сосредоточенным. Старик с кряхтением нагибается, оглядывает рану, отодвигая в сторону руки Сантины.
— Ну что ты, все хорошо, рана не глубокая, — ласково лепечет ей старик, — сейчас доставим тебя домой, быстро на ноги поставим.
Молодой деловито оглядывается, подходит к стоящей посреди дороги покинутой телеге, заглядывая в котомки.
— Соседа Мика вещи, — деловито сообщает он.
— Их кобыла вернулась с младшим сыном на загривке, — поясняет дедушка, — малой плачет, ничего сказать не может, вот и отправились мы посмотреть, не случилось ли чего…
— Мы никого не видели, — я развожу руками, — только телега посреди дороги. И еще, там, внутри экипажа…
Молодой заглядывает в распахнутую дверку экипажа, обозревает неподвижно лежащее тело, удивленно цокая языком.
— Там варг, кажись, — говорит, усмехаясь, — это ты его?
Кивает на пистолет, что я продолжаю сжимать в руке.
— Я, — подтверждаю, и крепче сжимаю рукоять пистолета.
— Вы откуда? — спрашивает старик.
— С побережья, живем на вилле. Нам нужно попасть в усадьбу де Лоури, — произношу я, уточняя место назначения.
— Очень далеко, — качает головой старик, — мы вам в этом деле не помощники. Я могу помочь вам вернуться назад. Внучек останется, надо Мика и его семью поискать, или хотя бы их тела. Похоронить по-человечески. Да и вашего слугу заодно.
— Спасибо, — я благодарно киваю, пытаюсь всучить мешочек с деньгами, но старик отказывается.
— Но как же война, варги… разве можно назад, — бормочу нерешительно, с опаской поглядывая на дорогу назад.
— Вам нужно вернуться, — с нажимом говорит старик, — на побережье безопасней всего. И спутнице твоей нужна помощь. Я сейчас перевяжу ее рану, но лучше бы ей побыстрее добраться до постели.
— Вы поможете нам? Поможете вернуться?
Я в растерянности. Понимаю, что одна не справлюсь, а без Сантины точно никуда не уеду. Придется переждать, пока она не окрепнет. А потом снова попытаться покинуть Лотариннию.
Уже вечерело, когда мы возвращаемся домой. Нас никто не ждет, не встречает. Я понимаю, что дом пуст. С трудом перетащив Сантину в ее домик, помогаю старику обработать рану. Помню, где Сантина хранит мази и травы. Старик со знанием дела нюхает флаконы и склянки, выбирая нужную, обильно смазывает края раны, велит принести чистые повязки, забинтовывая и фиксируя.
— Вы лекарь? — спрашиваю, завороженно глядя как умелые пальцы порхают над повязкой.
Старик усмехается в седые усы.
— Всякое в жизни бывало, — пожимает плечами и сунув мне пучок трав велит заварить в котелке.
Ужинаем уже поздним вечером, на скорую руку поджарив яйца и копченое мясо. Нахожу ломоть хлеба и сыр. Нарезаю, красиво разложив на тарелочке.
Сантина крепко спит, выпив несколько ложек пахучего отвара.
— Что же теперь делать? мы же уехать хотели… — спрашиваю, вяло ковыряясь в тарелке.
— Оставайтесь здесь. — Уверенно отвечает старик.
— А если варги придут? Мне не справится, мы здесь совсем одни, — в моем голосе слышится усталость и обреченность. Я не могу уехать и бросить Сантину. Слишком поздно. Я даже не представляю, как бы я одна сейчас могла добраться до усадьбы де Лоури.
— Варги не придут сюда, не любят море, не подходят близко к побережью.
Старик говорит уверенно, подмигивает, и слегка похлопывает по моей безвольно лежащей на столе ладони.
— Откуда вы знаете? — спрашиваю, недоверчиво тараща на него глаза.
— Отец рассказывал, знатно он тогда с ними повоевал, — старик развалился на стуле, разомлев от тепла и сытости, — поселки, что стояли на самом берегу, все уцелели, а те, что подальше были…
Старик прищелкнул языком и глубоко вздохнул.
Спать мы расположились в доме Сантины. Старик лег в соседней комнате и через стенку до меня доносился его заливистый храп. Я села на кресло, возле тревожно спящей женщины, подложив под спину подушку для удобства. Сон не шел, слишком много всего произошло. О многом хотелось подумать. Да и за Сантиной заодно приглядеть. Зажгла лампу, налила остатки целебного отвара в кружку. Старик велел поить им Сантину, если та проснется.
На следующий день старик осмотрел рану, удовлетворенно покивал головой. Под его руководством, я сделала Сантине перевязку. Выслушала наставления. Попрощались мы тепло, будто давно знали друг друга. В благодарность я отдала ему лошадь, чтобы он быстрее добрался до дома.
— Вы недолго будете одни, придут люди, лишившиеся крова. Будь осторожна, — напутствовал старик на прощание.
— Оставайтесь или приезжайте к нам с семьей, — мне не хотелось отпускать старика, я боялась оставаться в одиночестве. Не понимала, куда подевался Колин. Он же должен был присматривать за домом. Неужели и он… на войну.
— Благодарствую, леди, если суждено, свидимся, — старик тепло улыбнулся на прощание.
Вскоре мы остались вдвоем. Я поднялась в свою спальню, окинула взглядом разобранную кровать. Неужели только вчера я безмятежно спала, прижимаясь к груди Брендона. А сейчас, кажется, словно прошла целая жизнь.
— Я все выдержу, — шепчу я ветру, выглядывая в распахнутое окно, — только прошу тебя, Брендон, обязательно ко мне вернись. Я очень тебя жду.
19
К вечеру к нам нагрянули гости. Их было одиннадцать человек — беженцы из приграничных поселков, женщины, старики и дети. Кое-кто был ранен. Я не решилась их прогнать, открыла двери большого дома, помогла расположиться. Без Сантины поначалу было трудно справляться. Я не привыкла. А тут сразу столько людей вокруг и всем нужна помощь. Усталые, испуганные дети. Женщины, смотрящие на меня глазами, полными надежды. Хромой старик с обожженной рукой.
И сразу навалились хлопоты. Вскипятить воды, обработать раны, расположить на ночлег. И, конечно, накормить.
Я первым делом заглянула в кладовку. Оценила запас круп и муки. Немного, но, если экономить, растянем на пару месяцев. А еще нужно проверить погреб и холодник. Много всего. Раньше всем занималась Сантина. А я даже толком не знаю, где что находится.
Все вместе мы сварганили простой ужин. Сварили простую похлебку из овощей и корений, добавив для сытости крупу. На удивление было вкусно. Я помогала перевязывать раны, слушая страшные рассказы о беспощадном войске варгов, сметающих все на своем пути. Женщины плакали, вспоминая разоренные деревни, сожженные дома, убитых мужчин.
Я падала с ног от усталости. Спасть удалось лечь далеко после полуночи. Наконец-то тишина и можно спокойно полежать, помечтать о будущем, вспомнить прошлое.
К моему облегчению Сантина шла на поправку. Жара не было, рана не воспалялась и начинала затягиваться. Сантина все охала, переживала, как я одна справляюсь. А смеюсь в ответ, что не одна, у нас целый дом людей и все помогают друг другу.
Через пару дней до нас добралось еще несколько человек. Война приближалась. Варги наступали в глубь Лотариннии.
По рассказам я поняла, что основную часть защитников Лотариннии составляли оборотни.