Читать интересную книгу Дом Брасса - Эллери Квин

Мистер Трафуцци и его люди не нашли ничего, кроме песка, штукатурки и нескольких крысиных нор, в одной из которых лежал потемневший от времени клочок бумаги, оказавшийся обрывком страницы издаваемого Гоуди[39] женского журнала за ноябрь 1844 года.

Вечером у огня, разведенного на кирпичах подъездной аллеи, слышались только звуки, издаваемые низшими созданиями природы. Ее благороднейшие творения хранили молчание.

— Все это — сплошное мошенничество! — наконец вскрикнула Линн. — Старик морочил нам голову. Здесь нет ни шести миллионов, ни шести сотен.

— Я этому не верю, — захныкала Корнелия.

— Как ни странно, я тоже, — сказал Кит. — Возможно, потому, что мне не хочется этому верить.

— Они должны быть здесь! — процедил сквозь зубы Девитт Алистер.

— Надеюсь… — начал доктор Торнтон и тут же умолк.

Миссис Алистер смотрела на огонь так, словно собиралась погасить его голыми руками.

Заметив беспокойный взгляд жены, Ричард Квин пробормотал:

— Я тоже чувствую, что они здесь. Но где же, черт возьми?

Компания перебралась назад, в то, что осталось от дома. До истечения назначенного Хендриком Брассом месячного срока было всего два дня.

Глава 8

И СНОВА — ПОЧЕМУ?

Они ждали, сами не зная чего. Конечно, приближался аукцион, но что можно было от него ожидать? Сейчас было известно почти о семи с половиной тысячах долларов задолженности, но со временем и после публикации требуемых законом объявлений она, несомненно, возрастет. Тем не менее, это место притягивало их как магнит. Возникла общая тенденция забыть об убийстве — оно казалось не имеющим к ним отношения. Только угрюмая тень шефа Флека время от времени напоминала о нем.

Однако Линн и Кита притягивал друг к другу куда более древний магнит, чем Хендрик Брасс и его исчезнувшие миллионы. И это привело к новым осложнениям.

Поведение доктора Торнтона становилось все более загадочным. Он пристрастился к долгим одиноким прогулкам, заложив руки за спину, склонив голову и сдвинув брови, как философ, размышляющий о тайнах мироздания, или заключенный в тюремной камере. В первой роли он не раскрыл ни одной тайны, а во второй — не смог придумать план бегства, но в обеих ему явно не везло. Была ли причина в неспособности разгадать секрет тайника Брасса — ведь богатство позволило бы ему осуществить свои швейцерианские желания и оказать помощь многим людям? Инспектор так не думал. Возможно, это являлось одной из причин, но отнюдь не главной. Нет, дело было в другом.

Все выяснилось вечером накануне аукциона. Ричард и Джесси, отправившись на прогулку, обнаружили доктора Торнтона сидящим на камне в лесу, как всегда в одиночестве, подпирая подбородок кулаком. Он пренебрегал уходом за собой еще сильнее, чем обычно, — шея поросла рыжеватыми с сединой волосами, как подлеском в джунглях, рыжие усы свисали на губы, щеки нуждались в бритве, а костюм, и без того поношенный, выглядел совсем убого. К тому же пластырь на дужке очков отклеился, едва удерживая сломанные края, но доктор даже не удосужился приклеить новый.

— Привет, — поздоровался Ричард, собираясь пройти мимо, но Джесси сказала:

— Почему бы вам не присоединиться к нам, доктор? Сегодня такая прекрасная ночь для прогулок — луна и все прочее. Конечно, если вы не хотите побыть один…

— Господи, конечно нет, — отозвался Торнтон и зашагал рядом с ними, но молча.

Джесси даже не могла заставить его предаться любимым воспоминаниям о приключениях в Папуа, где он одним из первых стал изучать фрамбезию.[40] Поэтому вскоре Квины прекратили свои попытки, и все трое направились к Гудзону в полном молчании.

Неожиданно они наткнулись на Линн и Кита. Молодая пара лежала на руинах причала, страстно обнимаясь при свете луны. По их прерывистому дыханию и дикой пляске рук было очевидно, к чему ведет па-де-де. Ричард и Джесси смущенно попятились, ожидая, что доктор Торнтон последует за ними. Но к их изумлению, врач издал сдавленное «нет!» и рванулся вперед с криком:

— Остановитесь! Умоляю вас!

Джесси была готова провалиться сквозь землю. Линн и Кит вскочили, дико озираясь. Линн приглаживала юбку, а Кит пытался стряхнуть пыль с одежды — даже в лунном сиянии было видно, что оба густо покраснели.

— Мы… вы… — пролепетал Кит.

— Мы… э-э… любовались… — с трудом вымолвила Линн.

— Покорнейше прошу меня простить. — Доктор Торнтон задыхался, как астматик. — Но вы не знаете — не можете знать… Ничто в мире, кроме этого, не могло бы меня заставить… — Сделав паузу, он добавил с усилием: — Я зашел слишком далеко, чтобы отступать. Вы простите меня, когда выслушаете. Нам лучше вернуться к дому. Можете мне не верить, но это касается всех.

Впоследствии Джесси не могла припомнить, как они возвращались к выпотрошенному трупу Дома Брасса. В ее памяти сохранился только топот пяти пар ног, две из которых удалились вперед — сначала Линн, а Кит следом за ней. Потом Джесси оказалась в развалинах гостиной. Ричард, стоя позади, сжимал ей плечо, Линн по-прежнему разглаживала юбку, а Кит чистил одежду, делая это абсолютно бессознательно. Оба побледнели от гнева.

— Что за суматоха? — осведомился Вон, опуская флягу. — Хиппи вздумали позабавиться?

— Заткните ваш грязный рот, — сказал ему Торнтон, и Вон, как ни странно, повиновался. Врач из Саут-Корнуолла решительно повернулся к молодой паре — он проложил курс и не собирался убирать паруса. — Мисс О'Нил… Линн, если вы позволите называть вас так… и вы, Кит, конечно, не понимаете, почему я намерен говорить публично о ваших самых интимных чувствах. Но уверяю вас, вы простите меня, прежде чем я закончу. Мне было нелегко наблюдать, как развиваются ваши отношения. Я не хотел вмешиваться, надеясь, что до этого не дойдет…

— Каким образом это вас касается, доктор? — сердито осведомился Кит. — Или кого-либо еще? Линн и я не делали секрета из того, что мы увлечены друг другом. Можно подумать, мы совершили преступление…

— Едва не совершили.

— В каком году вы родились, доктор?

— Нет-нет, вы не понимаете…

— Я до сих пор не могу поверить, что такой достойный человек, как вы, доктор, способен так поступить, — сдержанно произнесла Линн, но Джесси видела, что ее руки дрожат. — Полагаю, вы имеете в виду существование миссис Кит Палмер и маленького Палмера по имени Сэм. Но я об этом знаю. Кит рассказал мне.

— Не понимаю, о чем вы говорите, Линн, — сказал доктор Торнтон. — Если у Кита есть жена и ребенок, то для меня это новость.

— Это не ваше дело! — буркнул Кит.

— Пожалуйста, Кит, позвольте мне продолжать. Тот факт, что вы женаты и, вероятно, собираетесь развестись, чтобы жениться на Линн, если таковы ваши намерения…

— Да, доктор, именно таковы, — резко прервала Линн. — Не так ли, Кит?

— Ну… да, — отозвался Кит. — Конечно. Каковы же еще?

— …ничего не меняет из того, что я должен сказать. Даже делает это более необходимым. Могу я продолжать?

Квины увидели, как молодая пара обменялась взглядами. Теперь их обуревало недоумение, а не гнев.

— Ладно, доктор. — Кит, казалось, взял себя в руки. Линн заметила это, и по ее лицу пробежало облачко. — Выкладывайте.

Торнтон начал ходить взад-вперед, приводя в порядок мысли. Алистеры выглядели встревоженными, Вон — насторожившимся, Корнелия Оупеншо — высокомерной и одновременно заинтересованной, словно она наткнулась на порнографический роман и собиралась дочитать его, прежде чем пожаловаться полиции.

— Я едва знаю, с чего начать, — заговорил Торнтон. — Прибыв сюда, мы все оказались замешанными в целых три тайны. Первая: почему Брасс сделал шестерых незнакомых ему людей своими наследниками? Вторая: существует ли состояние в шесть миллионов долларов? И если да, то в какой форме и где? И третья: кто из нас убил его из-за этого состояния?

Инспектор кивнул. Торнтон был абсолютно прав — проблемы заключались именно в этом. Вполне естественно, что врач так четко их видел и так лаконично сформулировал. Он обладал солидным опытом в области наблюдения и анализа фактов.

— Я не детектив и не могу ответить на второй и третий вопросы. Но к сожалению, могу пролить свет на первый.

Хьюго развел огонь — весенние вечера у реки были холодными, — и отблески пламени, как обычно, играли на латуни, освещая неопрятную фигуру Торнтона, словно увеличивая ее в размерах и придавая ей угрожающий облик.

— Какое-то время я пытался решить, сообщать ли вам то, что я знаю — знал с того вечера, когда Брасс сказал, что при крещении ему дали имя Саймон, а не Хендрик. Но сейчас, — он посмотрел на Линн и Кита и в отчаянии отвел взгляд, — у меня не осталось выбора. Я просто не могу позволить вам продолжать ваш роман. Моя мать перед смертью рассказала мне то, что полжизни тяготило ее совесть, и что она скрывала ото всех, включая моего отца… человека, который меня вырастил и которого я считал отцом. Оказалось, что это не так. Мать назвала мне имя моего настоящего отца.