наш образ жизни немного изменится, привыкай.
— У тебя серьезные проблемы? — заглядывала в лицо брату, пытаясь понять, что у него на уме. Я бы не стала рисковать собой, если бы мне угрожала опасность. Отдала бы то, что хотели и жила спокойно. У нас достаточно денег, внукам хватит, но Семен по слухам хотел больше и его начали прессовать. Я была далека от бизнеса и питалась отрывками из маминых телефонных разговоров.
— Серьезные проблемы не у меня, а у того, кто мне дорогу перешел, — он хмыкнул и кивнул на охрану. — Это для вашего спокойствия. Тому черту я райскую жизнь покажу, он сто раз пожалеет, что на свет родился. Никто не должен лезть в дела Семена Козлова.
Он улыбнулся и приобнял меня за талию, ведя к машине. Прислонив к нему голову, шла к своему крокодильчику, с каждым шагом приближаясь к минуте раскаяния. Сейчас Сема пытать начнет. Орать будет. Он очень у нас жесткий, мог сорваться, но меня обычно баловал лаской. Сейчас же я чувствовала, что настала моя очередь порки.
— Рассказывай, — он остановился напротив капота и кивнул на него, нервно облизнув губы. — Что за дела, Сашуль? Что у тебя случилось вчера?
— Я вчера человека сбила, — предусмотрительно я отошла на шаг назад и осмотрелась по сторонам, дабы убедиться, что никто не слышал. — Кажется, насмерть.
Я подробно рассказала про обстоятельства той ночи. Только про похищение умолчала. В моей версии я поругалась с Егором, сбила человека, затем поехала к Семену и уехала к подруге, не сумев к нему попасть. Все. Никакого Алекса в моей жизни не было. Стоило рассказать правду, но про своего Вестника я не рискнула откровенничать, считая, что это уже не моя тайна. Вдруг мои слова навредят ему, из тюрьмы же бежал. А к аварии он никакого отношения не имел.
Брат слушал меня внимательно. Ни разу не перебил. Хмуро пялился на вмятину на капоте, желваками работал, но молчал. Когда я закончила, в мою сторону даже не посмотрел. Так и продолжил упорно рассматривать искаженный металл.
— Иди к себе в комнату, я скоро подойду. Мне нужно уточнить кое-что.
Пробивать ушел. Когда я спускалась в кухню, слышала, как он кому-то называл номер крокодильчика.
Мне стало не по себе в который раз за день. По спине побежали неприятные мурашки, руки стали липкими. У Семена много связей, он быстро найдет записи с камер, возле офиса они тоже есть. Поймет, что я не все рассказала и выпытает из меня даже то, что я и не знала. Вряд ли я смогу противостоять ему и умолчать про Алекса. Когда брат узнает, что его сестрица спуталась с уголовником, точно посадит меня под домашний арест.
Представив последствия, мне стало тошно. Брат может не просто посадить меня под замок, но и снова запретить общаться с сестрой. И так уже высказал про мой внешний вид, делая отсылку к сестре. Ему только повод дай, чтобы выставить Алексу виноватой.
Я успела навести порядок в своем столе, когда зашел Семен. Он был хмурнее тучи.
— Ты ничего не перепутала, когда мне рассказывала? — он замер в дверях и сканировал каждый мой жест, выискивая знаки в моем нервозном поведении. Зная мою скрытность, предполагал, что о чем-то умолчала и пытался понять, что. Я не торопилась раскрываться тоже.
— Нет…
— А больше мне ничего не хочешь рассказать?
— Я не понимаю, о чем ты, — замотала головой и присела на кровать. Так просто болтать я не буду.
— Никто не заявлял про аварию. Но это похер, — он махнул рукой и прошел в комнату. Присел на стул и его карие глаза стали буравить меня с близкого расстояния. — Записей с камер нет.
— То есть? — я точно помнила камеру на месте аварии.
— Есть запись, как ты едешь от своего Малецкого, затем все обрывается.
— А возле твоего офиса?
— Камеры не записали интервал, в который ты приезжала туда. Кто-то намерено стер все записи с тобой. Ты точно не хочешь ничего мне рассказать?
19
Алекс не позвонил. Ни вечером, ни на следующий день, ни через неделю. Первые пару дней я не выпускала из рук телефон, бросалась, как ненормальная, на каждое уведомление, а потом приняла реальность: он не позвонит. Это ожидаемо. Мужчины с женщиной могут проводить время вместе, заниматься сексом, но после расставания вычеркивать друг друга из жизни. В моем случае это сделал Алекс. Неудивительно. Мы с ним из разных миров, у нас разница в возрасте, я для него была ничем иным, как приятным времяпровождением. Таких, как я, у него, наверное, много.
Несколько раз я пересиливала в себе желание позвонить или отправить смс, но гордость оказалась сильнее. Поняв, что не нужна ему, на седьмой день я удалила его номер из телефонной книги, решив жить, как раньше, хоть было сложно. После случившегося брат посадил меня под домашний арест, запретил выходить из дома, боясь за мою безопасность. Я не особо противилась, параллельно изучая новостные порталы на наличие статей про аварию. Там тоже было глухо. Даже шумиха вокруг сына мэра улеглась. Того парня, к слову, не нашли.
Я бы и дальше занималась имитацией вычеркивания Шурика из чертог своей памяти, если бы не Алекса, которая набрала мне в обед, делясь своими новостями. Слово за слово и сестра надоумила меня поискать инфу про Сашу в интернете. Я повелась на поводу у нашего уже общего любопытства. Если звонить не позволяла гордость, то рыскать в интернете не считалось чем-то зазорным. Тем более, по заговорщическому тону Алексы я догадывалась, сестрица уже шерудила в сети и ждала, пока я повторю ее путь.
Вбив в поисковую строку «Вестник», я мигом окунулась в криминальный мир, почувствовав себя его участницей. Если бы неделю назад я понимала, кто передо мной, сто раз бы подумала, прежде чем назвать Алекса уркой. Я бы ни за что не вернулась и не пыталась ему помочь. Я бы бежала по тьме куда глаза глядят, но уже поздно кусать локти. В тот вечер я не просто не сбежала от темноты, я как заядлый никтофил, рванула в ее плети и до сих пор ощущала ее присутствие в себе. Темнота просто так не отпускает, один раз ее вкусив, ты