комнатам. Дедуля потянулся, похрустев суставами.
— Пойду в фургон с вашего позволения, сухо тут, кости ломит.
— Проводишь старика? — Квинт посмотрел на Кевлара. — Я останусь с Чес.
В утробе Стального короля уже начало закипать возражение, когда Дед крепко похлопал его по плечу.
— Пойдем-пойдем, здоровяк. Ты говорил, кажется, что Гарлемскому убежищу нужна помощь нетволкеров? Самое время, я только размялся. Идем, парней захватим.
Кевлар смерил Эдди суровым взглядом, потом посмотрел на Чес.
— Призрак, будь здесь. Проследи за псами. И остальными. Если что-то пойдет не так…
Ниндзя кивнул, и Дед с Кевларом ушли.
— Готова? — Квинт опустил руку ей на плечо.
— Да, — выдохнула Чес и… начала.
Иголочка прорезала ЩИТы охотников, как лазерный нож кевларовую броню. Было почти легко. Разум Лиз был ослаблен недавнем проникновением, Аллен немного подергался в ее объятиях, не сопротивлялись только бессознательный Хоурн и медик. Последний, кажется, принял ее поцелуй забвения, как дар. Он не хотел помнить. Скоро они все что-то забудут, а что-то приобретут. Ложные воспоминания, дарующие им свободу. Этот мыслительный паттерн они готовили вместе с Эн. Все должно было быть грамотным, выверенным, одинаковым. Отличаться могли только ощущения.
«Нужно ввести несколько изменений, — заметил ее электронный ассистент. — В связи с новыми входными данными. Я помогу, мэм».
Новые воспоминания и сенсорные точки. Вы убили псионика, выследили Квинта, пытались схватить его, но ничего не вышло. Агент мертв, подорвался на ловушке, тело разнесло в клочья, остался только глазной имплант с поддельным АйСи, заботливо упакованный в вакуум. Подлинный серийный номер на титановой основе должен был убедить Бюро, что агент Квинт и впрямь мертв, а хоронить… просто нечего. Новый глаз Эдди очень шел — желтый, волчий. Все, что осталось у местного медика после обрыва поставок. Квинт недовольно морщился, а Чес нравилось — подчеркивало его новое амплуа Зверя.
«Эн, ничего не упустили?»
«Анализирую… нет. Все на месте, мэм».
«Значит, готово…»
«Да, мэм».
«Спасибо, Эн. Мы… ты молодец».
Они погрузили охотников в сон, разложили по койкам, стараясь стереть любые следы своего пребывания. Когда все уже было окончательно готово, Чес задержалась на минутку, разглядывая расслабленное сном лицо Апрентис. Ей хотелось оставить что-то напоследок, какой-то подарок, ведь вместе они пережили такой интересный опыт… Чес моргнула, снова запуская в ее податливый разум иголочку. Комбинация импульсов сложная, но мысль простая, Лиз.
«Твоя боль ушла с его смертью».
— Идем. — Квинт показался в проеме двери. — Слишком задержались.
Всю дорогу от Куинса до логова «Тайгасу» в Бруклине Чес думала о том, что видела и чувствовала. О том, что заставила почувствовать. Это было жестоко и бесчеловечно, но она не первый раз поступает так. Ей… понравилось. Мстить, причинять боль, ей понравилась… власть. Эдди однажды назвал Чес поехавшей, а потом забрал слова обратно, но, похоже, в первый раз он был куда ближе к правде.
Осознание, такое четкое, что можно потрогать пальцами. Поехавшая…
— Значит, вы с Лиз… спали? — задумчиво спросила Чес, когда они вдвоем шли по длинному тоннелю к убежищу тигров.
Эдриан глянул на нее через плечо, не сбавляя шаг.
— Да, мы спали.
— Как-то не по уставу, мистер Квинт, — усмехнулась она, переступая порог логова — папочка любезно пропустил даму вперед. — Если я правильно понимаю эти ваши уставы…
— Да, не по уставу. — Эдди запер дверь на электронный замок и обернулся. — Поэтому мы решили, что это просто секс. Так… проще.
Проще? Они решили? Христова благодать, он и правда ничего не понимал?
— То есть ты… не знал? — Чес засмеялась.
— М-м? — Он снял кобуру, опустил ее на стол. — О чем?
— Ну… вообще-то она в тебя втюрилась, Квинт. Хотела романтики. Цветочков, поцелуйчиков и всего такого.
Чес не любила цветы, но обожала поцелуи. Вернее, свои мечты о поцелуях. Хотя бы в этом она могла понять Апрентис. Не сдержавшись, Чес захихикала, наблюдая за тем, как брови Квинта по мере осознания медленно ползут на лоб.
— Так вот почему она так психовала в последнее время, — он покачал головой, — хотя я вряд ли дал бы ей желаемое, даже если бы знал.
Почему? Ты же можешь быть милым, Эдди… или это только для меня? Теплая мысль, даже горячая. Очень греет.
— Она это понимала… — Чес провела кончиками пальцев вдоль кобуры. — Знаешь, Лиз было очень больно из-за тебя.
— Да, похоже на то… Но Лиз — крепкая девочка, справится. Тебя что-то беспокоит?
Беспокоит? Нет. Или да. Когда ты рядом, мне всегда так трудно быть спокойной. Что, если я признаюсь? Ты отвернешься?..
Чес обогнула стол, шагнула ближе, заглядывая ему в глаза — человеческий и звериный. Какая из твоих сторон сильнее, Квинт? Проверим?
— Я сделала ей еще больнее. Показала, как ты смотришь на меня. Как заботишься обо мне. Показала все… что было между нами.
Она нервно сжала кулаки и перестала дышать, ожидая всего — злости, ярости, укора. Но Эдди вдруг подошел очень близко, так, что, если отступать, то только на стол, но это уже не отступление, а почти предложение. Блюдо от шеф-повара — девочка, маринованная в собственном соку.
— Чтобы просто причинить боль? — Квинт навис над ней всей своей тяжелой звериной тенью. — Маленькое чудище… Вот и что делать с тобой?
Нельзя давать слабину, говорил диктор в старой передаче про диких животных, хищник должен ощущать силу соперника. А значит дрожать и бояться — верная смерть.
— Можешь снова назвать меня поехавшей. — Чес дернула плечом и дерзко вскинула голову. — Я разозлюсь и полезу драться.
— У меня другая идея…
Он крепко сжал ладонями ее плечи и поцеловал. От неожиданности Чес что-то пискнула и отстранилась, хотя желала совсем не этого. Квинт потянул ее в дальний угол комнаты, к стене из ящиков, к матрасу, на котором они уже спали вместе, и осознание лизнуло холодком спину.
«…Рискну предположить, что в более спокойной обстановке он осуществит попытку…»
— Что?.. Куда?.. Эй!.. Мы так не договаривались!
Большая рука соскользнула с плеча ей на грудь, сжалась. Чес чувствовала, как затвердевшие соски упираются в его ладонь, и неумолимо краснела. Попалась.
— Боишься?
Бояться и дрожать — верная смерть, девочка, сказал строгий диктор в ее голове. Волк тебя съест.
— Нет!.. — выпалила она. — Еще чего… нет!
Что-то похожее она описывала в своих глупых эротических рассказах, и теперь понимала, какие они выходили нереалистичные. Это было остро и страшно, хотелось исчезнуть из собственного тела и убежать, убежать, убежать! Но она и так слишком часто убегала.
Эдди наклонился к ее уху и прошептал:
— Маленькая негодяйка должна получить по заслугам.
«Какая… пошлость!», — сказали ее щеки и вспыхнули… (пометка: