Читать интересную книгу Душные бандиты - Дарья Телегина

Алексеев не успел ответить, нагло перебитый пронзительно засвистевшим чайником. И гость, и хозяйка дружно поспешили на кухню, не в силах более выносить отвратительный свист.

— Ну ладно, — помотал головой Петруха. — Руки-то я так и не помыл!

— Хотите, можно и кухне, раз в ванной темно, — предложила Мария Даниловна. — Только здесь мыла нет! Представляете, я даже все не могу привыкнуть: посуду они моют в машине, удобно — заливаешь раствор вот из этой баночки… А я так боюсь техники, тем более незнакомой… мою по старинке, сама, лью эту жидкость — и ничего, нормально… Хотите, вам на руки налью?

— Не знаю… — как-то задумался опер. — Я вообще-то так перемазался в этой кладовке…

— А можно иначе! — нашлась Мария Даниловна. — Вот свечка, сейчас… — выдвинула она ящик стола. — Пойдемте, я посвечу вам!

Они последовали в ванную. Не обратив никакого внимания на плотно задернутую занавеску, Петруха при неярком свете огня спокойно умылся и даже почистил щеткой одежду. Насухо вытерев руки, он наконец уселся за стол и набросился на угощение.

— А вот скажите, Мария Даниловна, — утолив первый голод, не спеша начал он. — Отчего это вы так резко сменили место жительства? Мы же вроде виделись на днях, вы не говорили, что собираетесь переезжать?

— Не говорила, верно, — кивнула Сухова, поглощая который уже по счету бутерброд с вареньем. — Да как-то так уж получилось… Давно следовало бы… Петр Эрикович уж, поди, недели две у себя в деревне? Скоро, наверное, и вернется? Сразу надо было — уж так соседи осточертели, видеть их не могу… А тут — не успею от них отдохнуть, и снова к тем же постылым рожам возвращаться…

— Да… Коммуналка — дело такое, — согласился Алексеев, не увидев ничего предосудительного в желании пожить в отдельной квартире хоть недолго. — Ну хорошо. А как ваши зубы? — гнул он свою линию.

— Зубы? — удивилась Мария Даниловна. — Нормально. Ах зубы! Вы имеете в виду, точно! Я же жаловалась на них! Вот голова дырявая! Ничего, не беспокоят…

— В поликлинику не обращались?

— Нет, — удивленная настойчивостью собеседника, ответила Сухова.

— Совсем-совсем? Ни в какую, ни в какую? — не верил опер.

— Да что с вами? Совсем! Ни в какую! А что, много их, что ли? У нас на улице, по крайней мере, одна — районная. Ну да, признаюсь, зашла я туда как-то… летом еще, кажется… Номерки не давали, надо в начале смены подходить… Ну, прочитала я от нечего делать фамилии врачей… Вы только подумайте! Кто там работает!

— Кто? — не понял Петруха. — Понятно, стоматологи!

— «Стоматологи»! — возмущенно передразнила Мария Даниловна. — Такое ощущение, что их нарочно, по фамилиям, набирали! Я запомнила — вы только послушайте: доктор Померанцев… Помереть в кресле хотите — ну тогда и обращайтесь на здоровье…

Алексеев засмеялся:

— При чем здесь «помирать»? Фамилия «Померанцев» — от слова «померанец», что означает «апельсин», горький плод вообще… Старое название… Типично искусственное образование — в церковной среде пару веков назад будущим священникам нередко давали благозвучные, с их точки зрения, фамилии взамен старых, не приличествующих духовным лицам… Нехорошо, к примеру, будущим пастырям быть… ну не знаю… Скоблей какой-нибудь… или Култышкиным…

— Ну, допустим, — нехотя согласилась собеседница. — А другие? Доктор Умрихин! Там же! — И, не давая Петрухе пуститься в этимологические дебри, уверенно продолжала: — Доктор Застенкер! А также доктор Лонгерман и доктор Некрутман! И в их же компании доктор Халявко! Хотите полечиться? Я — нет! Да, и еще доктор Малышко — целых два!

— Ну, Малышки-то чем вам не угодили? — развеселился Алексеев. — Нежно и трогательно. Я их видел — две милые сестренки, обе где-то под метр восемьдесят… А Халявко вообще замечательный врач — я сам только у нее лечусь!

— Еще кофе? — сердито перебила пристыженная хозяйка.

— Да, пожалуй, — согласился опер, уже сытый, но не задавший еще всех вопросов. — Хорошо, закроем зубную тему… А вот ответьте, пожалуйста: что вы делали вчера в шестнадцать двадцать две?

— Возможно… Ну, скорее всего, то же, что и в шестнадцать двадцать одну, — неуверенно произнесла Сухова.

— А именно? — напрягся опер.

— Думаю, что спала. Сморило как-то днем… Давление. Я такая чувствительная теперь стала… Магнитные бури за версту чую…

— За какую еще версту? Спали, говорите? Чушь! Вас видели на Садовой! Напротив «Океана»! Ну так как, вспоминаете или помочь? — Напряжение тяжелого рабочего дня дало себя знать: несвойственное обычно достаточно деликатному Алексееву раздражение выплеснулось наружу.

— А, возле «Океана»! — отчего-то просияла Мария Даниловна. — Ну, это-то я помню… На часы, правда, не смотрела…

— А куда тогда вы смотрели?

— Ну… на эту… сантехнику, с позволения сказать… фирменную… У ж так она мне нравится… Так бы сидела и сидела, будь все это у меня дома установлено… Но соседи эти идиотские… Ведь даже накопи я на эдакие комфортабельные удобства… Нет, не подумайте, у меня левых доходов нет! Но гипотетически… Накоплю, установим… Так они, гады, мигом все зас… Загадят, — добавила она тихо.

— Ох… — ужаснулся Петруха. — Ну вы и трепло! Извините за выражение… Хорошо, а в обувном, напротив, не были?

— В обувном — не была. Скажу честно. А что, надо было? Я тут удачно в «секонд-хэнде» ботиночки приобрела, недорого, и такие удобные, ну прямо по ноге… Натуральная кожа… Хотите, покажу?

— Нет, — решительно заявил Алексеев, но, заметив ее огорчение, мягко добавил: — Позже.

Они закурили, и Петруха напряженно размышлял: «Н-да… Если она и притворяется… Какая же хорошая актриса! Ни малейшей тени смущения, отвечает явно искренне, пытается вспомнить… А с реальностью как-то не согласовывается… Значит, одно из двух — или врет, или действительно это не она! Ну, теперь-то можно вот что предложить…» И он предложил:

— Мария Даниловна, я могу на вас рассчитывать? Сможете мне помочь?

— Безусловно, — кивнула та. — Ой, ну что ж вы не смотрели? Колечко было! Фу! Фу! Уф! — принялась она дуть, но уже безуспешно.

— Видите ли, — не обратив внимания на ее неуместную выходку, продолжал Алексеев, — совершено одно преступление, и мы подозреваем неизвестную пока особу ваших примерно лет…

— Да что вы говорите! — всплеснула руками Мария Даниловна, чуть не опрокинув пепельницу. — Быть не может! Седина в голову — бес в ребро? Да кто же из моих ровесниц решится! Хотя… может, бомжиха какая-нибудь? А что, вполне… На днях вот с соседкой на лестнице разговорилась… Господи! Из подъезда среди бела, можно сказать, дня сперли низ от коляски! Верх она дома хранит, целиком тяжело таскать, а низ — остов с колесами — приковывает к батарее велосипедным замком… На второй день — перекусили и были таковы! Ну скажите, не беспредел ли? Я ей посоветовала в милицию обращаться… Правильно?

— Правильно, правильно, — машинально согласился опер, думая о своем. — Что? Куда обратиться? Сейчас, ну что же вы, давайте бригаду вызовем, весь город на ноги поднимем в поисках остова от коляски!

— Подумаешь! — надулась собеседница. — Она, между прочим, будущего гражданина растит! Или гражданку, забыла спросить… И еще — честный налогоплательщик! А вам, конечно, не до того…

— Да ладно вам, — примирительно отмахнулся Петруха. — Знаете, я бы не прочь коляску вашу поискать, если бы с меня другие дела сняли… Вот, к примеру, зверски убиты два инкассатора, похищена значительная сумма денег… Их семьи, их товарищи по работе будут скорбеть… А я — искать остов коляски… Понимаете?

— Да, — кивнула Мария Даниловна. — Извините… А все-таки страшно далеки вы от народа! Пока вы свои коррупции-мафии там всякие разыскиваете, кто-то, может, в петлю лезть от украденного кошелька с последней тысячей… Или от невозможности выкатить погулять малыша…

— Претензии к советской власти! — буркнул Петруха. — Это я всегда так говорю… Советской власти уже нет, а все говорю и говорю… между прочим, и раньше, тогда тоже не боялся — говорил!

— Не волнуйтесь, — заботливо взглянула на него Сухова. — Переутомились вы, Петруша… В отпуск бы… Или в деревню… грибочки пособирать, ягодки… Рыбу…

— Рыбу… — кивнул Алексеев. — Спасибо. Не надо. В общем, так: согласны помочь? Хорошо. Завтра мы будем опознание проводить… Подозреваемая, к сожалению, так пока и не найдена… Но делать что-то надо… Чем больше мероприятий организовал — пусть с нулевым результатом, — тем больше, выходит, отработал версий… Так и запишем: свидетели никого не опознали… Будем работать в других направлениях… Так придете?

— Приду, конечно приду! — обрадовалась собеседница. — Только какой же я свидетель? Я у «Океана», кажется, была до обеда… Даже этого точно не помню… А уж кого опознавать надо — ума не приложу!