Читать интересную книгу Мой метод: начальное обучение - Мария Монтессори

Напротив, когда ученик бешено толкает сто раз подряд металлический стул, такой тяжелый, что даже грузчику с трудом удается его сдвинуть, когда сажает сто чернильных пятен, не заметных на черной поверхности, когда роняет железную миску, которая не разбивается, он незаметно для себя погружается в океан ошибок, потому что окружение устроено так, чтобы скрыть эти ошибки, а значит, подтолкнуть к совершению новых — с дьявольской хитростью.

Свободное движение

Гигиенический принцип, признанный всеми, таков: «Дети должны двигаться». Если мы говорим о «свободном ребенке», значит, признаем и свободу двигаться, то есть бегать, прыгать. Каждая мать, вместе с педиатрами, согласится, что ее малышу нужно гулять в парке, на лугу и двигаться свободно на свежем воздухе.

Разговоры о детской свободе в школе возникли под влиянием идей физической гигиены. Мы представляем свободного ребенка, скачущего через парты, бегущего, натыкающегося на стены. На первый взгляд свобода движения связана с идеей большого пространства, а в маленьких классах она вырождается в хаос, несовместимый с правильным поведением и работой.

Однако в соответствии с принципами психической гигиены свобода движения не ограничивается свободой соматической, двигательной. О детях мы говорим, как о щенках и котятах. Зверьки тоже свободны бегать и прыгать в парке и на лугу вместе с ребятами и совсем как они. А вот двигательная свобода для птицы предполагает иные условия. Придется предложить птице веточку или палку — опору для лапок, не приспособленных для ходьбы по земле. Предоставьте птице свободу движений на плоской равнине, и она почувствует себя несчастной.

Подумайте, если птице и змее нужны разные условия для свободы движения, то разве не ошибаемся мы, предлагая одну и ту же форму свободы детям и котятам. Тем более что дети, предоставленные сами себе, двигаясь бесцельно, вскоре проявляют признаки нетерпения, протестуют и жалуются. Были бы они постарше, придумали бы что-нибудь, чтобы скрыть нестерпимую скуку и унижение ходить ради ходьбы, бегать ради бега. Малыши же делают глупости. Трудно представить, что двигательные способности детей, на которые никто не обращает внимания, приведут к благородной цели. Кроме физиологических преимуществ, ничто здесь не способствует нормальному развитию. Движения становятся неловкими, ребенок изобретает кульбиты, ходит пошатываясь, падает, разбивает предметы. Очевидно, он не похож на свободного котенка, такого грациозного, обаятельного, стремящегося довести до совершенства свой бег и легкие прыжки, присущие ему с рождения. Можно сказать, что в двигательном инстинкте ребенка нет грации, не заложена потребность совершенствования. Или же надо заключить, что движение, достаточное для котенка, не достаточно для ребенка. У детей иная природа, и, значит, должен быть иной путь к свободе.

Если у ребенка нет разумной цели движения, ему недостает внутреннего руководителя и движение его утомляет. Многие люди чувствуют ужасающую пустоту при необходимости двигаться без цели. В древности, желая жестоко наказать рабов, их заставляли копать глубокие ямы в земле, а затем тут же засыпать их, то есть совершать бессмысленную работу.

Эксперименты показали, что заданный объем работы выполняется легче, если у человека есть разумная цель, бесцельный труд утомляет сильнее. Сегодня психиатры лечат больных неврастенией не только движением, но и работой на свежем воздухе. Есть восстанавливающая работа, которая не связана с умственным напряжением, но способствует психосоматической координации организма. В результате этого труда вещи не создаются, но сохраняются, например: вытереть пыль, помыть стол, подмести, расставить или собрать посуду перед обедом, почистить ботинки, вытрясти коврик. Эти обязанности слуги, который бережет вещи хозяина, сильно отличаются от труда рабочего, который умственным усилием производит эти вещи. Перед нами совершенно разные виды работы. Первая — деятельность, не намного сложнее, чем ходьба или прыжки, придающая цель простым движениям. Вторая — продуктивный труд, включающий в себя интеллектуальную подготовку, серию сложных двигательных навыков, а также использование сенсорного опыта.

Первая работа годится для малышей, которым нужно двигаться, чтобы научиться координировать свои движения. Это их исходный опыт практической жизни, соответствующий психическому принципу свободы движения. Достаточно приготовить соответствующую среду, как готовят веточки в клетке для птиц, и предоставить ребенку свободу в проявлении его природной активности и стремления подражать взрослым.

Окружающие предметы должны быть соразмерны росту и силам детей. Легкая мебель, чтобы можно было ее переставлять, низенькие шкафчики, чтобы смогли дотянуться детские руки, без усилий открывающиеся замки, легко выдвигающиеся ящики, двери, которые свободно открываются и закрываются, крючки для одежды, повешенные в соответствии с ростом малыша, щетки, которые может обхватить маленькая ручка, мыло, которое помещается в крошечной ладони, чашки для умывания такие маленькие, чтобы у ребенка хватило сил их перевернуть, метелки с короткими гладкими ручками, одежда, которую ребенок может снять и надеть самостоятельно, — вот обстановка, располагающая к активности, в которой дети постепенно и неустанно будут совершенствовать свои движения и достигнут человеческой грации и легкости, как котенок достигает кошачьих грации и ловкости, двигаясь по воле инстинкта.

Это пространство, открытое для свободной деятельности ребенка, позволяющее ему двигаться и становиться человеком. Не просто движение само по себе, а мощный стимул формирования личности, извлекаемый из повседневных упражнений. Социальные чувства, возникающие у ребенка при взаимодействии с другими свободными активными детьми, его сотрудниками в упражнениях жизненной практики, способствуют внутреннему росту. Ребенок испытывает чувство гордости, научившись действовать самостоятельно в обстановке, которую он сохраняет и которой руководит. Все эти вещи — человеческие показатели, сопровождающие свободное движение.

Сознание развития собственной личности заставляет детей трудиться старательно и усердно, испытывая высшую радость при выполнении работы. В таком окружении они сами себя формируют и укрепляют свою внутреннюю жизнь, так же как сами растили и укрепляли свое тело, бегая по лугу на свежем воздухе.

Внимание

Чего мы прежде всего ждем от ребенка, помещенного в обстановку внутреннего роста: вот он сосредоточит свое внимание на каком-либо предмете, использует этот предмет в соответствии с его назначением и будет бесконечно повторять упражнения с данным предметом. Один ребенок повторит упражнение 20 раз, другой — 40, третий — 200, но фиксация внимания — первое, чего мы ждем. Начало деятельности связано с внутренним ростом.

К проявлениям подобной активности ребенка, очевидно, приводит внутренний первичный импульс, нечто вроде огромного чувства внутреннего голода. Инстинктивное желание удовлетворить этот голод заставляет сознание ребенка обратиться к определенному объекту и приводит его постепенно к первичным (но сложным и повторяемым) упражнениям ума в сравнении, рассуждении, принятии решений, исправлении ошибок. Когда малыш, занятый цилиндрами, вкладывает и снова достает 10 цилиндров по 30–40 раз подряд, ошибаясь, исправляет ошибку, все более заинтересованный, вновь начинает ту же работу, он продолжает упражнять свою психическую активность, ведущую к внутреннему развитию.

Именно ощущение внутреннего развития делает для него упражнение приятным и объясняет его длительную сосредоточенность. Чтобы утолить жажду, недостаточно увидеть воду или ее попробовать, нужно выпить то количество, в котором нуждается организм. Чтобы удовлетворить свой внутренний голод, психическую жажду, недостаточно мимолетно взглянуть на вещи или услышать их описание, необходимо их взять и пользоваться ими столько, сколько нужно для удовлетворения потребностей внутренней жизни.

Этот факт является основой всей психической конструкции и единственным секретом обучения. Внешний объект — трамплин, на котором упражняется ум, и эти внутренние упражнения сами по себе становятся целью деятельности.

Цель действий с цилиндрами для ребенка не в том, чтобы составить представление о размерах, цель действий с цветными фигурками не в том, чтобы получить представление о форме, но чтобы упражнять свою активность. То, что при этом ребенок все-таки получает четкие представления и сохраняет их в памяти, благодаря сосредоточенному интенсивному вниманию, — закономерно. Сенсорный опыт относительно размеров, форм, цветов дает возможность продолжать аналогичные внутренние упражнения в пространстве все более обширном и сложном.