгляду было заметно, что и сама она получала удовольствие. Я не мог оторваться от этой картины: алые, влажные губки, скользившие по возбужденному жезлу, практически заглатывая, вновь выпускали, сменяясь на розовый, острый язычок, который, обводя головку, спускался вниз до основания и снова возвращался, уступая очередь губам, ее веки закрылись от наслаждения, волосы красным покрывалом окутали мои бедра, и такая манящая попочка мелькала перед глазами. Я рычал, распарывал простыни выступившими когтями, с трудом сдерживаясь от желания, ухватившись за волосы, толкнуться глубже. Удовольствие? Нет! Рай! Экстаз! Вот, что я сейчас испытывал, нежный горячий ротик разрывал связь с реальностью, унося в мир, где существует только он.
– Малыш, я сейчас кончу, – из последних сил предупредил, чтобы она отстранилась, но ласковые губы заскользили вдоль ствола к основанию, не выдержав, схватился за огненный шелк волос и, толкнувшись вперед, с рыком излился в горячее горлышко. Мотнув головой, скидывая мою руку, чтобы вздохнуть, она продолжила слизывать оставшиеся капли.
Вместе с возвращающимся сознанием, в голову пришла одна не очень приятная мысль, и когда супруга подняла голову, облизывая губки, я встречал ее злым взглядом, сложив руки на груди.
– Дорогая, позволь спросить, ты где этому, черт возьми, научилась? – поначалу растерявшись, она вдруг покраснела и, юркнув вдоль моего тела, спрятала лицо где-то у меня под мышкой, забубнив оттуда про душевые, парня, девушку. В душе разлилось умиротворение. Моя девочка! Только моя! Даже, судя по всему, испытав возбуждение от увиденного, представляла именно меня. Ну, и конечно, любимая поведала, какая я скотина. Эх, если бы я знал, о чем она тогда думала, безусловно, повел бы себя по-другому, так что сам виноват, придурок!
– Ладно уже, маленький поглотитель не рожденных демонов, вылезай давай! – из под мышки показалось раскрасневшееся, удивленное личико, пришлось пояснять. – Представь, сколько наших детей ты только что съела! – от летящей подушки увернулся, подхватывая супругу и накрывая ее губы поцелуем.
Еще минут десять целовались, крепко обнявшись.
– Дэй, я есть хочу, – прохныкала жена.
– В смысле? Я же тебя недавно кормил! – удивленно посмотрел на свою нижнюю часть, не в силах удержаться от подколки. В ее глазах мелькнула обида. – Ну, все-все, я пошутил. Знаю, придурок! Сейчас, что-нибудь придумаю.
Встал в поисках одежды, взгляд упал на лежащее на полу полотенце, подхватив, обмотал его вокруг бедер, в очередной раз поморщившись от термоядерного розового цвета, а все Кейгард, гаденыш, пошутил, видите ли он, я еще и полванной женской косметики выкинул, до полотенец руки не дошли. Не обратив внимания на подозрительный взгляд Ланы, задумался, где в таком виде добыть еды, и не придумал ничего лучше, как смотаться в свой дворец. Подмигнув все еще странно смотрящей на меня супруге, исчез в портале.
Да уж! На время посмотреть все-таки следовало! В столовой дворца, через которую я хотел прошмыгнуть на кухню, шел званый обед. Вдоль длинного стола восседали знатные дамы и господа Огнегрода, а во главе – его король. На внезапное появление принца, прикрытого лишь розовым полотенцем, отреагировали гробовым молчанием. А что я? Главное делать вид, что так и должно быть! Отвесив поклон отцу, подхватил у слуги только что разгруженный поднос, и пошел сгребать на него понравившиеся яства, поддерживая светскую беседу.
– Как самочувствие, ваше величество? На сон не жалуетесь?
– Спасибо за заботу, сын, все хорошо! – король выглядел озадаченным. – В академии плохо кормят?
– Нет, что ты, просто захотелось, чего-нибудь... домашнего, – ответил, ставя на поднос чуть ли не корыто жареного мяса.
– Сын, у тебя проблемы? – вот за что люблю батеньку, в первую очередь интересуется, порвать кому-нибудь глотку за любимое дитятко или нет, а уж потом обращает внимание на то, что это самое дитятко стоит перед знатью босиком и с едва прикрытым задом, причем прикрытым розовым полотенцем.
– Нет, все хорошо, преподаю вот, даже деканом назначили! Ну ладно, пойду, еще к завтрашнему занятию материалы подобрать надо, – развернулся, настраивая портал, услышав за спиной бормотание отца:
– Пожалуй, стоит наведаться в эту академию, если там деканы так ходят, во что же тогда адепты одеваются?
Вывалился в свою спальню, согнувшись от хохота, вот интересно: его адепты или адептки интересуют?
Лана сидела на кровати, закутавшись в одеяло, и смотрела на поднос в моих руках голодными глазами. Сгрузил свою ношу возле ее ног и пристроился напротив. Оглядев поднос, она подняла на меня удивленный взгляд. Посмотрев, что ее насторожило, сам едва не упал со смеху: мясо жареное, мясо отварное, мясо запеченное, причем все это в огромных, глубоких блюдах для подачи, надеюсь, что не оставил званый обед демонов совсем без мяса. И, видимо для антуража, графин сока. Ни вилок, ни ложек, ни стаканов не наблюдалось.
– Ну, знаешь ли, между прочим, я добывал нам пропитание в экстремальных условиях! – изобразил обиду на лице.