— Пожалуй… — Алан наклонил голову еще ниже.
Они так и стояли, оба сгорбившиеся и поникшие. На лице Синтии возникла кривая усмешка. Прямо на губы наползли уже не скрываемые дорожки слез… Самым страшным для нее было то, что она понимала сейчас их обоих. Понимала — и одинаково не могла ни простить, ни осудить.
38
— Итак, кто остался? — Вильямс достал блокнот. Зачем — он не знал и сам: в комнате было всего восемь человек.
— Я прошу прощения, — Ник икнул, — но мне надо прилечь. Голова сильно болит.
— После ушиба? — подсела к нему Синтия. — А тошноты нет?
— Тошнит… — Ник улегся прямо на полу и закатил глаза. С каждой минутой ему делалось все хуже.
Синтия нахмурилась. В лучшем случае у него было сотрясение мозга. Нику явно требовался врач.
— Ну что ж… Восемь человек, из которых один больной, один раненый и две девушки. Да, команда из нас не слишком боевая…
— Я не ранен — так, царапина, — возразил Мортимер. — Я уже и забыл про нее.
Мортимер не врал: ни боли, ни какого другого беспокойства по части физических ощущений он не испытывал. Тем не менее бледное лицо и ссохшийся рукав говорили о том, что потерю крови нельзя было назвать незначительной.
— Хорошо. Остается пятеро здоровых мужчин при одном пистолете. Что удивляетесь — у меня было два запасных на всякий случай, вроде этого. Правда, как мы убедились, пистолет не приносит чудовищу особого вреда, разве что кто-то из нас рискнет пожертвовать собой и выстрелить ему прямо в пасть с близкого расстояния.
— Вы как хотите, — вздрогнул Том, рассыпая свои железки, — но я в этом деле не участвую…
— Я пойду! — выпалил Бриджвуд и тут же покраснел; как и у всех блондинов, его румянец был особенно заметен.
— Нет, я! — предложил Мортимер.
— Можно подумать, я откажусь, — пробурчал Хоувер и достал из кобуры заветную флягу.
— Похоже, придется бросать жребий. Я тоже участвую. Кроме того — пистолет-то мой.
— Жребий так жребий! — быстро поддержал Бриджвуд. Ему нравилось быть решительным и смелым, но до сих пор жизнь не давала ему такой возможности.
— Ты отпадаешь, — возразил Вильямс. — У нас нет другого пилота, а после того, что произошло, нам нечего рассчитывать на милость Компании. Улетать отсюда придется самим, если, конечно, удастся починить катер. Ты можешь сказать, насколько сильно он поврежден?
— Пульт управления буквально выдран, разбиты кое-какие приборы, но делалось это явно наспех. Я думаю, починить удастся.
— А вот в этом деле и я готов помочь, — отозвался Том, которому нужно было теперь оправдаться перед собственной совестью за трусость.
— Хорошо. Вы вдвоем займетесь починкой, и чем раньше она закончится, тем лучше. Мы втроем тянем жребий.
— Вчетвером, — не выдержал и Дэн.
Даффи попробовала было возразить, но он быстро заткнул ей рот поцелуем.
— Хорошо, — Вильямс содрал с головы Хоувера кепку. — У кого есть бумага?
— У меня, — отозвалась Даффи и извлекла из неожиданно широкого для столь короткого платья кармана записную книжку.
«А не погорячился ли я?» — спросил себя Мортимер.
«Ничего, пронесет», — отпил глоток из фляги Хоувер, наблюдая за тем, как покрытая выпуклыми венами рука Вильямса шарит в кепке. Дэн прижал Даффи к себе и смотрел на охранника затаив дыхание.
Наконец, после затянувшейся паузы, Вильямс вытянул бумажку. На его лице появилась лукавая улыбка.
— Иду я! — гордо объявил он, вытряхивая остальные бумажки в мусорное ведро. — Я же говорил, что пистолет — мой.
— Ты идешь один? Тебе это не кажется глупым? — Мортимер не хотел отступать. Минутная слабость заставила его рваться в бой с удвоенной силой.
— Ты что, хочешь составить мне компанию?
— Даже если ты будешь против, я пойду с тобой.
Мортимер говорил жестко. Глядя ему в глаза, Вильямс снова улыбнулся. Не зря он давал этому парню рекомендацию…
— Ну что ж, пошли. Только стреляю все равно я.
— О'кей, я буду тебя охранять от «конкурентов» и соперников.
— Счастливо, — Бриджвуд отвернулся. Обида, что его не допустили к настоящему делу, была настолько сильной, что он не мог унять дрожь в уголках губ. «Только не хватало еще разреветься», сердился он на себя, но все же от звука удаляющихся шагов в глазах защипало. Чтобы унять слезы, так предательски подкатившиеся изнутри, он уставился на корзину для бумаг. Маленькие белые фитюльки резко выделялись на фоне пластмассового яркого дна. Одна, вторая, третья…
— Постойте! — вдруг вскрикнул он, наклоняясь к мусорке. Жребий был неправильным! Здесь восемь бумажек…
Дэн подошел к нему и тоже заглянул в корзину: в самом деле, бумажек, без вытянутой Вильямсом, было семь. На трех из них стояло одно и то же имя.
— Ну что теперь поделаешь, — вздохнул Хоувер. — Разве что выпьешь!
Словно в ответ на его слова, тихо застонал лежащий на полу Ник.
39
В разведку Варковски пошел сам (многих это удивило). Он действительно верил в «защитную силу» своего индикатора движения живых организмов, но при этом совершенно не доверял никому, кроме начальства, которому он, впрочем, верил не намного больше. Во всяком случае, мало кто смог бы посчитать его действия результатом внезапного романтичного порыва.
Он шел осторожно, лишь изредка отрывая взгляд от индикатора. Когда же в синем прямоугольнике засветились сразу две точки, он на миг не поверил собственным глазам. Откуда здесь мог взяться второй монстр?
Точки двигались. Эдвард попятился и быстро протиснулся в щель между двумя дверьми.
— Тут, кажется, кто-то есть! — донесся из другого конца коридора приглушенный голос. — О, черт, пятно пропало!
— Эй! Кто тут? Тут есть кто-нибудь?
Варковски еле удержался, чтоб не рассмеяться. Конечно, это были люди. Но что они здесь делали?
Послышались шаги, совсем рядом. На всякий случай Эдвард зажал индикатор рукой — писк, пусть тоненький, мог выдать его. Голоса были ему знакомы, один, во всяком случае, наверняка принадлежал Вильямсу.
— Ага, опять появилось… Слушай, может индикатор неисправен?
— Скорее всего, оно просто остановилось, — ответил Вильямс.
— Ну да — смотри, оно движется с другого края… Слушай, а как эти монстры размножаются?
— Откуда я знаю… Дай лучше посмотреть…
При этих словах не выдержал и Варковски — он взглянул на свой индикатор и убедился, что где-то рядом ходит еще один человек (вряд ли движения чудовища так совпадали бы с движениями Вильямса и Мортимера). «Черт побери, а это еще что за придурок тут шляется?» — недовольно подумал он и тут же рефлекторно напрягся: на табло засветилось четвертое пятно, более крупное и размытое, чем первые.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});