Читать интересную книгу Драматическая медицина - Гуго Глязер

После того как эфир зарекомендовал себя могучим конкурентом «веселящего газа», у него самого появился грозный соперник — хлороформ{22}. Осенью 1831 года Юстусу Либиху из хлорной извести и спирта удалось получить прозрачную жидкость со сладковатым запахом. Это был хлороформ. Вряд ли можно предполагать, что Либих догадывался о значении, какое эта новая жидкость приобретет впоследствии для медицины. Да и другие химики не обратили, видимо, особого внимания на сообщение об открытии нового химического препарата.

Одновременно с Либихом это новое вещество было открыто и парижским аптекарем Эженом Субереном. Так что и в этом случае вопрос о приоритете не ясен. Название «хлороформ» было дано химиком Жаном Батистом Дюма после того, как ему удалось установить правильную химическую формулу нового вещества. Заслуга внедрения хлороформа в хирургическую практику для наркоза принадлежит знаменитому в свое время гинекологу Джеймсу Юнгу Симпсону, с 1839 года состоящему профессором акушерства при Эдинбургском университете.

Узнав о болеутоляющем действии эфира, Симпсон, несмотря на ожесточенные нападки со стороны церкви, применил его в акушерской практике.{23} Действие эфира, однако, не вполне удовлетворило его, и поэтому он продолжал поиски более эффективных родообезболивающих средств, пока не напал на хлороформ. Известен день, когда он обнаружил наркотизирующее действие паров хлороформа: 4 ноября 1847 года. В этот день, проверяя усыпляющее действие различных средств, он и его ассистенты слегка надышались хлороформа. Некоторые сидели, другие стояли вокруг, непринужденно беседуя. Вдруг изумленный Симпсон обнаружил, что он и один из его помощников оказались на полу, а вся семья Симпсона и персонал дома либо застыли от неожиданности, либо бросились выяснять, в чем дело. Они не знали, что произошло, и поэтому все были ужасно перепуганы. Один Симпсон сразу понял, что он, наконец, открыл средство, которое может помочь при родах.

После этого Симпсон предпринял еще ряд опытов на себе для проверки действия хлороформа, прежде чем решился применить его на практике. Симпсон сразу понял благодатный характер своего открытия и поэтому немедленно сообщил о нем врачебному обществу Эдинбурга, которое спустя несколько дней опубликовало в своем журнале отчет об открытии Симпсона. Первое сообщение о применении хлороформа для наркоза появилось 15 ноября 1847 года. Опыты с ним продолжались еще некоторое время.

От листа коки к кокаину

Не всякий опыт экспериментатора на себе, даже если он предвещает нечто великое, неизбежно и тотчас же приводит к почти готовому открытию. Примером тому могут служить опыты Фрейда с кокаином.{24} Зигмунд Фрейд,

венский невропатолог и основоположник психоанализа, рассказывает в автобиографии, как прошел мимо грандиозного открытия, хотя и держал его в руках. Речь идет о практическом использовании чудодейственного свойства кокаина делать слизистую оболочку невосприимчивой, что имеет огромное значение для медицины.

Понятно, почему Фрейд имел дело с кокаином. Таинственные вещества, встречающиеся главным образом в растениях и называющиеся алкалоидами, неизбежно должны возбуждать любознательность и фантазию ученого. Среди этих объектов были и листья коки. О них писали еще несколько веков назад завоеватели Америки, конквистадоры и грабители Южной Америки, а затем и естествоиспытатели, бывавшие там и видевшие, как туземцы, пожевав листья коки, избавлялись тем самым от чувства усталости, несмотря на тяжелую работу, которую им приходилось делать. Эти сообщения, встречавшиеся в отчетах о путешествиях, естественно, должны были вызвать интерес европейских врачей. Спрашивалось, что в этих сообщениях, которые к тому же не отличались единообразием, можно считать правдой? Так, в 1836 году немецкий врач и естествоиспытатель Эдуард Фридрих Пёппиг писал, сколь разрушительно сказывается длительное употребление листьев коки на физическом и духовном здоровье перуанцев. Швейцарец Иоганн Якоб фон Чуди, побывавший в Перу, полагал, однако, что вредно лишь чрезмерное употребление коки.

Первый серьезный опыт поставлен в 1859 году врачом и писателем Паоло Мантегацца, книги которого по разным разделам физиологии и особенно физиологии наркотиков длительное время пользовались большой популярностью. Одну из своих книг, отмеченную премией и называвшуюся «Гигиенические и медицинские достоинства коки», Мантегацца посвятил описанию этого растения. Мантегацца сам провел несколько лет в Южной Америке, и книги вышеназванных авторов были ему, естественно, известны. В описаниях употребления коки и ее действия на человеческий организм Мантегацца исходил из своего собственного опыта. Он начал с того, что пожевал приблизительно чайную ложечку листьев коки, а именно — одну драхму (немногим более трех граммов). Началось обильное слюноотделение, и появился горьковатый привкус во рту. Ощущение в желудке было приятным, «как после легкой и с аппетитом съеденной пищи».

В последующие дни Мантегацца продолжал свои опыты, неизменно сохраняя прежнюю дозу. Появились жжение во рту и сильная жажда. Порой начинался кожный зуд, но его нельзя было назвать неприятным. Тогда он видоизменил опыты. Он уже не жевал листья, а обмывал кипятком и пил настой, причем первоначальная доза листьев составляла три драхмы, или десять граммов. После этой процедуры он обычно испытывал полулихорадочное состояние, хотя температура тела фактически не поднималась, шум в ушах, сердцебиение, учащенный почти вдвое пульс и прежде всего некоторые психические явления, которые, видимо, означали начальную фазу отравления. Он чувствовал себя как-то свободнее, испытывал прилив сил и энергии. Его умственный горизонт как бы расширялся. Он испытывал прямо-таки непреодолимое стремление выполнять какие-нибудь физические упражнения, двигаться, совершать поступки, на которые он раньше, как ему казалось, не был способен. С удивительной ловкостью, граничащей с акробатическим искусством, он прыгал с пола на узкую доску письменного стола, почти сплошь заставленного хрупкими предметами, посудой и пробирками, не задев ни одной из них. Однако это состояние повышенной жизнедеятельности вскоре прошло, сменившись прострацией и чувством абсолютного довольства и внутреннего покоя.

Во время смены этих состояний он неизменно и полностью сохранял ясность сознания. Правда, когда он засыпал, его сны отличались необычным разнообразием и фантастичностью. Совершенно очевидно, что это следовало приписать действию кокаина, содержащегося в настое из листьев коки.

Американский врач Самуэль Перси, подвизавшийся в Нью-Йорке в качестве фармаколога, также описывал свои опыты с употреблением настоя из листьев коки.

Важнее всего было, однако, открытие в 1859–1860 годах возбуждающего вещества, содержащегося в листьях коки, которое отныне поступило в распоряжение химиков и врачей в чистом виде. Это произошло в лаборатории великого химика Вёлера в Гёттингене. Над разгадкой секрета листьев коки работал ученик Вёлера Ниман, которому и удалось открыть основное действующее начало, получившее название кокаина. Этим работам он посвятил и свою диссертацию на тему «О новом органическом основании, содержавшемся в листьях коки». Ниман вскоре умер, так и не завершив начатых работ. Это удалось сделать Вильгельму Лоссену, сумевшему получить кокаин в чистом виде. Другие химики, в том числе Рихард Вильштеттер, продолжали работу по выделению побочных веществ, содержащихся в листьях коки.

Итак, чистый кокаин получен, и можно приступить к опытам.

Тогда-то и провел свои эксперименты Зигмунд Фрейд, который брал немного вещества на язык и таким образом установил, что он теряет при этом чувствительность. Фрейд написал об опытах с кокаином в одной из своих научных работ, но так и не сделал следующего маленького шага от научного наблюдения к практическому выводу, который привел бы в этом случае к крупнейшему открытию — открытию значения кокаина для медицины.

Этот шаг был сделан другом Фрейда, венским глазным врачом Карлом Коллером, которому Фрейд рассказал о своих опытах, в том числе об опытах на себе. Коллер проводил опыты на себе, смачивая слизистую оболочку рта, а также слизистую оболочку века и роговицу глаза раствором кокаина. Коллер обнаружил, что слизистая оболочка рта и роговица утрачивали свою чувствительность. Так офтальмология обогатилась новым бесценным медикаментом, а кокаин вошел в медицинскую практику.

Если сейчас невозможно представить мир хирургии без наркоза, то столь же определенно можно утверждать, что вся медицина немыслима без кокаина. Начало было положено скромным опытом невропатолога Зигмунда Фрейда, более крупным опытом окулиста Карла Коллера и, конечно, теми поисками, которые предшествовали этим экспериментам. Следующий шаг, благодаря которому сфера применения кокаина расширилась, также был совершен после успешного опыта экспериментатора на себе. Его звали Карл Людвиг Шлейх. Интерес Шлейха к кокаину не был случаен. Здесь, видимо, сказалось влияние его отца, глазного врача. Природная живость ума помогла Шлейху впоследствии, когда он сам стал хирургом, открыть местную анестезию.