Но, подняв полный ужаса взгляд на Айзека, чёрная ведьма поняла, что ничего ей не привиделось, и молодой маг накожный рисунок тоже видел отчётливо.
– Что здесь происходит? – Требовательно вопросил грубый мужской голос.
Судя по звукам, полицейских у двери столпилось человек семь как минимум.
И это совершенно никак не помешало Айзеку сделать шаг, оказаться вплотную ко мне и незаметным жестом опустить рукав.
– Позже, – едва слышно выдохнул он, не шевеля губами и глядя поверх моей головы на вломившихся блюстителей закона.
Я тоже к ним обернулась и поняла, что их действительно семь человек было. Все мужчины в форме, суровые, серьёзные, всем своим видом требующие пояснений.
Айзек, поразительно быстро, только запоздало взявший себя в руки, эти самые пояснения им и дал:
– Это всё ведьма.
Нет, нормально?!
Я открыла рот, намереваясь праведно возмутиться, но Айзек дёрнул меня назад, показательно обнял и нагло поинтересовался у правоохранителей:
– Вы вообще знаете, кто её отец?
Судя по мрачным лицам и сжавшейся в кулак руке одного из полицейских, они не просто не знали, им абсолютно наплевать на эту часть моей биографии было.
Ровно так же, как и Айзеку было плевать на нежелание полицейских этот момент выяснять.
– Лорд, – нарочито медленно, разделяя слова, начал демон, явно получая ненормальное удовольствие от того, как от одного «лорд» мужчины настороженно замерли, – Алвад Рейлин.
Ничего нам более не говоря, блюстители закона дружно вышли, захлопнули за собой дверь, со скрежетом вставили железный засов…
– У тебя потрясающие дипломатические навыки, – прокомментировала я их отступление.
Напрочь меня проигнорировав, Айзек довольно грубо, но всё равно осторожно развернул меня к себе лицом, положил ладони мне на плечи, сжал те и спросил, заглядывая в мои глаза:
– Как так вышло, что дочь Алвада Рейлина стала чёрной ведьмой? Он же лучший боевой маг современности!
А то я не знаю, кем мой отец является.
Молча, но решительно вырвалась, отступила на шаг, прижавшись к двери спиной и чувствуя, что всё вот это как-то повторяется, и задала свой вопрос:
– Что за чёрт с моей рукой?
Эту самую руку с разорванным рукавом я демонстративно подняла, Айзек не менее демонстративно её всю оглядел, потом даже за запястье взял, повертел в разные стороны с умным видом. Я уж было решила, что сейчас услышу что-нибудь дельное, а маг выдал:
– Ну, она левая. – Взгляд мне в глаза и сочувственное: – Ты себе две правые хотела, да?
Совершенно неосознанно вырвав ладонь, я попыталась ею же демона ударить. Возмутительно легко Айзек уклонился от неумелой атаки, но отходить не стал. Напротив, этот наглец придвинулся вплотную, легко перехватил обе мои ладони, сжал, не позволяя освободиться, наклонился…
– Нос откушу, – мрачно пригрозила ведьма, когда поняла, что втянуть голову в плечи не получится, и отвернуться демон не позволяет, и стоит, телом своим к двери прижимает.
Наглец! Вот как есть!
– Ты пробудила во мне демона, ведьмочка, – мягко шепнул маг, проводя кончиком носа по моей щеке снизу вверх. – И он что-то сделал с тобой в ответ.
– Надеюсь, не проклял, – выдохнула ведьма нервно, чувствуя, как всё внутри сжимается от безрадостной перспективы быть убитой древним монстром.
В целом в родительском доме мне жилось куда безопаснее.
– Я тоже на это надеюсь, – неожиданно искренне согласился маг.
Отвлёкшись на собственные мысли, размышления о доме, я несколько упустила из виду одного конкретно взятого наглеца. Айзек же ни на что постороннее отвлекаться не собирался, наоборот, он был крайне внимательным, а потому ловко подобрал момент, чтобы прильнуть к моим губам.
И поцеловать.
Снова.
Глава 11
Такое странное, совершенно непривычное, но удивительно прекрасное чувство, когда у тебя словно земля из-под ног уходит, и всё тело становится лёгким и невесомым, и поднимается куда-то вверх, в изумительные небеса, где так красиво, тепло, хорошо.
И всё, что ты можешь – цепляться в крепкие плечи и чувствовать сильные руки на своей спине, твёрдую грудь прямо перед собой, горячее дыхание, смешавшееся с твоим собственным – неровным и частым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А в животе десятки прекрасных невесомых бабочек, что так забавно щекочут изнутри, и хочется улыбаться и смеяться…
Резкий громкий скрежет, рывок – и дверь, моя надёжная опора, исчезла!
Падение с небес на землю было кратким, лишь вспышка, а затем Айзек прижал меня крепче, не позволяя упасть, становясь новой и единственной опорой, и поцелуй стал куда чувственнее, и небеса снова понеслись нам навстречу…
– Нет, ну это уже наглость, – уведомил кто-то голосом моего отца.
И Айзек был от меня попросту оторван. Как так вышло, что я с плавающей после поцелуя головой оказалась у папы за спиной, а молодой демон – у противоположной стены, я искренне не понимаю. Но вот то, как Айзек рывком на ноги поднялся, кулаки сжал и тихо зарычал, мне абсолютно и совершенно не понравилось.
Мне. Папе на злость мага наплевать было, что он и продемонстрировал, попросту к нему спиной встав и направив на меня показательно суровый взор.
– Ребёнок, ты обнаглел, – вынес лучший боевой маг современности свой приговор.
А мама всегда учила, что лучшая защита – это нападение, так что:
– Родитель, меня тут украли и чуть не убили!
– Этот? – Уточнил папочка, небрежно за спину на Айзека кивнув.
– Не, этот спас, – вынуждена была признать и исключительно из вредности добавила: – Но можешь его тут оставить, пусть посидит и о поведении своём подумает.
Да-да, согласия на поцелуй я не давала. И пусть, что мне понравилось, лезть ко мне ему всё равно никто не разрешал.
Кстати говоря, о том, что мне понравилось, ему тоже лучше не знать. Напридумывает ещё себе… всякого.
– Я могу ещё вето на приближение к тебе наложить. Магическое. Посильнее ведьминских отворотов будет.
За что я папу люблю – в делах, касающихся меня, он не принимал единоличных решений, он всегда старался советоваться и совместными усилиями находить тот выход, который устроит в первую очередь именно меня.
Вот и сейчас папа стоял и терпеливо ожидал моего решения.
Хотелось ли мне, чтобы этот наглец рогатый ко мне приближался? Нет! Нет, нет, нет и ещё сотню раз нет!
Но целуется он и правда потрясающе…
Нет! Никаких больше поцелуев! Никаких больше крепких объятий, никакого головокружительного полёта в небеса, никаких бабочек в животе!
Он наглый, надменный, эгоистичный! И у друзей его проблемы с головами, один из них так и вовсе метлой по голове заслужил, и я как-нибудь обязательно верну ему этот должок, а пока:
– Давай, – согласилась ведьма и вежливо родителю улыбнулась, пытаясь даже от себя самой скрыть то сожаление, которое холодком зашевелилось в душе.
Но сделать папа ничего не успел.
В следующий миг в камере пламя как полыхнёт! Неконтролируемое, раскалившее воздух, заставившее остатки стен сползти на пол жидкими каплями!
Кем нужно быть, чтобы камень до жидкого состояния расплавить?!
Именно об этом я с ужасом и думала, пока Айзек продолжал сжигать напрочь тюремную камеру, а папа… Папе не было волнительно даже сейчас. Не поворачиваясь, не делая никаких заметных глазу движений, папа спокойно стоял, а за его спиной, закрывая и его, и меня, и дверной проём, мерцал мыльной плёнкой защитный купол, мощный настолько, что его даже демонический огонь не пробил.
Медленно, убийственно медленно отец обернулся. Окинул разгорающийся внутри каменной комнаты пожар не читаемым взглядом и протянул:
– Пробуждающийся демон…
– Мой пробуждающийся демон, – раздался прямо за мной мрачный мужской голос.
Я дёрнулась от неожиданности, лорд Раанар, никак на меня не отреагировав, продолжил прожигать отца ледяным взглядом поверх моей головы.
Лорд Рейлин медленно развернулся, посмотрел на своего оппонента долгим изучающим взглядом, в итоге показательно безразлично бросил: